Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

Мы продолжили спуск, одолев целых десять этажей, прежде чем я окончательно выбился из сил.

– Если я такая тяжелая, просто поставь меня на землю, – фыркнула Цзинь.

Я покачал головой. Ее тепло в моих руках было мне дороже всего на свете.

– Ты легкая, как перышко, солнце. Проблема не в этом. Сколько еще этажей нам осталось?

– Согласно легендам, в Потерянной библиотеке монахов Альбеона была тысяча этажей, наполненных знаниями, что скопились за века. Если судить по нашему положению, думаю, осталось еще девятьсот девяносто, – произнесла Цзинь.

Я простонал:

– Во имя девяти солнц…

– Остановимся здесь на ночь, – предложила она. – Нам обоим нужно отдохнуть, а к утру моя лодыжка заживет.

Я удивленно приподнял бровь:

– Так быстро?

– Я исцеляюсь быстрее большинства, – кивнула она.

– Благодаря магии?

– Именно так. Поставь меня. Мы сможем поспать пару часов, а затем продолжим путь.

Удача оказалась на нашей стороне, посреди библиотечного этажа обнаружилась гостиная – несколько низких столиков, подушек, ставших каменными от вековой пыли, и деревянные стулья. Я помог Цзинь устроиться поудобнее и направился исследовать книжные ряды.

Вокруг меня все еще кружили коварные огоньки, настойчиво пытаясь заманить не туда. Я их игнорировал, но решил использовать как подсветку. Бродя между полками, я с интересом рассматривал забытые источники знаний. Истории царств, давно стертых с лица земли. Подробные описания экспериментов ученых в области медицины, астрономии и сельского хозяйства. А еще сокровищница легенд и мифов, пришедших из далеких времен и земель.

– Может, использовать те гобелены как одеяла? – предложила Цзинь, указывая на стену, покрытую большими ткаными полотнами.

Я подошел ближе. Гобелены оказались великолепно выполненными, узоры из нитей складывались в истории. Некоторые краски были настолько яркими, мне прежде такая сочность цвета не встречалась. Должно быть, рецепты красителей давно утеряны. Я провел рукой по одному из гобеленов, смахивая толстый слой пыли, и рассмотрел изображение десяти солнц и лучника, направившего стрелу в небеса.

– Легенда о Хоу И, – сказал я через плечо. – Говорят, когда-то на небе было десять солнц, и жара стала невыносимой. Урожай погибал, реки и моря пересыхали. Тогда Хоу И метко сбил девять солнц и навеки прославился как герой. Боги наградили его эликсиром бессмертия, но его жена… Что ж, конец этой истории знают все.

– Да, знаю, – тихо отозвалась Цзинь. – Бедная женщина.

Я снял гобелен, тяжелая ткань упала мне в руки, и я перешел к следующему. Детали поражали воображение, видно, что над ними трудился мастер.

– А это… – начал я, разглядывая узор. – Легенда о девятихвостой лисице[35], одна из любимых историй моего отца.

– Почему? – поинтересовалась Цзинь.

– Думаю, ему нравилась мораль: даже те из нас, от кого никак не ожидаешь этого, могут стать героями. – Я слегка улыбнулся. – Ты когда-нибудь видела девятихвостую лису?

Цзинь задумалась:

– Один раз. Почти пять тысяч лет назад, но мы предпочли держаться друг от друга подальше.

– Почему же?

– Из уважения. Правители могут воевать за территории, но правительницы мудрее. К тому же я помню, что ее семья была рядом – ее Судьба и несколько людей под ее защитой. Я не хотела вторгаться в их мир и просто ушла.

Третий гобелен выглядел абстрактнее остальных, узоры были простыми и трудночитаемыми. Я аккуратно смахнул пыль и долго всматривался в изображение, пытаясь понять его смысл. Низ украшали нежные цветы, наверху плыли бело-голубые облака, а в центре стояла фигура мужчины, задумчиво глядящего не в небо, а на яркий мир под собой.

– Это одна из известных притч монахов Альбеона, – догадался я. – Говорят, у Небесных Врат душа может выбрать: подняться наверх такой, какая есть, или переродиться в мире смертных в надежде достичь бо́льших свершений и занять высшее место на Небесах.

Последний гобелен привлек меня больше всего. На нем были изображены три дракона: красный, зеленый и синий. Что-то в этом узоре отзывалось во мне, пробуждая необъяснимую тоску. Я не мог отвести взгляд от маленького синего дракона. Принц из моих снов… Необъяснимая печаль окутала меня. Кто он? Почему не дает мне покоя? Позади послышалось шуршание.

