Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

— Отойди, Илийка, и ни во что не вмешивайся, — проговорила Мариора и многозначительно взглянула на него. Потом бросила взгляд на окно. — Обыскивать меня могут только в женской тюрьме.

— Стань здесь, — приказал шпик с изуродованным лбом, снова переходя на «ты» и указывая на освещенное место у стены. Она повиновалась. — Осмотрите комнату, — распорядился он.

Полицейские начали обыск. Они заглядывали даже в печку, распороли матрац, отодвинули сундук, перерыли его, но ничего не нашли.

— Пойдем, — сказал, наконец, тот, с подковой. — Выходи!

Полицейский подтолкнул Мариору к двери.

Она пристально посмотрела на Илийку, будто спрашивая: поймешь, сделаешь? Мальчик, кивнул ей. Он постарается все понять. Уже на пороге сестра оглянулась. Илийка, не выдержав, бросился к ней.

— Мариора, сестричка, почему ты не сказала?… Прости… я… — голос его сорвался.

— Ничего, Илийка, скоро увидимся. Я ведь ни в чем не виновата. — И она так задорно улыбнулась, что Илийка уже не сомневался: Мариора им всем крепко насолила.

И вдруг Илийка вспомнил — завтра, нет, уже. сегодня день рождения сестры. Она его встретит там… Он бросился через порог, запустив руку за пазуху, отыскал браслет.

— Мариора, возьми! — крикнул он, очутившись около нее в сенях.

Шпик с подковой встрепенулся.

— Что он тебе дал? — подскочил он к Мариоре.

— Мой браслетик, — беспечно ответила она. — Я беру его с собой, он принесет мне счастье. Спасибо, Илийка.

— Хватит болтать! — Шпик с силой толкнул Илийку в комнату и захлопнул дверь.

Илийка сел на лавку растерянный, подавленный. Все это так быстро случилось… Сестричка, родная моя!.. Как он мог поверить про Стефанеску? Он не знает, отчего им — ей, и Петре, и другим — понадобился Стефанеску, не может об этом знать… Ведь он, Илийка, ей тоже ничего не говорил о лозунгах, о листовках… Раньше, когда она заходила в школу, она никогда не разговаривала со Стефанеску, а после того, как он видел учителя со шпиком там, у дверей, и сказал Петре… да, да, после того она стала видеться со Стефанеску… Конечно, ей поручили… А он, Илийка, так обидел сестру! Если он такое подумал, то что же тогда должны были говорить чужие?…

Но что она хотела от него, почему показывала на окно? Может, придет Петря? Пообещали же посадить их под одну крышу — в тюрьму. Нет, наверное, наврали, как прошлый раз.

Что же она хотела сказать? Прежде всего надо выйти. Илийка выпрыгнул в окно и очутился в маленьком полисаднике, отгороженном от улицы низкой живой изгородью, которая тянулась вдоль всего квартала. Полицейские хотели обыскать Мариору, значит у нее что-то было или могло быть. Но сестра совсем не испугалась. Может, то, что несла с собой, она спрятала раньше? Потому-то она и показывала на окно. Хотела сказать: «Найди, Илийка». Но где? Искать по всей улице в полисадниках было бессмысленно. Скоро утро, он не успеет все обшарить. Кто-нибудь начнет подметать двор, улицу и найдет то, что несла Мариора.

Илийка присел на скамейку и стал размышлять. Почему она спрятала? Потому, что услышала его крик: «Полиция!» Она шла оттуда, из сада. Ну, услышала крик… а потом все-таки пошла дальше… Но если, она что-то выбросила или спрятала, то сделала это только тогда, когда узнала про полицию. Надо искать, искать, пока не найдется то, что несла Мариора… Но ни за изгородью, ни в полисаднике, ни во дворе ничего не оказалось. Может, сестра ничего и не оставила, может, ему все показалось? Ну-ка, еще раз. Примерно здесь, он слышал, стучали каблучки. Вот так они стучали… Но ботинки Илийки не стучали, здесь не было тротуара — просто утрамбованная земля. Шагов Мариоры здесь не было слышно. Значит, она шла по той стороне. И верно: зачем ей спотыкаться о камни, когда там гладкие белые плиты? Как он раньше до этого не додумался? Илийка перебежал через дорогу. Но здесь не было, ни одного куста. Дома выходили фасадами прямо на улицу. Он заглядывал во все уголки, но ничего не находил. Нет, он не понял Мариоры. Мальчик в отчаянии опустился на ступеньку крыльца. Как же быть? Но тут взгляд его упал на водосточную трубу. Он подбежал к ней, просунул руку — там ничего не оказалось. «Посмотрим в другой», — упрямо решил он.

Он шарил уже в четвертой трубе. Наконец-то! Мальчик вскрикнул от радости.

Сверток был маленький и тяжелый. Илийка сунул его за пазуху. Но находку нельзя нести домой — вдруг опять обыск… Как быть? Кому сестра несла сверток? Этого Илийка, конечно, не узнает, но отдаст его самому надежному человеку, товарищу… Митре. Да, он, Илийка, теперь комсомолец и должен посоветоваться с Митрей.

До самого утра просидел он неподалеку от завода, ожидая, когда Митря будет идти на работу.

— Ты чего тут сидишь? — удивился подошедший Мадриган.

— Тебя жду.

— На четвереньках ты, что ли, бегал? Посмотри на свои руки. — расхохотался Митря.

Но Илийке было не до шуток.

— Мариору арестовали, — тихо проговорил он.

Теперь, когда он это сказал вслух, ему вдруг со всей отчетливостью представилось, что ждет Мариору. До этой минуты ему все это казалось ненастоящим, дурным сном, казалось, что вот-вот он проснется, а сестра дома. Теперь он знал: это не приснилось. Но слишком страшно было поверить: то, что случилось ночью, — правда. Как сказать маме, как утешить ее?…

— Когда? Где? Да говори толком. — Митря крепко схватил Илийку за плечо.

— Ночью. Сегодня ночью пришли. — И мальчик рассказал обо всем.

— Ее выдали, — мрачно проговорил Митря. — Или выследили, — добавил он после некоторого раздумья.

Илийка молчал. Нет, не помогло Мариоре знакомство со Стефанеску… И желая услышать что-нибудь о сестре от Митр и, которого он уважал, Илийка проговорил:

— Но она их хорошо поводила за нос.

— А Стефанеску… — Митря улыбнулся. — Он за чистую монету принимал все, что она ему рассказывала о заводских делах. И бежал, высунув язык по ложному следу. Мариора молодец. Она замечательный товарищ.

Илийка впервые слышал, чтобы женщину называли словом «товарищ», и находил — это высшая похвала. Значит, его сестра была товарищем Петри, Митри, Антона и даже его, Илийки.

Он выпрямился и, достав из-за пазухи сверток, передал его из рук в руки.

— Ты поступил правильно, — только и сказал Митря. Но по тому, как оживилось его лицо, заблестели глаза, мальчик понял, насколько важен был сверток. Именно Митре он и предназначался, хоть Илийка этого и не знал. В свертке были недостающие литеры шрифта. Теперь можно было напечатать воззвание, рассказать о готовящейся стачке.

— Ты иди один, я немного задержусь, —