История с продолжением - Патти Каллахан

Туман продолжал редеть, пока не проступили деревья, похожие на картины Сезанна. Их лишенные листьев ветви цеплялись за нависающие облака. Появилась темная лента дороги, по обе стороны от нее показались поля с почерневшими деревянными изгородями и каменными стенами, отделяющими их от нас. Насколько я могла судить, мы одни ехали по покрытой ямами и ухабами колее.

Винни снова задремала, все притихли. Наконец Чарли сбавил ход, а затем свернул на посыпанную гравием дорожку, приведшую к сжатому полю. Съехав с проезжей части, он остановился у желтовато-коричневого стога с сеном.

Мы провели в пути несколько часов, мне хотелось в туалет и поесть. С самого завтрака я не брала в рот ничего, кроме горького кофе из термоса. Я аккуратно уложила Винни на сиденье, она завозилась, открыла глаза и села.

– Мама?

– Я здесь.

Я открыла дверцу и ступила на податливую землю. Под ногами расстилался бурый ковер из сухих листьев. Воздух хотя и стал чище, был по-прежнему морозным и резким, холод пробирал до костей.

– Туман… он рассеялся? – спросила Винни, переползая по сиденью, чтобы выйти вслед за мной.

– Не совсем, милая. Но теперь мистер Джеймсон хотя бы видит, куда ехать.

– Сколько времени? – Дочка сняла очки и потерла глаза.

Я взглянула на часы:

– Пять часов вечера. Раз уж ты выходишь, обмотай шарф вокруг шеи и рта и застегни куртку.

Винни кивнула и сделала, как я велела.

– Маленькая передышка, – объявил Чарли. Он вышел из машины и обвел взглядом пустую дорогу и поля. – Перекусим тем, что захватила Мойра, потом я сориентируюсь, где именно мы находимся, как далеко еще до Камбрии и что это за дорога.

– Камбрия, – повторила я, пока Винни вылезала из машины. Она подняла взгляд к затянутому серой пеленой солнцу. Потом сделала глубокий вдох – хотя присвист слышался, стояла она твердо.

– Это где идет пьеса? – сказала она.

– Пьеса? – Чарли облокотился на изгородь и разминал шею, наклоняя голову то влево, то вправо.

– Мы слышали про одну, пока плыли на корабле, – ответила я и сжала руку Винни. Та недоуменно посмотрела на меня, но я покачала головой. – Вы не знаете, на какой мы дороге?

– Не знаю, – честно признался он, не пытаясь делать вид, что контролирует ситуацию. – Важно то, что из города мы вырвались. Я свернул там, где дорога была перекрыта, и с тех пор держал на север. – Он указал на компас на приборной панели автомобиля, стрелка которого была единственной вещью, не потерявшей ориентации в этом мире.

Мойра вытащила корзину для пикника и поставила на капот. Долгое время я не думала о еде, но, увидев продукты, поняла, что умираю с голоду.

– Мне нужно…

Чарли улыбнулся.

– Мне тоже. – Он кивнул на возвышающийся слева стог сена. – Сдается мне, это самое удобное место, что есть в нашем распоряжении.

– Думаю, да. – Я кивнула. – Пойдем, Винни, давай навестим самую забавную из уборных.

Мойра протянула нам пару салфеток из корзины, и мы рассмеялись. Это разрядило висевшее между нами напряжение. Отныне нас связывало чувство товарищества, не выраженное в словах, но оттого не менее искреннее. Мы спаслись от тумана. Неизвестно, как долго еще нам предстояло добираться до цели, но мы уже оказались в безопасности и совершили этот побег вместе.

Когда мы покончили с делами за стогом, нас сменил Чарли, а за ним Мойра.

Ели мы медленно, смакуя каждый кусочек печенья, ветчины, сыра или нарезанных колечками апельсинов. Местность была холмистая, где-то вдалеке слышался шум реки. Слева от нас находилась ольховая рощица, узловатые стволы деревьев изгибались, земля под ними была усыпана сухими ветками и побуревшими листьями. Сладости, извлеченные Винни со дна корзины, оказались настоящим объедением: крошечные меренги с малиной в середине. Забавная была картина: наслаждаясь столь изысканным, цивилизованным ланчем, мы выглядели так, будто вылезли из сточной канавы.

– А как вы живете в Америке? – поинтересовалась Мойра. Она взяла еще одно пирожное и быстро положила в рот, будто опасалась, что его могут отнять.

– Там дом, – ответила Винни и помолчала, выбирая очередное угощение. – Дом, где реки и высокие дубы, где порты и лучшие креветки, какие только можно попробовать в жизни. Нарядные домики, грязные дороги и город, жмущийся к воде.

– Звучит красиво, – заметила Мойра.

– Так и есть, – заверила я. – Мы живем в городке, он стоит на водоеме, который часто называют рекой, но на самом деле это залив. Там сплоченное сообщество, образовавшееся благодаря рыбной ловле, устрицам и приливам. Американский Юг – это в лучшем случае непростое место, а в худшем – территория, где до сих пор сказывается ужасный период рабства и войны́. Но внешний мир, природа обладают там захватывающей дух красотой и притягательностью.

– Вы только недавно все это пережили?

– Нет, война закончилась без малого сто лет назад, но ее эхо слышится до сих пор. Мой отец врач. Наш город Блафтон – это все, что я знаю. Там я родилась, выросла, вышла замуж, родила Винни. Это просто чудесное место, и люди там в основном замечательные. Как, я думаю, в большинстве маленьких городов.

– Замужем? – Мойра наклонила голову, и я заметила, как ее взгляд скользнул по моему безымянному пальцу, где не было кольца.

– Была, да. Теперь нет.

– Но это мой папа, – вставила Винни.

– Да, и это замечательный папа. – Я смахнула крошки с лица дочки и чмокнула ее в щеку.

– У него были проблемы с деньгами, – сообщила Винни Мойре и покачала головой – это было так похоже на папу, что я с трудом подавила смех. – В таких обстоятельствах мамочка и папочка не могли дольше состоять в браке, – повторила она выражение, которое слышала столько раз.

– Винни! – укорила ее я. – Им необязательно знать все это.

– Они теперь наши друзья, – возразила дочка. – Они спасают нас!

Чарли посмотрел на меня с полной тепла улыбкой:

– Знай я, что дети бывают такими чудесными, давно бы обзавелся своими.

Я улыбнулась в ответ. Нас связало какое-то доброе чувство, спаянное родительскими тайнами и искренностью ребенка.

– Ну, поехали дальше, – сказал Чарли, приводя себя в порядок.

Мойра утерла лицо грязным носовым платком, только размазав полосы сажи. Она закашлялась, отвернулась и сплюнула на землю.

– Простите, – проговорила она смущенно. – Это так неприлично. Но не хотелось мне глотать эту амалею.

К вискам словно приложили электрические провода. Правая рука заныла, я подошла к Мойре, источающей запах пота, гари и копоти.

– Откуда вам известно это слово?

Амалея. Тьма в незримом мире.

Глава