– Сай. Иди отдохни. – Голос Цзинь прозвучал резко.

Но я был слишком заворожен гобеленом, чтобы послушаться. Перевел взгляд на зеленого дракона, чья фигура вилась по всему полотну. Это была ее история. В самом верху красная нить Судьбы связывала ее с избранником.

– Сай.

Но в середине гобелена синего дракона больше не было. Он исчез. Красный лежал мертвым, пронзенный стрелами. А зеленая драконица осталась одна, с черной петлей на лапе. Время шло, но она оставалась в одиночестве.

Внизу к ее лапе прикреплялась новая красная нить, уходящая за край гобелена. История не была закончена, нижний край оставался растрепанным, словно ткач не успел завершить свою работу.

Цзинь подошла ближе, взглянула на гобелен и резко сорвала его со стены. Ее пальцы пробежали по изображению синего дракона, а в глазах блеснули слезы, так и не пролившись, замерев на покрасневших веках.

Наша связь отозвалась во мне агонией и скорбью, заполнив нос запахом пепла и оставив на языке привкус желчи. Кожа вспыхнула, обжигающий жар прорвался сквозь меня, разрывая изнутри.

– Цзинь…

Она выпустила ткань из рук, и та рухнула на пол, взметнув облако пыли.

– Я сказала, отдыхай, – холодно произнесла она, отвернувшись.

Я посмотрел на забытый гобелен, в голове вихрем проносились мысли, пытаясь сложиться в цельную картину. Невыносимо видеть Цзинь в таком состоянии, а наша связь лишь усиливала это чувство, заставляя меня ощущать ее боль как свою.

Мы больше не обменялись ни словом той ночью.

Глава 22

Когда я проснулся утром, в животе нещадно урчало. По крайней мере, я предположил, что уже было утро. Без солнечного света невозможно было отследить время. Цзинь уже бодрствовала, ее лодыжка и мелкие порезы чудесным образом зажили. Да и я чувствовал себя бодрее. Не говоря ни слова, мы продолжили спуск по бесконечной лестнице.

Было трудно не жалеть о том, что я не мог задержаться у свитков и книг, мимо которых мы проходили. Какие нерассказанные истории скрывались здесь? Они звали меня, но урчание в животе было громче. Если мы с Цзинь не выберемся отсюда поскорее, боюсь, на горизонте замаячит голодная смерть. А может, и каннибализм – хотя, разумеется, это я точно не стал бы выбирать.

Цзинь шла впереди, всегда держа между нами расстояние в две ступени. Я бы не сказал, что у нее было плохое настроение, скорее она казалась отстраненной. Окружив себя непробиваемой стеной, она не пропускала ни единой мысли по нашей связи. Я пытался дотянуться до нее, но натыкался на глухую тишину. Неужели я чем-то ее разозлил?

Я уже хотел задать ей вопрос, как вдруг она резко остановилась.

– Ты это слышишь? – Она напрягла слух, вытянув шею. – Это похоже на…

– …Воду, – закончил я за нее. Доносившийся шум воды был неоспорим. Совсем рядом. – Может, это подземная река?

– А значит, есть и выход. – Ее глаза вспыхнули надеждой. – Идем.

Оставалось всего несколько пролетов лестницы. К тому моменту, как мы достигли нижнего уровня, мои колени дрожали от усталости. Я взглянул вверх и едва различил верхний этаж библиотеки, утонувший в темноте.

Главный вход рухнул, деревянные балки давно сгнили. Мелкий песок покрывал пол вестибюля, вокруг валялись разорванные талисманы, нарисованные на пожелтевшей бумаге. Я поднял один и стал разглядывать красные символы. Осмотревшись, понял, что весь нижний уровень был усыпан ими.

– Так монахи использовали магию, чтобы погрузить библиотеку под землю, – сказал я. – Видимо, они были в отчаянии, раз обратились к шаманским ритуалам.

Цзинь взяла талисман из моих рук, ее лицо помрачнело.

– Да, так и было. – Ее язык быстро коснулся уголка губ, прежде чем провести по нижней губе. – Я чувствую запах свежей воды. Течение быстрое.

Она тут же двинулась вперед, протискиваясь между двумя валунами, преграждавшими выход.

– Вряд ли пролезу, – пробормотал я, окидывая взглядом узкий проход.

Она вздохнула, ее взгляд скользнул по мне, оценивая мои габариты. Я был шире в плечах, чем она, но слишком далеко зашел, чтобы теперь оказаться в ловушке. Она кивнула, поманив меня пальцем.

– Давай. –