Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз

И страх.

Нельзя дать им себя одолеть. Здесь точно нельзя. И не в такой компании. Эди оторвала взгляд от здания и зашагала снова, несколько быстрее прежнего. Она подобралась, ожидая, что Лоус начнет расспрашивать о ее внезапном интересе к зданию, где содержатся преступники-безумцы. Мысленно приготовилась отвечать что-то про бедолагу Дороти Драер, заточенную здесь за попытку избежать беременности, которая могла стоить ей жизни. И Лоус действительно задал вопрос – но не тот, что она ожидала.

– Вы с сестрой, – начал он, – кажется, слишком молоды, чтобы путешествовать в одиночку. Неужели никто из ваших родителей не пожелал вас сопроводить?

Эди удивленно взглянула на него. Она была готова к этому вопросу. Готова с самого начала. Но ей показалось странным, что Лоус задал его именно сейчас. И все же, приняв невозмутимый вид, она ответила:

– Наши родители скончались.

– Вот как. Соболезную вашей утрате.

– Благодарю.

– А другие родственники что же? Тетя? Или кузина?

Эди смотрела прямо перед собой.

– Мы с Вайолет одни в целом мире. И великолепно сами о себе заботимся.

– Разумеется. Ни капли в этом не сомневался.

– Вы ведь расспрашиваете меня не просто так? Не то чтобы я против. Просто мистер Хадл упоминал, что вы пишете статью обо всей труппе.

– Да, верно, – ответил Лоус, – так и есть. Просто, понимаете ли, надеялся добавить красок. Дать представление… так сказать, о личности.

– Увы, боюсь, о нас мало что можно сказать. Год назад мы с Вайолет осиротели. Тогда и решили пустить в дело свой дар. И это приносит нам много радости.

– Правда?

Эди смерила его острым взглядом.

– Ну конечно правда.

– Дело в том, что… – Лоус замолк, будто не зная, как лучше выразиться. – Вчера я невольно подслушал вашу беседу с мистером Хадлом. О политической подоплеке ваших лекций.

Лицо Эди загорелось огнем. Он все слышал?

– Подслушивать – отвратительная привычка.

Он приподнял уголок губ.

– Вообще-то, должен сказать, что в моей профессии это скорее достоинство…

– Так или иначе, вы неверно поняли услышанное. Вам мог померещиться в речи мистера Хадла намек на то, что я… что я способна как-то управлять содержанием своих лекций в состоянии транса. Но ведь всем известно, что медиум способен выбирать, какого духа призовет. И он просил меня всего лишь…

– Выбрать духа с не слишком радикальными политическими взглядами. Да. Именно так я и подумал.

Эди недоуменно уставилась на него.

– Не понимаю. Если вы не сомневаетесь в подлинности моего транса, тогда о чем вы…

– Что вы, мисс Бонд, я ни на секунду не поверил, что вы правда впадаете в транс. Но вы правы, те несколько подслушанных фраз никак не позволят мне вас разоблачить. Я поднял эту тему лишь потому, что хоть кто-то должен сказать вам: ваши таланты стоило бы использовать с большей пользой.

– Мои… мои что?

– Ваше ораторское искусство. Умение подобрать внятные и убедительные аргументы. Ваш ум, мисс Бонд. Вы растрачиваете все это на толпу безголовых зевак, которые скорее поверят в то, что вашими устами говорит дух, чем в то, что молодая женщина способна здраво выразить собственные мысли.

Эди застыла на месте и неверяще уставилась на него. Сколько раз ей в голову приходила ровно та же мысль? Сколько она смаковала горечь этой самой иронии? Так почему она вдруг разозлилась? Почему ей захотелось накричать на этого юношу?

Лоус шагнул к ней.

– Мисс Бонд, не нужно жить во лжи. Вы умная девушка. Вы можете совершить важные, великие дела.

Ну точно. Вот поэтому она и злилась.

Эди зашагала снова. Лоус ускорился, чтобы нагнать ее.

– Если я вас оскорбил, я…

– Оскорбили? – Эди резко развернулась к нему. – Мистер Эверетт, вы меня не оскорбляли. Вы всего лишь продемонстрировали свое простодушие.

– Простодушие?

– Да, вы правы, – продолжила Эди. – Простодушие – не то слово. Вы же расписались в собственном невежестве.

– Прошу прощения, но…

– Вы любезно сообщили мне, что я трачу свои таланты впустую? Вы предлагаете заниматься важными, великими делами? Что же. Давайте предположим, что я воспользуюсь вашим замечательным советом. Что именно вы предлагаете мне делать? Стоит ли мне, по вашему примеру, устроиться репортером в газету?

– Ну, это не худший…

– Скажите-ка мне, сколько в вашей газете работает женщин?

Лоус моргнул и ничего не ответил.

– Всех можете не перечислять, – добавила она. – Достаточно одной. Назовите хоть одно имя.

Лоус по-прежнему молчал.

– Вы не можете. Потому что некого называть.

Лоус взглянул ей в глаза.

– Несколько женщин работают наборщицами…

– Наборщицами… Значит, этот труд будет лучшим применением моему, как вы прямолинейно выразились, уму?

– Н‐нет…

– Вот и я так думаю. Быть может, дальше вы предложите, чтобы я подавала свою кандидатуру на какой-нибудь политический пост. С толком использовала свое, как вы выразились, ораторское искусство. В конце концов, горстка женщин так и сделала. Напомните мне, мистер Эверетт, получил ли кто-то из них в итоге должность?

– Ну…

– Разумеется, нет. У них не было ни единого шанса. И не могло быть, ведь у женщин нет даже права голоса! – Эди шагнула к Лоусу. – Мистер Эверетт, эта страна создана не для женщин. Но я не жду, что вы это поймете, как не жду, чтобы вы что-то знали обо мне, моей жизни и решениях, которые мне приходилось принимать.

– Эди, я…

– Мистер Эверетт, думается, я и сама могу дать вам непрошеный совет. Когда вам в следующий раз приспичит рассказать незнакомому человеку, как ему жить… Не поддавайтесь этому желанию.

С этими словами Эди развернулась на каблуках и зашагала прочь. На сей раз Лоус не стал ее догонять.

13

Эди влетела в фойе театра «Метрополитен», раскрасневшись и запыхавшись. Последние пять кварталов она почти бежала – отчасти потому, что ей хотелось оказаться как можно дальше от Лоуренса Эверетта, а отчасти у нее просто в голове не укладывалось, как она сознательно поругалась с репортером.

Да что она творит?

Она прижалась спиной к стене – к счастью, больше никого в фойе не было – и попыталась отдышаться.

Еще не все потеряно.

Она твердо решила поговорить с Нелл Дойл, и смерть ей в этом не помешает. Только чуть-чуть усложнит задачу.

Сунув руку в карман юбки, она нащупала ключ, который умыкнула прямо под носом у Лоуса Эверетта. Вечером, когда уйдет полиция, она вернется в здание на Эф-стрит и тщательно обыщет кабинет. Она сама толком не понимала, что́ надеялась найти. Но интуиция подсказывала ей, что смерть, да и жизнь этой женщины таит какой-то секрет.

В последний раз глубоко