Википроза. Два Дао - Борис Акунин

слишком велик, а плата за мою службу достаточно высока, — уточнил наглец. — Тут прямая зависимость, господин: чем больше вы мне будете платить, тем на больший риск ради вас я пойду. В пределах разумного, конечно.

Вильям засмеялся. Бесстыжий прохиндей ему определенно нравился. Пожалуй, такой человек сгодится не только в телохранители. Проку от него может быть больше, чем от обычного японского вассала-тюсина, по-собачьи преданного, но квадратноголового. В своей европейской жизни Вильям встречал немало подобных субъектов, но в Японии — никогда. Если, конечно, не считать господина о-госё. Раньше Вильям думал, что во всей этой стране только один Иэясу такой.

Существует золотое правило обращения с людьми извилистого и гибкого ума: хочешь получить от них наилучшую помощь — не используй их втемную. А в том опасном плавании, которое нынче начинается, еще одна толковая голова и пара острых глаз очень пригодятся.

— Ну тогда и я с тобой начистоту, — решился Вильям. — Раз уж нас в такой день свела карма. Хочешь быть не моим вассалом, а моим младшим компаньоном? Ты ведь занимался торговлей, ты знаешь, что это такое.

— Чем будем промышлять? — быстро спросил Мигель. — И какова моя доля? Но вернуть самурайское звание я все равно хочу. Без него в нашей Тэнка жить трудно.

— Что такое «черный корабль» тебе рассказывать не нужно. Про то, что страна Голландия воюет с королем Испании и Португалии, ты тоже знаешь…

Японец слушал, затаив дыхание. У него дергался кадык, словно он жадно заглатывал каждое слово.

— …Если всё получится, твои — десять процентов моей доли. Это по меньшей мере тридцать тысяч серебряных монет. С таким капиталом в голландской Ост-Индии ты будешь жить лучше, чем японский даймё.

Мигель Коянаги сдвинул свою шляпу на затылок. Впервые стало видно лицо: остроносое, угловатое, с подвижным ртом. Пожалуй, ровесник — тоже за сорок.

— Я буду служить вам еще лучше, чем господину Кониси, — торжественно объявил японец. — Поскольку ваш интерес и мой интерес полностью совпадают. И я пойду на очень серьезный риск, чтобы уберечь вас от опасности. Ведь если вас не станет, как я получу мои тридцать тысяч серебряных монет? Раз я не вассал, а партнер, я не буду давать вам клятву верности на мече. Скрепим уговор, как это принято у круглоглазых.

Он плюнул на ладонь и протянул ее. То же сделал и Вильям. Рукопожатие получилось мокрым и крепким.

Ссылки к третьей главе

Одна скверная история

Рассказ

Самой ужасной оплошностью Андзина Миуры была неуместная улыбка.

Это произошло на третье лето пребывания англичанина в стране Ямато.

Господин Иэясу Токугава только что провозгласил себя сёгуном. В дворцовом храме шло торжественное богослужение. Была приглашена вся знать.

Попал в число избранных и Миура-сан, любимец государя. Стоял он, правда, в соответствии со своим невысоким рангом, у самых дверей, но это было и лучше. Во-первых, сюда доходил свежий, не пропитанный курениями воздух, а во-вторых, хорошо просматривалась задняя половина залы, где сидели жены приглашенных, все в изысканных кимоно, с умопомрачительными высокими прическами.

В ту пору Адамс еще не научился ценить красоту японских женщин. Обворожительными в этой стране считались узенькие глазки, маленькие лобики, реденькие бровки (их бывало вовсе сбривали — вместо них рисовали черточки), а свои зубы дамы покрывали черным лаком.

Вдруг одна из матрон полуобернулась, искоса взглянула на чужестранца — и Вильям залюбовался. Овал лица был безупречен, точеный носик слегка изогнут, глаза преизрядные, матово блестящие из-под густых ресниц, изящного рисунка губы, слава богу, сомкнуты, никакой чернозубой улыбки.

На «варвара» пялились со всех сторон, Вильям давно к этому привык и внимания не обращал.

Но дама в багряно-золотом кимоно была столь прелестна, что он ей широко улыбнулся, да еще и подмигнул — как сделал бы в Англии или Голландии, встретившись взглядом с хорошенькой дамочкой.

По храму прокатился шепот, а багряно-золотая красавица побледнела и зажмурилась.

Вот и всё. Вильям забыл про пустяковое событие. Собственно, и события-то никакого не было.

Однако разразился чудовищный скандал. Улыбнуться и тем более подмигнуть незнакомой даме, чужой жене, в Японии было примерно таким же неслыханным хамством, как если в Лондоне подойти к высокородной леди и шлепнуть ее по заднице. За такое оскорбление муж вызовет на дуэль, и драться придется не до крови, а до смертельного исхода.

В Японии же иного исхода кроме смертельного при оскорблении и не бывает. Кто-то обязательно должен заплатить жизнью.

Известие о том, что круглоглазый улыбнулся и подмигнул супруге конюшего Хираоки, разнеслось по всему самурайскому Эдо.

Поединки государь запретил. Рассчитаться с обидчиком было невозможно, но честь рода Хираока не могла оставаться запятнанной.

Конюший отослал опозоренную жену назад, в дом ее родителей, и она, не вынеся стыда, перерезала себе горло.

В тот же день господин Хираока рассек себе живот, обмакнул в кровь кисточку и красивым почерком написал прощальное стихотворение. Лишь после этого он кивнул кайсякунину, чтобы тот исполнил свою работу. Честь рода была спасена.

В театре Кабуки поставили пьесу «Улыбка варвара». Спектакль пользовался огромным успехом, зрители заливались слезами. У актера, игравшего Андзина, была приклеенная борода красного цвета и обведенные кругами глаза.

Государя уговаривали, чтобы он заставил Андзина тоже сделать сэппуку, но Иэясу велел «красноволосому» убираться из Эдо и до особого позволения там не появляться. Пьесу запретили как порочащую звание государева хатамото, упоминания об инциденте из хроник вычеркнули, списки прощального стихотворения господина Хираоки изъяли и уничтожили.

После этого случая Вильям зарекся улыбаться кому бы то ни было, а подмигивал только собственным детям.

Белолицый Ëсицугу

Имя «Белолицый Ëсицугу» всякого тогдашнего японца повергло бы в трепет, но не факт, что невежественный Андзин знал, кто это такой.

Ëсицугу Отани, владетель княжества Цуруга, был близким соратником Второго Объединителя и одним из главных врагов Токугавы во время войны 1600 года между Западом и Востоком.

Искусный полководец и доблестный воин, Ëсицугу был болен проказой, гнил заживо. Свое обезображенное лицо он прикрывал белой маской — отсюда и прозвище.

Во время роковой битвы при Сэкигахаре инвалид уже не мог сидеть в седле, передвигался по полю в паланкине. Когда увидел, что сражение проиграно, согласно легенде, Ëсицугу проделал невероятный трюк, который запечатлел его имя в веках: высунул голову из-за занавески и снес ее с собственных плеч точным ударом острого меча.

Так что ронину, напавшему на Вильяма Адамса, было чем гордиться.

Кэндо-рю

Различных рю, то есть стилей или «школ» кэндзюцу, фехтования, в Японии было несметное количество. В описываемую эпоху ловкое обращение с холодным оружием уже