Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Кто?

– Мои враги, завистники.

Голос Жуана потонул в поднявшемся гаме. Моряки не желали слушать его. Накопившееся раздражение выплеснулось наружу. Все кричали одновременно, забыв о Родригесе, удивленно смотревшем по сторонам и не понимавшем происходящее.

Когда страсти утихли и крикуны охрипли, Эспиноса поднялся со стула. Это послужило сигналом к молчанию. Уставшие стали одергивать рвавшихся в драку товарищей. Эскадра угомонилась, засопела, тяжело задышала, вытерла рукавами пот с лиц.

– Я вижу, вы не желаете иметь капитаном сеньора Карвальо, – сказал альгвасил матросам «Тринидада».

– Да! – бухнули десятки глоток.

– Судить! – растворилось в общем мнении.

– Тогда попросим сеньора Мендеса от лица Его Величества короля Испании дать совет, как нам поступить.

– Ха-ха! Он сбежал!

– Неправда, Мартин здесь!

Нотариуса опять вытолкнули вперед.

– Надо избрать нового капитана, – выражая волю толпы, а не Карла V, ответил чиновник.

– Правильно, – поддержали довольные моряки.

– Но у нас уже есть капитан-генерал, – продолжил нотариус, – по закону он обязан перейти на флагман, командовать им.

– Вот те на… – изумились моряки с «Тринидада», не ожидавшие такого решения. – А как же Альбо?

– Ха-ха! – засмеялись с «Виктории», – значит, нам выбирать капитана.

– Элькано давай!

– Погоди, не торопись.

– Чего думать? Видал, как он разделал Жуана? Он не даст матроса в обиду!

– Элькано, Элькано!

– Хорошо, пусть будет Элькано! – поторопился закончить дело Эспиноса.

– Что делать с Карвальо? – напомнили в толпе.

– Займет свое прежнее место главного пилота флотилии, – постановил альгвасил, не обращая внимания на требования судить португальца.

Поверженный Жуан вернулся к трону Магеллана, устало опустился в кресло. Через минуту порывисто поднялся, словно его ужалила пружина, пошел в джунгли.

– Уберите Глухого! – бросил мимоходом новый адмирал, указав на мычавшего в ожидании Родригеса.

Вдвоем с Элькано они сели в шлюпку и уплыли на «Викторию».

* * *

Заканчивались ремонт кораблей и последние приготовления к отплытию. Пахло свежим деревом, смолою, красками, пропиточными составами, шпаклевкой. Мачты оделись подшитыми парусами, украсились крестами святого Якова. Подогнали такелаж по росту рангоутного дерева, подтянули. Зашили досками дыры в палубах, укрепили борта. В опустевших трюмах навели порядок, потравили крыс и мышей. В кубриках реже падали на головы тараканы, разбежались от серы отъевшиеся клопы. Ржавое железо заменили новым, отскребли от палуб грязь. Подсушили порох, надраили до блеска пушки, закрепили тали по-походному.

Улеглись в народе страсти, вызванные перемещением офицеров, назначением на новые должности. Эспиноса обжился в каюте адмирала, Карвальо ушел в каморку кормчих. Португалец мужественно пережил поражение, держался гордо и надменно. Выдвижение Эспиносы не изменило позиций сторонников Магеллана, они возглавляли экспедицию. Бывший мятежник Элькано вошел в их круг, но не стал своим человеком. Сохранялась напряженность.

Глава XI

Встреча с другом

Утром 27 сентября багровый Тама-солнце медленно вылез из пучины. Густые облака окрасились снизу в розовый цвет, а на вершинах белые клубы посинели, как море, простертое до горизонта. Бесцветное и огромное, оно стало голубым очень давно, когда перед гибелью гигантская каракатица опорожнила свой мешок с краской, разнесенной волнами между островов. Бурые спины дельфинов – погибших в море людей – мелькали в лагуне, резали плавниками пенистые гребни, исчезали в глубине и вновь неожиданно появлялись на поверхности воды.

