Словенская Русь - Николай Васильевич Соколов

Собираясь навестить Мстивоя, женатого на его сестре, король ободритов рассчитывал повидаться и с Велемудром. Получив заверения канцлера Витгара, что тот все передаст Людовику, Табомысл решил завтра же выехать в Миллин. Но жена неожиданно устроила истерику, что ему плевать не только на нее, но и на сына. Пришлось на пару дней отложить отъезд.

С зятем Мстивоем он встретился, не доезжая до Миллина, в городке Венборе, стоявшем на берегу реки Пена. Туда великий князь приехал обсудить с тиуном Завидом возможность отправки торгового каравана в Хазарию через Ромейское море и Дон. Этим путем русы давно не плавали, поэтому было проблемно отыскать знакомых с ним людей.

– Пожалуй, мои трудности – чепуха по сравнению с тем, что ты рассказал, – признался встревоженный Мстивой. – И я согласен, что, даже получив долги, франки не успокоятся, пока их как следует не проучить. Но к большой войне мы не готовы.

– Вот и помоги мне уговорить Велемудра одолжить тысячу гривен, – попросил Табомысл.

– Он сразу напомнит, что и так платит твоим князьям за свободный проезд купцов через их земли. Лучше я сам с ним переговорю. Только сомневаюсь, что король Людовик пойдет на уступки. И, пожалуй, сегодня же воевода Яромир займется набором пяти сотен обещанных тебе всадников.

Искренне поблагодарив Мстивоя, Табомысл рассказал еще о напряженности на границах с саксами и о смерти полабского князя Драговита.

– Я слышал, его младший брат Радмир служит у тебя?

– Да, он мой наместник в Миллине.

Новость о том, что племяннику придется вернуться домой, огорчила Великого князя русов и вендов. По весне Мстивой собирался отправить Радмира во главе варяжской дружины против мятежных словен, а теперь предстояло искать ему замену.

– Варягов может возглавить Светослав, – предложил дяде Радмир.– Он прекрасно проявил себя в битве на озере Нево.

– Я подумаю, – великому князю очень не хотелось расставаться с племянником, который стал ему близок. – Ладно, сдавай дела Домославу и езжай домой. Похоже, вам предстоит новая война с франками.

Затем князь рассказал Радмиру о положении на границах полабского княжества. И что именно там, как считает Табомысл, будут наступать основные силы короля Людовика. Франкам было проще переправиться в низовьях Лабы, оба берега которой они в тех местах контролировали.

– Пришлю тебе сотню конных воинов, а пока укрепляй приграничные крепости.

Племянник поблагодарил Мстивоя, намереваясь сегодня же купить лошадей, чтобы завтра с утра выехать в главный город полабов Ратибор. Там Радмира ждала встреча не только с матерью, но и с бывшей невестой. Этой встречи он немного побаивался, так как не знал, как себя вести с Болеславой.

Невесту у него отобрал старший брат, намереваясь сам на ней жениться. Он предложил Болеславе бежать, но та отказалась и под давлением родни согласилась стать женой Драговита. А Радмир сразу же уехал, так и не выяснив причин, побудивших ее так поступить, о чем позже сожалел.

«А теперь и незачем выяснять, – подумал полабский князь, проезжая на следующий день улицами Миллина. – Зачем ворошить прошлое, которое не вернешь?..»

Глава четвертая

По дороге к племяннику Дихон завернул в святилище Рикойто[64], самое почитаемое в землях эстиев, надеясь заручиться поддержкой криве-кривайта[65] Мелейна. К тому же тиун Трузо вспомнил, что в последний свой приезд князь словен Гостомысл посещал Рикойто и о чем-то долго говорил с главным жрецом.

– Он заезжал посоветоваться по поводу нежелания кривичей и чуди признавать бога Велеса, – неохотно пояснил Мелейн. – Сетовал и на гибель сыновей, говорил, что опасается за старшего внука Буревоя, который по молодости и горячности может затеять войну с варягами…

– Мудрый был старик, – грустно сказал Дихон. – Все так и случилось. И теперь Мстивой хочет отправить Рюрика отвоевывать у двоюродного брата словенские земли.

– А я и забыл, что твой племянник – тоже внук Гостомысла. И что Рюрик?

– Думаю, откажется. Сил для такого дела у нас недостаточно. Вот если бы ты его поддержал…

– Ты же знаешь, мы противники всякой войны, кроме защиты родной земли, – напомнил криве-кривайт. – Пусть Рюрик обратится к витингам, а я им препятствовать не буду.

– Но витингам придется тоже платить?

– Для такого дела могу дать в долг и верну ему все, что твой племянник после похода на Константинополь пожертвовал нашим богам. Думаю, они одобрят такое решение: боги всегда помогают верящим в них людям. А еще отправлю с Рюриком криве Дабора, отличившегося, распространяя нашу веру в землях жмуди и судавов.

В последнее время криве-кривайт стал опасаться растущей славы Дабора, проникшей даже в земли эстиев. К тому же Мелейн считал, что чем больше людей возносит молитвы Перуну, тем прочнее и его положение. Да и получить новых верующих в землях словен было соблазнительно.

Обещания криве-кривайта обнадежили Дихона, и все же в Русгарде[66]он дождался ухода Рюрика из дома, прежде чем туда войти. Тиун Трузо считал, что будет правильнее сначала поговорить с Умилой наедине. Он не сомневался в согласии дочери Гостомысла, но надо было обсудить, как все лучше сделать.

И когда Рюрик вернулся домой, дядя рассказал, зачем приехал, а Умила заявила сыну, что тот просто обязан освободить словен от власти Буревоя. Дихон в свою очередь сообщил о разговоре с Мстивоем и обещаниях криве-кривайта.

– Поддержка Мелейна – дело хорошее, – согласился Рюрик. – Но без серьезной помощи великого князя будет не обойтись.

– Мстивой сейчас согласится на любые условия. Из-за угрозы нападения франков у него связаны руки, и тебе будет несложно добиться не только военной помощи, но и передачи земель мери и веси, где проходят пути в Хазарию и богатую мехами Биармию.

Слухи о богатствах Биармии[67] недавно подтвердили купцы, привезя оттуда в Миллин не только много отборных мехов, но и огромные кости, напоминавшие слоновьи бивни. Путь туда начинался где-то у Белого озера в землях племени весь, и получить над ним контроль было заманчиво.

Но Рюрик отлично понимал, что новые земли увеличат затраты на обеспечение их безопасности, поэтому отнесся к словам дяди прохладно. К тому же сначала надо было разобраться с двоюродным братом и добиться от словен признания князем, что будет сделать тоже непросто.

– Ты внук Гостомысла, и прав у тебя быть князем словен не меньше, чем у Буревоя, – почувствовав, что сын сомневается, напомнила Умила. – К тому же ты на год его старше. Да и Гостомысл, когда мы с ним в последний раз виделись, именно тебя хотел видеть наследником.

– Тогда почему он