Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

class="p1">Стоянка была оставлена совсем недавно, и найти ее было нетрудно. Земля вокруг нее была тщательно вытоптана, хотя повсюду уже начали пробиваться новые побеги. Жесточайший вместе с Ищущим Жену присели на корточках возле сваленных в кучу бизоньих костей. Казалось, будто они просто решили передохнуть, но на самом деле Жесточайший внимательно изучал царапины на костях.

— Два дня на север. Похоже, они пошли к Пиз-Ривер.

— Там вокруг земли тенава, не наши. — Ищущий Жену всю дорогу провел в раздумьях.

— У нас нет выбора. Белые сгоняют нас всех вместе, словно скот в загон. Поехали!

Жесточайший тратил на размышления не больше времени, чем на сострадание. Потока он подобрал инстинктивно, наученный делать все ради выживания племени. Даже если бы он и узнал, как благодарен ему Поток, то лишь фыркнул бы в ответ. И теперь, когда они двигались по поросшим травой холмам севера, он не обращал на Потока ни малейшего внимания.

Выжившие после разгрома у Плам-Крик мелкими группами прибывали в поселения пенатека, протянувшиеся вдоль верховий Колорадо и Бразоса. По меньшей мере четверть армии, с такой пышностью выступившей в поход, погибла. Мертвых хоронили в расселинах вдоль троп, по которым возвращались беглецы. Большинство убитых в сражении были брошены у Плам-Крик на поживу диким свиньям. Многие воины остались без лошадей и бежали за товарищами, держась за хвосты их коней, чтобы не отстать.

Перед лагерем воины разделялись и молча входили по одному. Их лица были выкрашены черным, а хвосты коней острижены в знак скорби и позора. Скорбный плач не прекращался неделями. Бизонья Моча отправился к Холмам Духов, чтобы побеседовать со своими духами и попытаться понять, что он сделал не так. Поток прибыл целым и невредимым и наелся на целую зиму вперед. Потом он проспал два заката, словно бурундук в зимней спячке.

Он начал следовать за Жесточайшим повсюду, не обращая внимания на угрозы, хмурые взгляды и даже комья грязи, которыми тот швырялся от злости. Пока воин курил или беседовал с другими воинами, мальчик сидел на корточках неподалеку, словно преданный пес. Он первым вызывался принести Жесточайшему уголек для трубки или передать его послания. Наконец он так надоел Жесточайшему, что тот погрузил свой скудный скарб на вьючных животных и отправился в одно из своих бесцельных странствий. Поток несколько дней тоскливо слонялся по поселку, а потом нашел утешение, рассказывая друзьям о своих приключениях. Его часто можно было видеть в окружении стайки мальчишек, разыгрывающим в лицах сцены разграбления Линнвиля и катастрофы у Плам-Крик.

Лето наконец отступило, дни стали прохладными, а ночи — холодными. Огромная осенняя луна убывала и теряла форму, словно ее понемногу общипывали с одного бока. Над головой в лунном свете переливались золотом листья высоких тополей и пеканов. Ветер охапками швырял хрупкие листья в стены типи Рассвета, и казалось, будто это собаки скребутся, чтобы их впустили.

Надуа и Имя Звезды сидели у костра и кололи орехи, сваленные перед ними в большую кучу. Знахарка разбирала последний урожай коры, кореньев и трав, определяя их на ощупь и по запаху. Потом она связывала все это в пучки и вывешивала на просушку. Немало таких пучков уже было развешено по типи, отчего воздух наполнился пряным ароматом. Черная Птица шила при свете костра, а Разбирающая Дом, как обычно, пересказывала Рассвету дошедшие до нее за день слухи. Собака лежала на постели Надуа и тихо похрапывала. Никто понятия не имел, куда подевался Поток. Скорее всего, опять собирался с друзьями прихватить несколько лошадей, чтобы покататься по прерии при свете луны.

Снаружи донесся перезвон и сухой шорох отодвигаемого кожаного полотнища. В круг света вошел Странник, за ним — Испанец и Глубокая Вода. Они один за другим обошли вокруг огня, шепотом извиняясь перед Знахаркой, что перекрывают тепло, проходя мимо нее. Знахарка узнала их по голосам.

— Странник, ты снова навестил нас. — Вокруг ее невидящих глаз собрались смешливые морщинки.

— Да, бабушка. И я привез вам подарки. — Он вытащил мешочек из кожаной седельной сумки, которую нес в руках, и передал Разбирающей Дом.

Она радостно улыбнулась в ответ:

— Кофе! У нас как раз закончился. Он согреет наши сердца и желудки, Странник.

Зерна со стуком посыпались на чугунную сковородку, и женщина принялась обжаривать их. Надуа чуть наклонилась вперед, чтобы вдохнуть чудесный аромат… и получше разглядеть Странника. Никто не проронил ни слова, пока трое воинов рассаживались возле Рассвета на груде бизоньих шкур. Правила вежливости требовали дать гостям согреться и расслабиться, прежде чем донимать их разговорами.

Имя Звезды встала, отряхнула с юбки куски ореховой скорлупы и принялась искать, во что бы сложить ядра орехов. Снова усевшись, она оказалась рядом с Глубокой Водой. Надуа заметила, как ее сестра улыбнулась молодому воину. Выглядеть робкой и проказливой одновременно было под силу только Имени Звезды. А теперь в этом шаловливом выражении появился еще и оттенок распутства. Глубокая Вода посмотрел на нее, и искра радости затеплилась в его больших печальных глазах, которые были так прекрасны, что заставляли забыть о шрамах, испещряющих все лицо.

Имя Звезды уже почти достигла пятнадцатилетнего возраста и давно выросла из простого цельного платья. Она была одета в пончо и юбку, как взрослая женщина, и одежда сидела на ней прекрасно. У нее было треугольное лицо и широкий рот с пухлыми губами.

Три месяца назад, в июле, когда Странник еще до похода Бизоньей Мочи жил в лагере Пахаюки, Имя Звезды забралась в его типи и стащила пару мокасин, которые с торжествующим видом принесла сестре. Надуа хотела снять с них мерку, чтобы сшить новую пару в благодарность за помощь с Ветром. Она решила, что стала наконец достаточно хорошей швеей. Не прекращая хихикать, она и Имя Звезды обводили подошву острой палочкой Разбирающей Дом, оставляя четкие линии на дубленой коже. Потом Имя Звезды так же украдкой вернула мокасины в гостевое типи.

Надуа посмотрела на коробку, в которой лежал ее подарок в собственноручно сшитом мягком футляре. Ей вдруг расхотелось дарить ему эти мокасины. Грубая работа. Плохо сшиты. Наверное, у него уже много обуви, и каждая пара лучше той, которую сшила она. Надуа решила ничего не говорить ему Ей и не пришлось — молчание нарушила Имя Звезды:

— Странник, а у Надуа есть для тебя сюрприз!

Надуа гневно посмотрела на сестру. Только не здесь! Не при всех! Вдруг ему не понравится?!

— Не сейчас, Имя Звезды, — сказала она, чувствуя, что лицо заливается румянцем, и надеясь, что со стороны это будет похоже на отсвет от