Пленница ледяного герцога - Наталья Варварова

Признаюсь, что сначала я расстроился, когда узнал, что господин потянулся митрой к человеческой женщине. Подумал, что конец, гибель, но очень скоро заметил, что Древо не могло рассудить лучше… Вы идеальная пара. Он у нас с придурью и вы тоже… исключительно двинутая.

Я схватила легчайшее, как перышко, одеяло, закуталась в него и чуть не свалилась на Аза, который и не думал сдвинуться, чтобы дать мне спуститься. Самуэль кинулся к двери, прижался к ней спиной и еще руки раскинул. Обожает изобразить из себя слабого старика, хотя бы оба знаем, что силы в нем, как в среднем воине-архате. Не мне тягаться.

— Перестаньте оба ломать комедию. Мне бы до ванной добраться. Куда я по-вашему денусь из этого парящего в небесах дома?

Я, конечно, стеснялась, но постаралась прояснить, чтобы Крысюк перестал фантазировать:

— Самуэль, ты все не так понял. Азазель не мой первый мужчина. Я этого никогда не скрывала. То, что ты видишь… просто результат повреждения. Мне бы хотелось, чтобы эту темы мы закрыли и больше не возвращались.

Самуэль разобиделся окончательно.

— Я, что, настолько дряхлый маразматик, что кровь девственницы не отличу от любой другой царапины? Вы всем задурили голову, потому что сами уверены в том, о чем сейчас говорите. Мы же считываем верхний слой мыслей, как существо себя определяет. И если кто-то вбил себе в голову, что она женщина с опытом и у нее имелся жених…

Значит, Азазель ночью пришел к тем же выводам, только… хм… прямо в процессе. Он выглядел ошеломленным, но в первую очередь думал обо мне. Как и всегда… Я все-таки добралась до туалета. Давно меня так не мутило. Пришлось задержаться там на полчаса, а потом залезть в ванну.

Через дверь я слышала взволнованную тираду Самуэля, который, похоже, общался с герцогом при помощи проекций.

— В порядке она; в полном, говорю! Такая же упрямая, как обычно. Спорила со мной. Попила освежающего чаю, потом ее вывернуло. Ну, а как вы хотели, нельзя в первый раз принять столько сырой магии и ничего не почувствовать. Сейчас бульончик выдам, тосты ее любимые. Кариар как раз поспел, он здорово поддерживает силы…

Я погрузилась в воду с головой, оставляя наверху пенные горы. Тошноты как не бывало. Пожалуй, подкрепиться совсем не помешает. Что происходит? Был у меня жених или не было?

Глава 49. Азазель. Битва

Еще до того, как первое солнце поднялось над облаками, Азазель вылетел навстречу своему воинству. Левиафан подготовил брату свадебный подарок, выведя на бой рекордное число перевертышей. Ни один из сенаторов не вернулся домой; они сражались всю ночь, бок-о-бок, воины из разных Домов, которые в предыдущие эпохи, бывало, задирали нос и не приветствовали друг друга.

Столь грандиозной битвы Чертоги не видели лет триста. Но должна же быть причина. Что толку бывшему брату в том, чтобы положить рекордное число своих зараженных, но все еще крепких воинов?

Все Дома несли потери. Азазель чувствовал, как потихоньку слабели камни, теряя тех, кто им служит. Пресветлые один за другим отправлялись в последний полет — крылья еще продолжали держать обессиленное тело, и смертельное падение превращалось в парение.

Окровавленные тела принимала великая Ардвин («Исток у Источника»); река опоясывала редкие небесные оазисы и несла останки павших к Древу. Азазель, который был неразрывно связан с Источником, терпел боль с двух сторон — он полной чашей пил скорбь вместе с Древом, и в то же время через свой аметист слышал, как остывают другие камни.

— Какая честь, что принцепс все же удостоил нас своим появлением, — то ли пропел, то ли прошипел Кассиэль. — Представляю, как сложно покинуть объятия возлюбленной. Прими к своим ногам благодарность всего крылатого народа, брат.

Глава Зеленых был грозен и с ног до подбородка заляпан черной кровью. При этом расфокусированный взгляд давал понять, что он давно опьянел от ее запаха. Кассиэль существовал только за счет чужой энергии, а, главное, ярких эмоций. Азазель подозревал, что на эту битву он взял рабов из подконтрольных миров и поглощал их одного за другим.

К первому сенатору подлетели и остальные трое. По лицам Лората и Эйнджила он видел, что их не меньше, чем Кассиэля, задел его отказ выйти на битву этой ночью, но выпад главы Зеленого Дома вызвал у них отвращение. С Кассиэлем, впрочем, тоже все ясно; он еще не простил ему экзекуцию из-за Фелиции.

— Не представляешь, Кассиэль. Ты никогда не испытывал ничего, что отдалено бы напоминало связь. К тому же ты опять налакался, — вступилась за герцога Ариэль. Алому сенатору можно говорить там, где промолчат остальные. — Под ударами судьбы мы создаем наше будущее. Я думаю, Древо ждет не дождется, чтобы накрыть сенью столь долгожданного отпрыска Азазеля.

Глаза Ариэль сияли ярче обычного. Азазель с неудовольствием заметил того, кто держался у нее за спиной. Дарьял, спасенный им архат с зараженной кровью, вел себя как личный телохранитель его племянницы. Хотя Ариэль, с ее бурлящей и безбашенной силой, совсем не нуждалась в подобных спутниках.

Кассиэль поклонился — и на этот раз постарался выразить уважение, видимо, протрезвев под взглядом командующего, — и махнул рукой туда, где по-прежнему кипела битва.

— Наверное, я и мои люди отвыкли от таких баталий. Азазель, с боевыми архонтами ты отражал любые крупные атаки. К тому же эти твари обычно выбирают другую тактику. Захватывают спящие виллы и таким образом пополняют число себе подобных.

В разговор вступил молчавший до этого Лорат:

— Твой союз стал сюрпризом, выбор спутницы поразил многих. Впрочем, ни один из светлых воинов не позволит себе усомниться в решении Древа. Очевидно, что Левиафан недоволен. Но я бы не связывал сегодняшнее побоище и твою церемонию; стратегически в этом мало смысла. Мы все находились рядом и мгновенно отреагировали на нападение.

Слова Лората подтверждали общую растерянность. Азазель кивнул в знак того, что сенаторы услышаны. Сам он не считал развернувшуюся бойню случайной. Ему явно пытались помешать соединиться с супругой этой ночью. Во-первых, вероятность зачатия наследника после ритуала максимально высока. Во-вторых, покинь он ее в такой момент, то привычное хладнокровие вполне могло ему изменить и он бы не заметил расставленной ловушки.

Азазель чуть не улыбнулся. После танца Фелиции все эти расчеты не имели для него значения — речь шла о том, быть ли им вместе. Однако ни один из соратников, как и ни один из врагов, не мог допустить, что принцепс Чертогов настолько безрассуден.

На кону стояло все, отступиться от нее он не