История с продолжением - Патти Каллахан

схватить, я хватала. Один за другим я совала их под куртку и под свитер, прижимая к своей коже. Даже понимая, что замерзаю, я почти не ощущала холода. Чувства притупились из-за азарта.

– Клара!

Когда прозвучало мое имя, мои ноги в чулках соскользнули с покрытого мхом камня. Я плюхнулась в воду, оказавшись во власти ледяного потока, которому не было ни малейшего дела до моих страданий. Он просто делал то, что предписано всем рекам: стремился к месту своего назначения, невзирая на то, что попутно несет меня и слова моей матери.

Я задержала дыхание, открыла под водой глаза и попыталась нащупать опору, но ничего не получалось. Тут я ощутила, как меня с силой дернули за плечо, и по руке разлилась боль.

Потом был воздух.

– Господи, Клара! Перестаньте!

Я судорожно дышала. Чарли крепко держал меня. Он стоял по пояс в воде, сброшенное пальто лежало на берегу.

Меня трясло так сильно, что зубы против воли выбивали дробь.

– Винни! – воскликнула я и, оступаясь и падая на четвереньки, выбралась из реки на твердую землю.

Чарли держал в руке пустой ранец, а я усилием воли побежала через поле, прочь от маминых слов, к своей дочери.

Я достигла линии изгороди, где стояли у машины Винни и Мойра, глядя на нас. Винни скрестила руки, голова ее была наклонена на присущий только ей манер, очки сдвинуты. Заплетенные в косы волосы растрепались и, влажные от тумана, беспорядочно спадали на лицо.

Я обхватила ее руками.

– Ты мокрая! – Она оттолкнула меня и вздрогнула. – Мама, ты что наделала?

– Упала в реку, пытаясь спасти страницы. Я… я гналась за той женщиной. Она унесла нашу сумочку.

– Я знала, что та леди нехорошая, – сказала дочка.

– Знала? – Я прижалась к ней лбом, меня трясло, словно земля ходила ходуном под ногами.

– Я говорила тебе, что увидела у нее темные края. Она замышляла дурной поступок. – Винни смотрела мимо меня.

– Да, – сказал Чарли, подошедший к нам. Он с тревогой смотрел на меня, и я пыталась понять, что за зрелище предстало его глазам. – Снимайте свитер и брюки, – проговорил Чарли, скинув с себя пальто. – Немедленно.

Меня колотило так, что я не могла исполнить его просьбу. Ледяная вода словно проникла глубоко под кожу, до костей. Я промерзла насквозь, и все ради спасения нескольких страниц. Есть во мне что-то от рождения глубоко неправильное, что-то надломленное. Я отдавала себе в этом отчет, даже когда пришла боль.

Пожертвовать здоровьем ради маминых слов было неразумно, и я сгорала от угрызений совести, когда Мойра стащила с меня через голову намокший свитер и страницы посыпались на землю. Мойра расстегнула мои брюки и помогла стянуть их. Руки безудержно тряслись. Я стояла перед Чарли в одном белье, не чувствуя смущения, слишком замерзшая, чтобы думать о чем-то, кроме тепла.

Он бросился к машине, достал из багажника свой коричневый чемодан, расстегнул и вытащил из него свитер. Потом подошел ко мне и стал через голову обволакивать меня кусачей шерстяной материей, помогая просунуть руки в рукава. Свитер доходил мне почти до колен. В завершение Чарли укутал меня, как одеялом, своим просторным пальто.

– Клара, нам еще несколько часов ехать. Вам необходимо согреться. Теперь все в машину, – говорил он твердо, но ласково. В его голосе слышалась нотка озабоченности.

Мойра подобрала листы, выпавшие, когда я раздевалась, и собрала их в кучу, а мы с Винни забрались на заднее сиденье.

Когда я, завернутая в свитер и пальто, устроилась в машине, а Винни села рядом, Мойра передала мне кухонное полотенце из корзины для пикника.

– Просушите немного волосы, мисс Клара.

У меня слишком дрожали руки, чтобы справиться, поэтому Винни стала тереть мне полотенцем голову, выжимая, насколько возможно, впитавшуюся в волосы реку.

– Простите, – выдавила я.

– Не стоило мне ее подвозить, – сказал Чарли. – Было у меня очень нехорошее предчувствие, но я отчаянно нуждался в подсказке. Теперь у нас заканчивается бензин, а уже темнеет.

Винни положила ему руку на плечо, пока он продолжал смотреть на дорогу.

– Все равно вы поступили хорошо, когда подвезли ее. Нельзя переставать быть добрым просто потому, что кто-то другой злой.

Тут перед моим мысленным взором предстала моя сумочка, висящая у похитительницы на плече.

– Наши паспорта, – простонала я. – Наши билеты и деньги. – Голос мой замерз почти так же, как тело, и дрожал, пока я говорила.

– Мы оформим вам новые паспорта и билеты, – ответил Чарли. – Но вам не следовало лезть в воду. Это было опасно.

– Я знаю, – проговорила я. – Знаю.

Я сидела вся окоченевшая, с ребенком, испуганно глядящим на меня. И все это потому, что я хотела получить страницы и слова для описания мира, утраченного мною много лет назад?

Вот куда завели меня мечты перевести сиквел и выяснить, нет ли в словаре неких намеков и разгадки. Плакал мой шанс возместить потраченные сбережения. Все они, и надежды, и деньги, сгинули в реке, за полем, в руках неизвестной воровки.

Но даже трясясь от холода и терзаясь от раскаяния, я порывалась задать Мойре вопрос: сколько страниц удалось нам спасти?

Глава 28

Клара

Озерный край, Англия

– Приехали, – сказал Чарли.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, я не столько проснулась, сколько вынырнула из такого глубокого дурмана, что не помнила ни снов, ни даже момента, как уснула. Первым толчком чувств было ощущение жара за глазами, огонь разгорающейся лихорадки.

Я села ровнее, голова Винни приятной тяжестью лежала у меня на коленях. Чарли остановил машину на гравийной дорожке. Над нами возвышался дом, серый с белым, могучий, как гора, видневшаяся за ним. Из трубы поднимался дым. Гранитный карниз поблескивал в льющемся из окон свете, а окружающий пейзаж лишь слегка угадывался в бледном сиянии луны.

– Сколько времени? – прохрипела я. Голос отказывался повиноваться.

– Час ночи, – ответил Чарли.

Пока я спала, мы ехали еще четыре часа. Изнеможение придавило меня, как мешок с камнями.

Винни зашевелилась, села и выглянула в окно.

– Это похоже на картинку из книжки. – Она распахнула дверцу со своей стороны и вышла.

Я последовала за ней и ступила на посыпанную гравием дорожку. Ноги дрожали и подкашивались, пришлось ухватиться за открытую дверцу машины. Мне не было дела до того, как выглядит дом и куда именно мы приехали. Я желала одного: приклонить голову на подушку.

Покрытые сажей, промокшие и продрогшие, мы стояли посреди ночи, в свете газового фонаря у одностворчатой парадной двери под крыльцом в виде арки. Под пальто на мне был