В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

— Та ты шо, сказився? — попятился от него парень. — Я ж так, подражнить!

— Так вали отсюда, дражнитель, я за себя не ручаюсь.

На его счастье, парень оказался трусоват и, развернувшись, побежал вслед за товарищем. Открыв дверь, Пётр увидел своих беженцев сидящими на корточках у парапета крыши.

— Петя, — кинулась к нему Ира.

— Так, тихо! Надо немедленно искать выход отсюда, они побежали за подмогой.

— Надо попробовать спуститься на крышу пристройки, — предложил Александрович.

Мужчины кинулись в торец здания и увидели, что на крыше пристройки можно было укрыться, перейдя на противоположную, не видимую с большого здания сторону. Однако пристройка была ниже крыши здания на целый этаж, и спрыгнуть на неё было практически невозможно. Однако в этот момент взгляд Пети упал на деревянные мостки, оставленные строителями под каменным ограждением крыши.

— Помогите! — крикнул он Александровичу, хватаясь за одну сторону тяжёлых, заляпанных цементом мостков.

Вдвоём они быстро спустили их на крышу пристройки.

— Спускайтесь как по лестнице, там есть перекладины на досках, — скомандовал Петя женщинам. — Но первым идёте вы, — кивнул он Александровичу, — будете их принимать там.

Кряхтя и сдерживая дрожь в немолодых ногах, Александрович осторожно спустился вниз, за ним последовали женщины. Последней стала спускаться Ира. Когда она была уже на середине мостков, на крыше основного корпуса Дома профсоюзов появились преследователи. Их было много, они вылезали из дверей чердака, как черные жуки из спичечной коробки, толкаясь и шипя. Пётр не стал говорить Ирине, что преследователи в нескольких шагах от него, чтобы дать ей спокойно спуститься. В момент, когда она уже достигла крыши, Петя, понимая, что ему уже не удастся воспользоваться мостками, сбросил их вниз и, крикнув Ирине: «Посторонись», побежал в другую сторону.

Наконец-то он был один, наконец-то Ирина была в относительной безопасности, и надо было сделать всё, чтобы отвлечь от неё и остальных беглецов внимание преследователей. Бегал Пётр хорошо. Из всех видов пятиборья бег был его самый любимый вид. Однако бежать по железной крыше было сложно, ноги пружинили и скользили на листах, но и преследователи тоже продвигались небыстро. Однако они разделились на две группы, и уже за первым поворотом крыши Пётр увидел, что ему навстречу бежит вторая группа нациков.

«Всё, Шкодин, придётся тебе совершить полет с пятого этажа!» — пронеслось у него в голове, но вдруг он понял, что находится на другой стороне от чердачной двери и до неё можно добраться, если забежать по склону крыши наверх и спуститься вниз. Ни на секунду не останавливаясь, он каким-то чудом заскочил на конёк крыши, а потом съехал по ней вниз и тут же юркнул в дверь чердака. Путь был свободен. Быстро спустившись с чердака и оглядевшись, он решил бежать на третий этаж, так как преследователи, скорее всего, решат, что он будет искать себе убежище на верхних этажах здания. Однако уже на лестничной площадке пятого этажа он увидел, как по главной лестнице поднимаются парни с жовто-блакитными повязками на рукавах. Он не стал ждать их приближения, а что есть мочи заорал, стараясь не выдавать русского акцента:

— Хлопци, сюды, там москаля спиймалы!

— Де? — закричали бойцы.

— Там, на… — «Чердаке», чуть не крикнул Петя, но его память вовремя вытащила из кладового сознания подходящее украинское слово, и он заорал: — На горище!

— Так бы и казав, — пробурчали, поравнявшись с ним, парни, — а сам чого нэ хопаеш його?

— Та там их богато, надо допомогу гукнуть! — сказал Петя, радуясь тому, что не забыл украинского языка и может связать на нём пару слов.

Как только бойцы скрылись, он свернул на четвёртый этаж и побежал по коридору, ища открытую дверь.

— Давай сюда, — раздался голос откуда-то сбоку.

Его звал парень, выглядывающий из дверной щели одного кабинета. Как только Пётр заскочил в дверь, парень захлопнул её и воткнул в ручку ножку стула. Вид у парня был живописный: кровоподтёки на лице, грязная разорванная одежда, разбитые в кровь руки, но всё это не могло отвлечь внимания от того факта, что был он по-настоящему красив: высокий, с гривой волос, уложенных в такой же пышный, как у Сашки, чуб, только тёмный. Его стройные ноги тоже обтягивали джинсы, а кроссовки были яркого синего цвета.

— Что смотришь? Помяли нас эти нацики, я едва вырвался, — сказал парень, улыбнувшись одними хорошо очерченными губами.

— Меня ещё не успели, но судя по тому, что уже третий раз за короткое время спасаюсь бегством, скоро помнут, — ответил Пётр. — Попить не найдётся?

— На, — протянул ему парень помятую пластиковую бутылку, — здесь нашёл, видимо, для полива цветов воду отстаивали. Видишь их тут сколько!

Комната, действительно, напоминала больше зимний сад, чем кабинет профсоюзного деятеля. Цветы стояли и на подоконнике, и возле него, создавая зелёную стену, отделяющую кабинет от окна.

— Вода, конечно, несвежая, но другой всё равно нет. Я проверял, вот, смотри: раковина есть, а в кране воды нет. Похоже, отключили. Мы с ребятами хотели дверь потушить, когда её снаружи подожгли, но воды в пожарном гидранте не было, да и сам он был весь порезан. Ждали нас здесь эти гады! Засада, сто процентов.

Жадно глотнув несколько глотков тёплой, застоявшейся воды, Пётр спросил:

— А сколько сейчас времени?

— Половина пятого, только что смотрел, — ответил парень. — А что?

— Футбол в восемь, должны скоро схлынуть и снять засаду. Осталось продержаться часа полтора, хотя предыдущие полтора часа мне показались вечностью.

— Не надейся, — ответил парень. — Фанаты тут на подтанцовке, они уйдут, конечно, бесноваться на футбол, но останутся главные каратели, именно те, которые нас сюда загнали.

— А у тебя тоже такое ощущение, что это заранее спланированная ловушка? — просил Петя.

— Убеждён. Судя по тому, как развивались события, это так и есть. Ты же брат Сашки Корнелюка? Я тебя видел сегодня, когда мы колонной шли, а потом вместе дверь заваливали.

— Да, Сашка — мой брат, — ответил Петя, — а ты не знаешь, где он?

— Последний раз я его видел, когда он бился в фойе с нациками. Я вначале стоял за баррикадой у дверей дома, отбивался камнями, но их было слишком много, пришлось забежать в помещение. Потом стали вместе с вами дверь заваливать, но, похоже, всё это было напрасно, эти гады уже были в здании. Когда по этажам стали разбегаться женщины и старики, псы набросились на нас сзади с верхних этажей. Скоро к ним из подвала подмога подоспела с