Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

Ее безопасность зависела только от меня. Мы сделали осторожный шаг назад. Существо сделало шаг вперед. Под его ногой хрустнула кость. Человеческая кость.

– Сай, – напряженно прошептала Цзинь.

Мужчина сделал еще один шаг вперед, из его безгубого рта потекла слюна, крупные капли падали с острого подбородка.

– Только один кусочек, – прорычал он, а потом рассмеялся. Смех был безумным, рваным, как старое полотно. – Укушу всего разок!

Он бросился на нас с такой бешеной скоростью, что я не успел даже отшатнуться. Его острые ногти вонзились мне в руку, зубы впились в пальцы, отгрызая указательный палец у самого основания. Боль взорвалась в моей голове, я закричал, спотыкаясь и падая навзничь.

Он мгновенно оказался сверху, рвал кожу на моих руках, груди и шее, пока я извивался под ним. От его гнилостного запаха меня тошнило. Я бил его ногами, кулаками, как мог, но он был слишком силен. Его рот был перепачкан моей кровью, слюна капала мне на лицо, отдаваясь вкусом железа.

– Такой… сочный.

Отвращение и паника смешались в голове, но у меня не было времени обдумывать ситуацию. Я обвил ногами его истощенные бедра, крепко прижав его к себе, и прохрипел:

– Цзинь, беги!

– Я не оставлю тебя здесь! – закричала она, опираясь на стену пещеры, чтобы устоять.

– Не спорь! Найди выход, пока можешь!

Существо схватило меня за горло длинными скрюченными пальцами. Несколько его ногтей отвалились, парочка болталась на полосках отслаивающейся кожи. Оно сжало мое горло с такой силой, что хрустнула гортань. Наклонившись, оно провело шершавым языком по моей щеке. По телу пробежали мурашки.

– Ты… на потом, – прошептало оно. – Главное блюдо. А красавица… будет вкусной закуской.

– Убери от него свои лапы! – закричала Цзинь, бросаясь на него сзади. В руках она сжимала длинную кость – бедренную, кажется, – один конец которой был острым, как копье. Она пронзила его спину, острие вышло прямо из груди. Существо издало влажный, хлюпающий звук, но оно и не думало умирать. Оставалось закончить начатое.

Я сбросил его с себя, перекатился, оказавшись сверху, и прижал его к земле всем своим весом. Внутри меня вспыхнула ярость, сметающая все на своем пути. Разум затуманился, все исчезло, кроме желания уничтожить это чудовище. Мои кулаки раз за разом обрушивались на его голову, и свет в его глазах тускнел с каждым ударом.

Это был не я. Меня захлестнула чуждая, животная ярость. Жар расползался по венам, жег каждую клеточку, накапливаясь невыносимым давлением за глазами. Я чувствовал вкус горечи на языке, но ничего не мог с собой поделать. Что-то во мне менялось, превращалось в нечто дикое и разрушительное, и я ничего не мог с этим поделать, кроме как продолжать наносить удары.

Даже когда его красная нить Судьбы почернела и начала распадаться, я не мог остановиться. Не мог вернуть контроль над собой. И это было приятно. Быть тем, кто сильнее. Выпустить всю эту ярость и ненависть. Разве он не должен был быть с остальными новобранцами? Наверное, выкрутился. Я видел слишком много. Смерть за смертью. Дерись или сдохни, трус! Я видел слишком много страданий – своих и чужих. Ты это заслужил, червь.

Как приятно наконец-то быть тем, кто наносит удар. Если раню первым, он не сможет ранить меня. Хотелось выместить злобу на всем мире, разорвать этого человека на части. Я до ужаса боялся этого чувства. Все, чего я хотел, – уйти прочь. Защитить Цзинь. Если бы он дал нам уйти… Почему он не послушал?

– Сай! – Голос Цзинь прорезал мои мысли с кристальной ясностью. – Сай, хватит!

Она оттащила меня от тела, с ужасом глядя на ту кровавую кашу, что я оставил. Сознание медленно возвращалось ко мне. Руки дрожали, костяшки распухли, на них выступили синяки. Пальцы были измазаны кровью, под ногтями застряли кусочки плоти. Меня самого затошнило от того, что я натворил.

– Что… что это сейчас было?

Цзинь опустилась на колени и неуверенно протянула руки. Она обхватила мое лицо ладонями, глядя непонимающе.

– Что-то случилось? – спросил я.

Она замялась, покачала головой:

– Нет, ничего.

