В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

никого никуда не засылал, по крайней мере, нас — твёрдо заявил Пётр. — У вас своих провокаторов хватает. Вон как бесятся! Сколько надо было заслать русских, чтобы их переорать? — махнул он в сторону толпы. — Да и зачем это России?

— Ну не скажи, это надо России для того, чтобы взбунтовать все Причерноморье и захватить его, как захватили Крым, — ответил бывший вояка. — Я вот, например, хоть и куликовец, а считаю, что Одесса должна остаться украинской, но без бандер.

— А нам с Ириской совершенно все равно, с кем будет Одесса, лишь бы тут был мир, и мы могли бы спокойно уехать домой доучиваться. Правда, Ириска?

— Правда, — не задумываясь, ответила Ира, привыкшая, что Петя при любой возможности вплетает её в общий разговор.

Она уже на правах старой знакомой успела поговорить с бабушкой мальчика и узнать, что они попали в здание просто потому, что побоялись идти навстречу бегущим со всех сторон разъярённым фанатам, а теперь ждут, когда за ними придут родители мальчика — сын и невестка, которым они позвонили.

— Ой, сын так кричал на меня, что мы с Мишенькой пошли гулять в этом районе. Мне ещё от него нагорит по первое число, он у меня очень сердитый, но уж пускай орёт, только бы выбраться отсюда целыми и невредимыми.

— Бабушка, а кто нас может повредить? — спросил её любопытный внук.

— Да это я так просто сказала, — смутилась бабушка и тут же рассердилась: — Что ты во взрослые разговоры лезешь?

— Скажите, — обратился Петя к Александровичу, — вам не кажется, что в этом доме была засада для куликовцев, вас тут ждали?

— С чего это вы взяли? — удивился Александрович.

— В подвале, куда мы с Ириской заглядывали, кто-то скрывался, а на третьем этаже были парни, разговаривающие на украинском. Мы едва убежали от них.

— Сочиняешь ты, питерец, ерунду, кто нас тут ждал? Мы сроду в этот дом не заходили, хотя стояли на Куликовом поле не один месяц. Профсоюзы сами по себе, а мы — антимайдан — сами по себе. Так зачем им тут засаду устраивать, если мы сюда не заходим?

— Но ведь был один человек, который предложил людям укрыться в этом доме? Я сам слышал, — настаивал Петя.

— Ну и что? Это был наш активист, я его хорошо знаю. Я тоже решил, что лучше сюда зайти, чем на улице с бандитами сражаться. Вон ребята до последнего от них камнями отбивались, но их тысячи, а наших хлопцев полсотни, не больше. Силы не равные, а тут все же государственное здание, кто его позволит штурмовать?

— По-моему, с начала этого вашего Майдана украинцы только и делают, что штурмуют государственные здания, — буркнул Петя.

Он едва успел договорить эту фразу, как оконное стекло со звоном разлетелось, и на пол упал большой кусок асфальта, а вслед за ним в пробоину влетела бутылка, со звоном разбившаяся и залившая комнату огненными струями. Они быстро стали растекаться по полу, съедая на своём пути все, что могло гореть. Находившиеся в комнате люди в ужасе прижались к стенам, не имея возможности оторвать взгляд от огненных ручьёв.

— Уходим, — закричал Пётр и кинулся к дверям.

— Куда? Там же псы, — воскликнул Александрович, — надо тушить!

— Чем мы будем тушить? У вас есть песок или брезент, чтобы накрыть пламя? — закричал на него Пётр и, оттолкнув мужчину от двери, открыл её. Пламя, получив доступ к новым порциям воздуха, вспыхнуло с новой силой.

— Выход свободен. Псы у противоположного конца коридора. Бежим, там есть лестница наверх, надо пробиваться на крышу, — скомандовал Пётр и, схватив за руку Ирину, побежал по коридору в сторону лестницы. Вслед за ним тронулись и другие сидельцы. Только бабушка с мальчиком, крикнув:

— Вы бегите, а мы пойдём сдаваться. Мы же ни при чём, — двинулась навстречу к бегущим к ней парням.

Уже заскочив на лестничную площадку, беглецы услышали её крики:

— Хлопцы, не надо, мы же здесь случайно! Не трогайте мальчика, за ним родители пришли.

Вслед за этими словами послышался страшный утробный вой человека, увидевшего гнусное лицо смерти. По всей видимости, набросившись на бабушку с ребёнком, преследователи отвлеклись от беглецов, что позволило тем одним махом одолеть три этажа и добраться до железной лестницы, ведущей на чердак. Пётр, вскочив на лестницу и дёрнув люк, обрадованно сказал:

— Открыто! — и, спрыгнув вниз, стал помогать женщинам залезать на чердак. Затем, пропустив вперёд Александровича, влез сам, захлопнув люк.

Практически в то же время на лестничной площадке послышались крики:

— Тут они, на чердаке!

— Быстро встаньте на люк, — скомандовал Пётр женщинам, — и стойте, чтобы не открыли, а мы поищем, чем его заложить.

Женщины, обмирая от страха, встали на люк, и тот, как ни прыгал под ударами осаждавших, но подняться не смог. К счастью, на чердаке нашлись мешки со старым цементом, оставшимся от прежних ремонтов. Лежалый цемент в них закаменел и очень годился в качестве груза. Мужчины быстро натаскали мешки, заменяя ими женщин. Когда уже последний мешок был положен, они обратили внимание, что шум и толчки в люк прекратились.

— Они пошли искать другой люк, хотят пробраться на чердак с другой лестницы, — догадался Александрович, — надо бы его тоже завалить.

Однако было уже поздно, с другой стороны большого чердака уже бежали двое парней с криками:

— Смерть колорадам!

— Быстро все на крышу! — крикнул Пётр и бросился к чердачным дверям, указывая путь остальным.

Двери открылись легко, представив взору беглецов весеннее небо Одессы со шлейфами идущего снизу дыма.

— Все выходим, я их задержу, — скомандовал Пётр, схватив лежавшую рядом с дверью палку, на которую сторожа, похоже, закрывали чердачную дверь.

Захлопнув дверь, он поджидал нападавших. Пётр никогда раньше серьёзно не дрался, его весёлый неагрессивный нрав не позволял ему доводить ситуацию до прямого конфликта, он всегда умудрялся договориться с врагами. Сейчас он тоже пытался так сделать и, когда к нему подбежали преследователи, он обратился к ним, пытаясь улыбаться:

— Ребята, зачем вам эти женщины? Остыньте, оставьте их в покое. Путь посидят на крыше, проветрятся, в доме же дышать нечем!

— Хлопци, чуетэ, це ж москаль, — крикнул один из преследователей, и кинулся на Петра с криком детской дразнилки:

Гуси гогочут,

Одесса горит,

Каждая гадость

На «Г» говорит.

Однако он быстро отскочил, получив удар палкой по руке. Второй преследователь не решился кинуться на Петра, а предложил первому сбегать за подмогой и травматическим пистолетом.

— Зараз, — ответил тот приятелю и побежал к люку, через который вошёл.