ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед

Теперь настала очередь Адель оправдываться, и это было не слишком хорошим началом отношений между мужчиной и женщиной.

– Простите, я не хотела вас задеть.

Она прошла чуть дальше по утесу, но затем быстро вернулась к нему.

– Мне сложно во всем этом разобраться, месье. С одной стороны мне нравится все, что я знаю о вас. Я всегда думала, что разбираюсь в людях, и находиться в вашем обществе очень спокойно. Я благодарна вам за ваши недавние действия и за свое спасение. Я благодарна вам за то, как вы поступили с пленными испанцами и сохранили их жизни. Я вижу, что вы хороший человек, Джек, но вместе с тем вы встали на путь пиратства, а этого я не смогу принять никогда. И самое главное, чего я не могу понять, – это то, почему такой человек, как вы, решил так поступить? – от отчаяния ее голос едва не сорвался на крик. – Понимаете?! Мне нужно разобраться во всем этом. В том, где вы настоящий. Скрывается ли под маской порядочности и любезности кровожадный пират? Ведь дурным людям легко носить личину невинности и изображать благодетель. Больше всего я боюсь в вас ошибиться.

Капитан Белчер, совершенно убитый этой тирадой, стоял с опущенной головой и смотрел на прибой у подножия скалы. Ему пришло в голову, что любые его слова сейчас будут расценены как притворство. Своим подозрением она не оставила ему ни единого шанса оправдаться или доказать то, что оправдываться, в общем-то, было не за что. Он принял патент от ее отца с единственной целью убраться из Тортуги – места, так горячо ею ненавидимого. И до сих пор даже в мыслях он не сотворил решительным образом ничего такого, за что ему могло бы быть стыдно.

– Разрешите вас проводить домой, мадмуазель? – тихо попросил он.

Адель де Кюсси повернулась к капитану Белчеру, и он увидел, что в ее глазах стояли слезы. Она смотрела на него с какой-то надеждой, но, так и не дождавшись от капитана других слов, склонила голову и молча прошла мимо него в сторону дома.

Перед тем, как войти в особняк, она повернулась к нему и мягко сказала:

– Дайте мне немного времени, Джек. Позвольте мне самой во всем разобраться.

И девушка скрылась внутри, оставив капитана Белчера наедине со своими невеселыми мыслями.

* * *

Время уже было за полночь, когда капитан Белчер подошел к пристани. Дорога туда заняла более часа, так как он, терзаемый мучительными мыслями о недавнем разговоре с мадмуазель де Кюсси и ее несправедливом суждении о себе, провел некоторое время на берегу с другой стороны города. Послештормовая ночь была тиха, и прибой шелестел такими нежными накатами спокойной волны, что скорее походил на берег озера, нежели на морское побережье. Сейчас, получив возможность осмыслить все сказанное девушкой, он нашел множество доводов, которые, как он считал, оправдывали его действия. Взять хотя бы в расчет тот факт, что сам губернатор Тортуги, ее отец, выдал ему этот чертов патент. Это значит, что само правительство Франции одобряет подобные действия. Да что там Франция. Ее отец одобряет их и всячески этому содействует! Белчер яростно кидал в море камни, когда эти мысли приходили ему в голову.

Да ведь он же не собирался никогда пиратствовать! Разве не видела она, как содержалась «Тике»? Медь сверкает, палуба надраена, канаты аккуратно сложены, а вахта соблюдается. Разве увидишь на пиратском корабле, чтобы он содержался в таком же образцовом порядке, говорящем о дисциплине и строгой иерархии на судне? Белчер был возмущен и оттого не мог поставить себя на место девушки, иначе понял бы, что она была вправе опасаться того, что Белчер мог оказаться таким же проходимцем, как и те, на которых она уже вдоволь насмотрелась за полгода своего пребывания на Тортуге. Он мог быть просто более образованным и воспитанным, чем другие авантюристы, прибывающие в Новый Свет, который с виду походил на джентльмена, а внутри терзался алчной жадностью к наживе. По сути она не могла знать или даже догадываться о его прошлой жизни. Ведь все его рассказы о себе могли оказаться неправдой.

Возможно, Адель поступила бы верно, прислушавшись к своей женской интуиции и тому, что говорило ей сердце. Но, как мы знаем, часто так происходит, что именно тогда, когда душа терзается чувствами к другому человеку, то более всего на свете она боится быть обманутой, а потому скорее верит малейшим и зачастую совсем неоправданным подозрениям, чем зову своего сердца.

Все эти мысли не могли прийти ему в голову, ослепленную несправедливостью ее слов. Постепенно взяв себя в руки, мрачный и подавленный капитан Белчер отправился на пристань, где его ждала шлюпка с «Консепсиона». Порт-о-Пренс был небольшой, сравнительно молодой колониальный городок, на который французское правительство еще не удосужилось обратить нужного внимания. Совершенно пустая улица, ведущая к пристани, была хорошо освещена масляными фонарями, и Джек без всяких проблем добрался до пирса. Однако подойдя к воде, он нахмурился, ибо нигде не нашел лодку, оставленную им здесь ранее. Немыслимо было подумать, чтобы она отвязалась, потому что Белчер мог и во сне завязать любой морской узел. Неужели кто-то украл ее? Или, быть может, это Эрин вернулся на шлюпке обратно на корабль? Но ведь ирландец не собирался возвращаться раньше утра.

Пока капитан Белчер предавался этим мыслям и размышлял о том, как теперь попасть на корабль, в темноте послышался едва заметный всплеск весел, который ухо обычного человека, возможно бы, и не уловило. Кто же мог в такой час возвращаться в порт, когда в гавани, кроме «Тике», «Рубис» и «Консепсиона», стояли лишь корабли охраны? Все это было довольно подозрительно, и на всякий случай Белчер отступил в тень дерева. Немного погодя из мрака показалась спина человека, мерно орудующего веслами, и вскоре к причалу подошла шлюпка, которую несколько часов назад здесь оставил капитан Белчер. Из своего укрытия он видел, как неизвестный мужчина сложил весла и ловко, словно кошка, вскарабкался на высокий пирс. Когда незнакомец проходил под фонарем, приближаясь к тому месту, где спрятался Белчер, тот увидел, что человек держит в руках какой-то сверток.

Подойдя к концу пирса, мужчина внезапно встал как вкопанный, потому что перед ним из мрака выросла фигура капитана Белчера. В его вытянутой руке была зажата фамильная испанская шпага, острие которой сейчас смотрело на грудь незнакомца.

– Я хотел бы знать, зачем ты украл мою лодку, но более