Альманах гурманов - Александр Гримо де Ла Реньер

мнение, какое у нас уже составилось, и с этой целью принялись отправлять по нашему адресу многочисленные образцы своей продукции, каковые со времени публикации второго издания второго тома нашего альманаха известны под именем верительных грамот и каковые прибывают к нам безостановочно во всякое время года и из всех частей Империи.

Очень скоро мы почувствовали, что у нас недостает ни сил, ни средств для изучения такого множества образцов и что, несмотря на все наше усердие, на всю нашу горячую любовь и могучий аппетит, самим нам с этим обилием яств не справиться; ведь даже самый обширный желудок не безграничен. Вдобавок, признаемся, мы сочли, что не вправе единолично произносить приговоры, от которых зависят репутация и благосостояние множества мастеров. Ни в одном высшем суде решения никогда не принимаются одним голосом, так что мы больше чем когда-либо ощутили необходимость окружить себя помощниками, чьи познания, вкус и мудрость восполнили бы наши несовершенства.

Итак, мы сочли необходимым призвать на помощь многоопытных Гурманов, чьи челюсти, уже много лет трудящиеся без устали и, можно сказать, состарившиеся на жевательной службе, знакомы со всеми произведениями гастрономического искусства, а нёбо так чутко и чувствительно, что каждое поодиночке стоит целого ареопага[541].

Мы предложили им каждый вторник собираться под нашим кровом для дегустации и оценки верительных грамот[542]; мы известили о нашем предложении заинтересованных лиц и предложили им присылать нам вещественные доказательства по вторникам, не позже четырех часов пополудни.

Так было положено начало Дегустационному суду присяжных, который снискал в гурманской Европе столь великую славу.

Доктор Гастальди (надгробное похвальное слово которому мы произнесли в четвертом томе нашего альманаха) был единогласно избран его председателем, а автор альманаха – непременным секретарем[543].

Ничто не могло сообщить суду большей значимости и большей известности, чем избрание председателем доктора Гастальди. […]

Мы прекрасно сознаем, что именно решениям Дегустационного суда присяжных обязан «Альманах Гурманов» и тем влиянием, каким он пользуется в империи яств, и тем доверием, какое оказывают ему все Амфитрионы, сколько-нибудь озабоченные репутацией своего стола. Неудивительно, что «Альманах Гурманов» и Дегустационный суд сделались неразлучны; первый оглашает решения второго, а славу они делят пополам.

Дегустационный суд состоит из неопределенного числа присяжных, однако для того чтобы заседание состоялось, их должно собраться не больше двенадцати и не меньше пяти. Заседание проходит за обеденным столом и длится не менее пяти часов. Председатель опрашивает присяжных, а секретарь, также имеющий право голоса, делает записи и составляет протокол, который на следующем заседании подносит председателю на подпись. Отрывки из этого протокола, выверенные должным образом, рассылаются тем особам, до которых они касаются[544]. Каждое дело рассматривается порознь, иначе говоря, каково бы ни было число верительных грамот, представленных в суд, присяжные изучают их по очереди; другими словами, кушанья подаются на стол Дегустационного суда одно за другим, как, впрочем, и полагается поступать всегда, когда за столом сидят Гурманы[545]. Такая метода не позволяет сотрапезникам отвлекаться и дает каждому возможность убедительно обосновать свое суждение о каждом из блюд. В число предметов, подлежащих рассмотрению, входит все, что может быть съедено и выпито, без всякого исключения. Если приговор суда неблагоприятен, поставщику кушанья предлагают исправиться и доказать следующей верительной грамотой, что он учел замечания присяжных; если же он такую возможность отвергает, приговор суда публикуют на страницах «Альманаха Гурманов» без изменений.

Дамы, присутствующие порой на заседаниях суда, не имеют права голоса и не входят в число присяжных; причину этого отгадать нетрудно[546].

Лишь тот может войти в число присяжных, за кого единогласно подадут голос двенадцать других присяжных. Присяжные являются на заседания лишь вследствие официального приглашения от секретаря, за исключением председателя, заместителя председателя, хранителя печати и секретаря, без которых ни одно заседание состояться не может. Качества, необходимые для избрания, суть те самые, какими обязан обладать всякий истинный Гурман.

О гурманских визитах

Вообще говоря, нет ничего более тоскливого, чем визит, не имеющий ни причины, ни цели. Из всех способов провести или убить время этот, вне всякого сомнения, самый скучный. Предоставим же его тем существам, которые, сами томясь от скуки, стремятся разделить ее с другими; которые, изнывая от собственного безделья, разъезжают повсюду и наводят тоску на окружающих; которые, когда бы билеты в театр не стоили денег, ежевечерне наводняли бы театральные залы, но, за невозможностью развлекаться таким образом, наносят визиты всем своим знакомцам, иначе говоря, изводят избитыми комплиментами, бессмысленными рассуждениями и ребяческим вздором всех тех, кто попадаются на их пути и кто, надо признать, сами ведут себя ничуть не лучше.

У человека острого ума и гурманских убеждений есть всего два способа проводить в Париже время послеполуденное, а вернее сказать,– памятуя о том, когда нынче начинаются обеды,– вечернее: либо в театре, либо за столом. Притом надобно выбирать одно из двух, ибо сегодня самый скромный обед не заканчивается раньше десяти вечера, так что любителям зрелищ приходится второпях утолять аппетит дома жалким цыпленком. Мы говорим «второпях», ибо человек, обремененный хоть какими-нибудь делами, не может сесть за стол прежде четырех часов, а самый умеренный Гурман не может провести за столом меньше двух с половиной часов, даже если обед его ожидает самый скудный[547].

Впрочем, существуют еще визиты из чувства долга, визиты совершенно безотменные, от которых не может отказаться даже Гурман; эти гурманские визиты разделяются на пищеварительные визиты и визиты для возбуждения аппетита[548]. О первых мы сказали несколько слов во втором томе нашего альманаха, однако этот раздел так короток, что мы уже тогда положили себе однажды вернуться к этому предмету и обсудить его с бо́льшими подробностями. Что же касается вторых, то о них мы еще не сказали ни слова. Между тем читателям нашим необходимо получить на сей счет указания несомнительные; незнание может толкнуть их на неверные шаги: они либо даром потратят драгоценное время, либо прослывут неучтивыми, а это – две ловушки, которых настоящий Гурман должен остерегаться в равной степени.

Если вы отобедали, и отобедали превосходно, в некоем доме, обычай требует, чтобы в течение ближайших десяти дней вы лично нанесли Амфитриону визит, именуемый пищеварительным. Нельзя не заметить, что обычай в этом случае согласен с чувством признательности, а равно и со всеми прочими чувствами, присущими человеку благороднорожденному. Поскольку на этом свете нет дела более важного, чем обед, и нет события более восхитительного, чем обед превосходный, даже человек, вообще не склонный к благодарности, сознает, что такой обед