Тама-солнце тяжело подпрыгнул к небу, ухватился за волшебную невидимую паутину, начал с трудом подниматься по нитям на прозрачный свод. Он не спешил. Чтобы день был долог, а ночь коротка, герой Мауи покалечил ему ноги. Сверху Тама-солнце ясно видел хороших рыб, вырезанных разумным туземцем Кабинаной, и плохих, сделанных его глупым братом Карвуву Они часто враждовали с птицами, родившимися из плодов деревьев.

Однажды у них разгорелась настоящая битва из-за кокосовых орехов, украденных рыбами. Птицы были сильнее – они летали. Рыбы не могли одолеть их. Птицы поймали рыбу-кузовка и волочили по земле, пока она не сделалась похожей на короб. Схватили камбалу и так жестоко терзали на рифе, что она стала плоской, как зеленый лист, и глаза у нее оказались на одной стороне. Поймали акулу, изувечили ее камнями. С тех пор морда у хищницы окривела. Самым храбрым был морской еж, он один не убегал от птиц. Они вонзили в ежа все свои копья, до сих пор торчащие из его спины.

Тама-солнце удобнее уселся на паутине, стал ждать, когда жившие на небе крылатые женщины спустятся в лагуну искупаться. Для этого нужно прогреть воду, чтобы она засверкала искрами. Тогда скаты, поджидаемые акулами, злыми на них за помощь людям, лягут на дно. Черепахи, нацепившие на спины ворованные у голубей кувшины, спрячутся в рифах. Меч-рыба, просыпающаяся первой и плавающая быстрее других, замрет на месте. А прекрасные женщины снимут крылья и ступят в волны. Тама-солнце будет любоваться ими и думать о том, что самое ценное в мире – это молодая красивая жена.

* * *

К полудню прилетел с востока легкий ветер, натянул корабельные снасти. Веревки загудели, будто рой насекомых в кустах. Эскадра получила приказ к отплытию.

Заскрипели лебедки, заполоскались паруса. Радостное оживление поднялось на палубах. Все истомились длительной стоянкой в Пуэрто-Санта-Мария, заскучали по морю, по новым впечатлениям. Нарочито серьезно и деловито закричали боцманы. Торопливо, словно боясь потерять ветер, побежали по вантам матросы. Поднатужились солдаты, поднимавшие якоря. Кормчие важно расхаживали по кораблям, наблюдали за слаженной работой команд. На юте «Тринидада» стояли Эспиноса и Карвальо. Они видели, как на мостике «Виктории» распоряжался Элькано.

– Сегодня будет хорошая погода, – подражая штурманам, сказал альгвасил. – Не так ли, Франсиско?

– Да, сеньор капитан, – ответил поднимавшийся по лестнице с палубы Альбо.

– Можешь называть Гонсало капитан-генералом, – усмехнулся Жуан.

– Не надо, – смутился Эспиноса. – У нас только два корабля.

– Старшего капитана положено называть капитан-генералом, – пояснил Карвальо. – Теперь ты вправе решать все единолично.

– Я предпочту разделить ответственность с тобой, – промолвил альгвасил.

– Судно готово к отплытию, сеньор капитан, – повторил прежнее обращение Альбо.

– Тогда вперед! – Эспиноса взмахнул рукой, как на поле брани посылают конницу на врага. Старший пилот покачал у него за спиною головой, призывая штурмана посмеяться над командиром, но тот остался торжественно суров.

– Куда вперед? – съязвил Жуан. – Какой курс?

– Курс здесь один, – Альбо поддержал капитана. – Леон, держи в море! – велел матросам у румпеля.

Вахтенные налегли на рукоять, привели каравеллу к ветру.

– Из пушки стрелять? – послышался радостный голос юнги.

– Как велит капитан… – пробасил главный канонир.

– Надо сделать салют, – вспомнил Эспиноса. – Здесь похоронены наши люди.

– Прикажи! – согласился Жуан.

– Франсиско, попроси Ганса выстрелить два или три раза, – распорядился капитан. – И приспусти флаг.