Я не мог отдышаться. Легкие сжались, словно в тисках. Теперь, когда адреналин начал отступать, боль отдавалась в каждой клеточке тела. По позвоночнику пополз холодный страх.

– Я… я убил его, – прошептал я. – Я не хотел…

Меня передернуло от всхлипа, застрявшего в горле. Осознание содеянного обрушилось с невыносимой тяжестью. Я уставился на липкую кровь на руках, чувствовал ее брызги на своем лице. Но больше всего меня потрясли осколки костей, прилипшие к коже. Слезы жгли глаза, сердце болезненно сжималось в груди. Я чувствовал себя чудовищем.

– Цзинь, что же я наделал… У него была Судьба. Я видел его нить… Кто-то ждал его, а я…

– Успокойся, Сай.

– Но это моя вина! Мы могли ему помочь. Почему я не остановился?

Цзинь посмотрела мне в глаза, наши лица оказались так близко, что я ощущал ее дыхание на своих щеках. Ее нос слегка коснулся моего.

– Это было милосердие, – твердо сказала она. – Ты облегчил его страдания, понимаешь? Ты видел, в каком он был состоянии.

– Нет, – прошептал я. – Это было убийство. Я почувствовал, как его жизнь уходит под моими руками.

– Ты правда считаешь, что его Судьба захотела бы увидеть его таким?

– А лучше совсем не знать, что с ним случилось?

Ее лицо исказилось от боли.

– Поверь мне, – прошептала она, опуская взгляд. – Иногда, когда ясно, что впереди только трагедия, это лучшее, что можно сделать.

Хотелось спросить, что она имела в виду. В каждом слове звучала неизмеримая скорбь, будто она ее испытывала тысячи раз, но не могла об этом рассказать. Что преследовало ее в прошлом? Ее печаль медленно отступила. Цзинь осторожно вытерла мои слезы подушечками больших пальцев. Ее прикосновение было таким мягким, что меня захлестнула волна умиротворения.

– Это был выбор: он или мы, – сказала она твердо. – Не позволяй этому разрывать твое сердце, Сай.

Мы еще долго оставались в том же положении: ее ладони обхватывали мое лицо, наши лбы касались друг друга, дыхание сливалось в едином ритме. Постепенно я перестал дрожать, приходя в себя. Стало легче. Совсем немного, но легче.

– Ты ранена? – спросил я, разрывая молчание.

– Лодыжка… – неохотно призналась она. – Кажется, я подвернула ее, когда мы упали. Но не думай обо мне, дай посмотреть на твою…

Она осторожно взяла меня за руку, и мы оба замерли. Мой палец отрос. Кожа была розовой, чувствительной, сустав слегка пульсировал. Я перевернул руку, потрясенно разглядывая ее. Теперь я вспомнил, что зрение на поврежденный глаз тоже вернулось. Если иссохший обитатель подземелья сам по себе еще не свел меня с ума, то это уж точно могло.

– Я не понимаю, – прошептал я. – Как такое возможно? Будто по…

– По волшебству, – закончила за меня Цзинь, ее голос дрожал от смятения.

– Это последствия той крови, что ты мне дала?

Она нахмурилась:

– Нет, это… что-то другое.

– Что именно?

В ее темных глазах отражалась внутренняя борьба.

– Ты что-то знаешь, Цзинь?

– Нужно выбраться отсюда, пока голод не добрался до нас, – увернулась она от вопроса.

Я бросил взгляд на мертвого человека рядом с нами. Жестокая участь – закончить так же, как он. Он сказал, что был заперт здесь четыре луны. Я передернул плечами, глядя на кости под нами, и задумался, сколько еще несчастных душ было заманено сюда, только чтобы стать добычей.

Если бы не Цзинь, следующим мог оказаться я. Даже если девушка и заметила, как наша нить судьбы с каждым мгновением набирает цвет, то ничего не сказала. Я тоже не обращал на это внимания, хоть от осознания кружилась голова – боялся, что она вновь прервет этот процесс.

Нить все еще была далека от полного восстановления, но она менялась прямо у меня на глазах. Закручивалась и сплеталась, укрепляясь там, где раньше казалась готовой вот-вот разорваться. В самом центре цвет становился глубже, насыщеннее, приобретал оттенок густого алого. Концы, что соединяли нас, по-прежнему оставались серыми и распадались на отдельные волокна, но если дать им время…

– У тебя хватит сил, чтобы превратиться и выбраться отсюда? – спросил я.