Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Той ночью Странник долго лежал без сна, уставившись в свод типи. Надуа лежала рядом с ним, тоже не сомкнув глаз.

— Прекрати, — сказала она наконец.

— Что прекратить?

— Прекрати мучить себя.

— Золотая моя, что ты знаешь о стыде?

— Многое. Я ведь из ненавистных техасцев, помнишь? Я знаю, что такое стыд.

— Ты — одна из Народа.

— И ты тоже. А еще ты — великий вождь и отважный воин. В том, что произошло, нет твоей вины, и ты никак не мог это предотвратить. Ты не мог знать о новых ружьях. Но теперь знаешь, и эта ошибка уже не повторится. Перестань изводить себя.

— Отец назвал меня лжецом и трусом перед всем советом.

— Если он назвал так тебя, то он так же назвал и Бизонью Мочу, и Хромую Лошадь, и некоторых воинов собственного племени. Вы все знаете, что вы видели. Никто не сомневается в вас. Железная Рубашка иногда говорит прежде, чем думает. И ты это знаешь.

— Да, это я очень хорошо знаю. — Странник даже рассмеялся. — Но я здесь не останусь. Мы скоро уезжаем. Будем жить отдельно.

— Одни?

— Одни или с теми, кто захочет уйти вместе с нами. Думаю, Глубокая Вода пойдет, еще Копье и Испанец, еще Хромая Лошадь. Возможно, даже Бизонья Моча поедет с нами. Видела бы ты сегодня его лицо на совете! Завтра я буду курить с теми, кто может присоединиться к нам.

— Куда мы поедем?

— На юг, к южному краю Столбовой равнины. Там есть место.

— Странник…

— Да?

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Тогда говори, золотая моя. Но прошу, пусть это будут хорошие новости.

— Когда настанет весна, Мрак станет отцом.

— А Ветер станет матерью?

— Да. А еще, когда настанет весна, отцом станешь ты. Спустя несколько мгновений слова смогли все же пробиться сквозь охватившее Странника уныние. Поняв, о чем она говорит, он повернулся к ней и покровительственно обнял одной рукой.

— Сын?

— Не обещаю. Сын или дочь.

Он привлек ее к себе, и она почувствовала, как его дыхание колышет ее волосы. Так она и заснула в ту ночь в его объятиях.

Глава 40

Извилистая колонна лошадей, мулов и волокуш тянулась за Странником, Надуа, Именем Звезды и Глубокой Водой. Десять семей и несколько одиноких мужчин отправились вместе со Странником, когда он покинул лагерь отца. Железная Рубашка упрямо сидел в своем типи и курил с друзьями, делая вид, что ничего не знает об отъезде сына. Надуа слышала его громкий голос, доносившийся из типи, когда проезжала мимо во главе каравана. Она, как и подобало первой жене вождя, везла щит и копье Странника. Шкура кугуара, теперь отороченная красной тканью, была наброшена на спину Ветра.

Вместе с ними поехал и Бизонья Моча, впрочем, скорее всего, надолго он задерживаться не собирался. Как бы ни сетовал он на жизнь среди пенатека, все время возвращался к ним. С ними в отряде были Испанец, Копье и Хромая Лошадь. Плечо последнего все еще было перевязано после ранения, полученного в стычке с рейнджерами. Странник спас ему жизнь, и Хромая Лошадь не забывал об этом.

Многие воины, участвовавшие в набеге, уехали со Странником. Надуа оказалась права: резкие слова Железной Рубашки оскорбили не только его сына. Едва отряд выехал за пределы лагеря, как его на полном скаку нагнала небольшая группа всадников. Скакавший во главе парень стоял на лошади и размахивал руками.

— Подождите нас! — Это был Поток, брат Имени Звезды, которому уже исполнилось шестнадцать. Он вместе с Жесточайшим, Тощим Уродом и Ищущим Жену как раз проезжал через деревню, когда узнал об отъезде Странника.

— Мы решили навестить вас и поохотиться с вами этой осенью, — тяжело дыша, проговорил Поток, когда нагнал их.

Следом с угрюмым видом подъехал Жесточайший, и Поток приветствовал его радостной улыбкой:

— Жесточайший все равно к вам собирался и предложил мне поехать с ним.

— Я только хотел, чтобы ты помог с конями. Я думал оставить тебя здесь с сестрой;

— Погонять лошадей?! — огорчился Поток. — Я уже ездил на поиски видения. Я теперь воин!

— Это я уже слышал. Ты всю дорогу трещал об этом без умолку.

— Мое новое имя — Эса Хаббе, Волчья Тропа.

— Хорошее имя, брат, — сказала Имя Звезды.

— Эса Хаббе, Волчья Тропа. Аса Хаббе, Звездная Тропа. — Надуа принялась играть словами, тщательно их выговаривая. На языке команчей Млечный путь называли и так и этак.

— Разбирающая Дом, мама и Ищущая Добра сделали мне собственное типи. Ваши женщины поставят его для меня.

— А что ты будешь делать для нас, брат? — спросила Имя Звезды, чуть приподняв бровь.

— Я стану приносить скальпы.

— Прекрасно! — Имя Звезды обернулась к Надуа: — Сестра, ты какие скальпы больше любишь — жареные или вареные?

— Я и охотиться для вас тоже буду, конечно. Вот женщины!

— Волчья Тропа, как поживают Разбирающая Дом, Рассвет, Знахарка и Ищущая Добра? — спросила Надуа.

— И Черная Птица, и малютка Ласка? — добавила Имя Звезды.

— Пахаюка действительно начал торговать с техасцами? — спросил Странник.

— Давайте по очереди!

Поток, ставший теперь Волчьей Тропой, терпеливо пересказал все новости из лагеря Ос, какие знал. А знал он почти всё.

Выжав из него свежие вести до последней капли, Надуа обернулась к Страннику:

— Ты говорил, мы едем на юг.

— Едем.

— Я не так плохо ориентируюсь. Мы едем на север и восток.

Он улыбнулся. Отъезд из лагеря Железной Рубашки, похоже, вернул его в доброе расположение духа.

— Мы немного проедем на север, потом повернем на юг. Я хочу посмотреть, каково там. Целый год не был на севере. — Теперь Странник был волком-одиночкой в поисках собственной территории.

Той ночью они разбили лагерь возле Соленого рукава Ред-Ривер. Параллельно реке на двенадцать миль тянулись широкие участки прерии. Прозрачный поток был двадцати футов шириной, и по обоим берегам его росли высокие тополя. Женщины бросились ставить типи, пока не начался дождь, собиравшийся весь день. Они уже видели на горизонте рыжеватосерую завесу под черными тучами. Надуа не стала тратить время, настилая помост, чтобы защитить вещи от грязи. Она прислонила волокушу к шестам типи и накрыла старыми шкурами. Той ночью она уснула под стук дождя по туго натянутой кожаной стене. На следующее утро воздух был чист и свеж.

Когда они снова оказались в голове колонны, Странник вернулся к разговору, начатому накануне. Такое нередко с ним случалось — бывало даже,