Благовест - Алиса Клима

Мартынов приблизился к ней и пригласил на танец. И в тот же момент уже Ларионов, не помня, как это случилось, оказался рядом. Словно не замечая Мартынова, он встал между ними.

– Потанцуешь со мной?

Вера, как в тумане, шагнула в его объятия. Это был самый неловкий момент во всей ее жизни. И она думала, что Ларионов чувствовал то же самое.

– Как вы решились прийти? – не выдержала она, когда они уже вальсировали и другие пары робко стали вступать в круг.

– Не мог представить, кто еще может составить тебе пару, – улыбнулся Ларионов.

– Вы правда божественно вальсируете, комиссар, – сказала ему в тон Вера.

Ларионов перевел дух и не сводил с нее глаз, в которых плясали огоньки радости.

– Я сам не понимаю, как решился, – признался он. – Надеюсь, не слишком огорчил этим тебя и всех остальных.

Вера немного помолчала. Потом кокетливо устремила на него взгляд исподлобья:

– Ничуть. Вы можете пообещать мне кое-что?

Ларионов весело посмотрел на нее сверху вниз.

– Что угодно, – ответил он. – Но всякий раз, когда ты так говоришь, следует что-то незаурядное.

Веру, казалось, все это забавляло.

– И сегодня попрошу вас о чем-то незаурядном, – задорно говорила она. – И вы должны будете просто выполнить мою просьбу. Звучит странно. Доверьтесь мне. Как вам такая просьба?

Ларионов понятия не имел, о чем Вера вела речь, но он был так счастлив держать ее в объятиях и чувствовать ее запах, слышать веселый голосок у своего лица, что согласился бы на любые ее прихоти.

Вальс так скоро кончился, что они оба немного растерялись и замешкались. Возникла неловкая пауза, и Вера ловила на себе любопытные взгляды соратников. А Ларионов в смятении забыл выпустить ее руки.

– Музыка закончилась, – засмеялась Вера, – а вы все еще держите меня.

Ларионов сконфузился. Вера выпорхнула из его объятий, а он смущенно заозирался по сторонам, чувствуя, что к нему приковано все внимание зэков.

На спасение снова подбежала вперевалку Федосья и стала расспрашивать, когда разводить по баракам народ. Ларионов был обескуражен и не очень соображал, что ответить, но в душе радовался, что Федосья сгладила неловкость.

В это время Полька объявила белый танец. Ларионов почувствовал, как часто забилось сердце, увидев Веру, решительно шедшую к Мартынову. Она сияла. Бодрая походка сообщала волнение подолу платья.

Но откуда ни возьмись к Мартынову подскочила Клавка. Даже издалека было ясно, что Вера и Клавка что-то выясняют на повышенных тонах. Мартынов пытался вмешаться, но его удел был наблюдать за сценой. Не обращая на него внимания, девушки все сильнее ссорились.

Клавка обвиняла Веру в том, что та сидит на двух стульях, не дает прохода Мартынову, флиртует с ним, а потом танцует с комиссаром у всех на глазах. А теперь вот снова бросается к Мартынову. Клавка все свирепела, и к ним уже спешили Инесса Павловна и Полька.

Окружившая женщин толпа заколыхалась.

Вера упрекнула Клавку, что та просто невоспитанная и неблагодарная склочница, и развернулась, чтобы уйти. Но Клавка ловко схватила Веру за плечо и дернула изо всех сил. Вера пыталась оттолкнуть ее, но тут Клавка уже сама лихо толкнула Веру, и та полетела на пол. Бабы принялись визжать, а Ларионов бросился к дерущимся девушкам. Клавку пытались удерживать мужики, но она брыкалась и кусалась, выкрикивала бранные слова и старалась достать Веру, которую поднимали с пола женщины.

Ларионов ворвался в круг и приказал прекратить бардак. Тут же подскочил Грязлов и так огрел Клавку прикладом Касымова по плечу, что та принялась громко кричать от боли и на чем свет стоит костерить самого Грязлова.

– Что происходит?! – рявкнул Ларионов, схватив Веру за локоть. – Твоя подружка сошла с ума? Или как это все понимать?

– Касымов, в ШИЗО эту дуру! – вскричал Грязлов. – Сучка, за руку укусила.

Вера вцепилась Ларионову в рукав, вся содрогаясь от всхлипываний, и вдруг тихо и быстро произнесла:

– Пусть посадят в камеру Анисьи. – И принялась стонать, уткнувшись в плечо Инессы Павловны.

Ларионов помедлил, но потом быстро вышел вслед за Касымовым. Тот волочил Клавку, во всю зону горланившую «На станции одной обыкновенной…»[16]. Какое-то время он шел за ними, а когда поравнялся со своей избой, вдруг бросил Касымову вслед:

– В третью ее.

– Так точно, – ответил Касымов и продолжил тащить Клавку в ШИЗО.

Ларионов вошел в свою комнату и бросил на стол фуражку. Эти женщины опять что-то затеяли.

За ним в дом вбежала, пыхтя, Федосья.

– Александрову ко мне, – сказал он спокойно.

Скоро Вера уже стояла перед Ларионовым в его кабинете, довольная и таинственная. Ларионов смерил ее взглядом, и она сразу почувствовала, как он взбешен. Ей-то казалось, что все прошло как нельзя лучше.

– Что все это значит? – спросил он тихо и грустно.

Вера уставилась в пол, ноздри ее подрагивали. Ларионов, почувствовав в ней искреннюю досаду, мгновенно обмяк. Он подошел к Вере, взял за руку и заглянул в лицо.

– Ты расскажешь мне, зачем вы инсценировали драку? И что Клаве понадобилось в третьей камере? – уже нежно спросил он, не в силах долго сердиться на Веру.

– Для того и затеяли, чтобы Клавку упекли в камеру Анисьи. На что вы спрашиваете, если сами понимаете?! – капризно бросила Вера и отвернулась.

– Почему ты просто не попросила меня открыть камеру Анисьи? – все еще не мог понять Ларионов. – Ты могла бы ее осмотреть и без всего этого безобразия на танцах.

– Вот как?! Сразу видно, что вы – военный, а не конспиратор. Вас в разведку нельзя брать, гражданин комиссар!

Ларионов сел на край стола и, не выдержав, улыбнулся.

– Так… – Он скрестил руки на груди. – Поясни мне ваши маневры, моя драгоценная забияка, мой воинствующий Пинкертон в струящемся платье…

– Да прекратите вы! – обиженно оборвала его Вера и принялась расхаживать перед ним по комнате. На лице ее кое-где была размазана красная помада, волосы растрепаны. – Вы что, сами в толк не возьмете? – Она в сердцах постучала себе по голове кулаком. – Тут за каждым шагом следят. Грязлов… – Она перешла на шепот и выглядела забавно со своим заговорщическим видом. – Грязлов всюду поставил шпионов. Вы сами знаете – только из Москвы приехали. Он сразу бы заметил, если б мы пошли обследовать камеру Анисьи. Понимаете, – Вера приблизилась вплотную к Ларионову и заговорила совсем тихо, – я не верю, что Анисья подожгла зимой барак. И вы, я уверена, в это тоже не верите…

Теперь Ларионов слушал ее внимательно и вдумчиво.