Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз

Одной.

Но Эди никогда не оставалась одна. Рядом всегда была Вайолет.

Лоус сунул руки в карманы.

– Послушай, у меня нет ни единого повода тебе доверять. Черт возьми, да ты с самой первой нашей встречи только и делала, что врала. И все-таки… И все-таки почему-то я тебе доверяю. – Из его глаз пропало все веселье, и он посмотрел на нее серьезно и задумчиво. – Так что отвечу на твой вопрос: я просто хочу помочь. Но тогда и я кое о чем спрошу.

Эди взглянула ему в лицо.

– Да? И о чем же?

Лоус поднял бровь.

– А ты готова мне довериться?

* * *

Полчаса спустя Эди сидела, прижавшись к грубой коре дуба, и пыталась съесть свою половинку сырного сэндвича, который Лоус купил через дорогу в запряженном лошадью фургоне с поздним обедом.

– Пока ждем, можно и подкрепиться, – заметил он, разламывая сэндвич пополам.

Когда Эди спросила – как минимум в двенадцатый раз, – чего именно они ждут, Лоус только подмигнул и ответил, что скоро она все увидит сама.

Прежде чем сходить за бутербродами, Лоус поймал мальчишку и послал его отнести записку «своему человеку» за воротами. Но потом, когда Эди отказалась отвечать ему, кого и что собралась искать в приюте, он, в свою очередь, отказался отвечать ей, какой у него дальнейший план. С тех пор у них держался пат.

Эди поерзала, продолжая прислоняться к дубу. Кора под спиной была грубой и колкой, и было почти невозможно устроиться так, чтобы в бедро не впивались никакие камушки или корни. Лоус, давно уже расправившийся со своей половинкой сэндвича, растянулся прямо на усыпанной листьями земле. Он небрежно прикрыл глаза рукой и со стороны выглядел так, будто просто прилег сладко поспать.

Не то чтобы Эди видела что-нибудь, кроме его позы и силуэта. Солнце село полчаса назад, опустилась темнота. Не желая вызывать подозрений, болтаясь после заката в квартале от лечебницы, Эди и Лоус перебрались на пятачок деревьев, как раз за кромку света недавно зажженных фонарей.

Эди проглотила кусочек сырного сэндвича. По вкусу он показался ей – и повар тут был ни при чем – похожим на опилки.

– И сколько нам еще ждать?

– С минуты на минуту все будет.

– Двадцать минут назад ты говорил то же самое.

Лоус пожал плечами, шурша листвой.

– Преступления, оказывается, занимают время. И требуют тщательного планирования.

– Я не преступница!

– Правда? – Листья снова зашуршали, и силуэт – Лоус – приподнялся на локтях. Света восходящей луны и отблесков далеких фонарей как раз хватало, чтобы различить, как ехидно блестят его глаза. – А я-то, дурак, думал, что проникновение со взломом в нашей стране все еще незаконно. Разве только ты будешь так любезна просветить меня, что именно…

– Нет.

Из его горла вырвался смех.

– Я так и думал.

Опять зашелестев листвой, Лоус встал на ноги. Вытряс пальто, на котором разлегся, сунул руки в рукава и прищурился, рассматривая сквозь деревья улицу. Потом, вновь повернувшись к Эди, протянул ей руку.

Та только уставилась на нее, не собираясь протягивать свою.

– Надеюсь, вы не начали сейчас сомневаться, а то, кажется, прибыл нужный нам человек.

Проигнорировав его протянутую руку, Эди вскочила с земли и направилась к улице.

За последний час поток транспорта на Шестой улице не поредел, и мимо регулярно проносились двухколесные кэбы, наемные экипажи и элегантные черные кареты. Но у обочины затормозила вовсе не элегантная карета, а небольшая четырехколесная тележка, запряженная одной-единственной лошадью. Деревянные борта тележки были выкрашены пыльно-синим, а на боку по трафарету вывели надпись:

Хуа Ли

Стирка и глажка

Лоус подошел к тележке и поднял руку в знак приветствия. Эди схватила его за локоть и дернула назад:

– Ты же говорил, что у тебя свой человек на территории приюта?

– А это что, по-твоему?

– По-моему, это тележка с бельем.

– Вот именно, – подмигнул ей Лоус. – И эта тележка с бельем сейчас поедет в лечебницу.

Не успела Эди сказать, что не так она представляла себе его способ проникнуть внутрь, как возница подался вперед и высунул голову за борт тележки.

– Лоуренс Эверетт, – произнес он, – имейте в виду: я обязательно пришлю вам счет за такую срочную работу.

Тележкой правил молодой парень восточноазиатских кровей, на вид примерно ровесник Лоуса. Простую черную шляпу-хомбург он сдвинул на затылок, и видно было, что, несмотря на сухой тон, в его глазах пляшет озорная искра. Лоус осторожно высвободился из хватки Эди и подошел к вознице.

– Будет тебе, Том. Сам знаешь, мне можно доверять.

– Если я что и знаю, – ответил возница, которого, очевидно, звали Том, – так это то, что теперь мы квиты.

– Квиты? – Лоус сунул руки в карманы и присвистнул. – Ну, это ты загнул.

– Раз ты так заговорил, – Том взялся за поводья и принялся понукать рыжевато-бурую лошадь, – то у меня и другие дела найдутся.

Тележка успела проехать с полметра, и Лоус заорал:

– Ладно, ладно! Будь по-твоему! Помоги мне сейчас, и мы квиты, ладно?

Тележка остановилась. Том снова высунул голову, на этот раз широко ухмыляясь:

– Тогда запрыгивайте оба, да побыстрее, пока никто не видит.

Лоус, коротко кивнув, пошел к заднему краю тележки. Заметив, что Эди не спешит идти за ним, он остановился и обернулся к ней:

– Что такое? Ты не поедешь?

Эди уперла руки в бедра:

– Это и есть твой план? Спрятаться в тележке с бельем?

Лоус улыбнулся.

– Да ладно, просто признай, что впечатлена.

– Впечатлена?! – ее голос сорвался на писк. – Кто-нибудь обязательно обыщет тележку! Уже почти полдевятого! Так поздно там точно уже никого не ждут! Это будет очень подозрительно!

Разъедающие изнутри сомнения быстро превращались в отчаяние. Вот этим всегда и заканчивалось, если она позволяла принимать решения другим. Ничего не получится. Нужно быстро минимизировать потери и придумать новый план.

– А, об этом не переживай, – ответил Лоус с абсолютно не обеспокоенным лицом. – Наш Том обещал все уладить. Правда же, Том?

Тот со своего места махнул рукой, подтверждая его слова, но не обернулся.

– Вот видишь? У него все схвачено! – Лоус сделал пару шагов к Эди и, понизив голос, продолжил: – Слушай, все получится. Просто доверься мне хоть чуть-чуть.

Она стиснула зубы. Ему легко говорить. Он репортер. Если он попадется на территории приюта, то, скорее всего, отделается легким испугом. Прах побери, да наверняка еще и статью его на первой полосе опубликуют. А вот если поймают Эди…

Ее взгляд скользнул к едва видным отсюда черным кованым