ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед

наделена цинизмом и наглостью искателей приключений. С присущей им прямолинейностью каперы, пираты и обычные буканьеры, еще не ставшие таковыми, поочередно, а иногда чуть ли не сталкиваясь в дверях, предлагали ей руку и сердце.

Ее красота стала одной из любимых тем для обсуждения среди обитателей пиратского острова. Желающих оказать девушке всяческие знаки внимания, часто неуклюжие и даже оскорбительные, было столько, что Адель приходилось идти на разные ухищрения, чтобы избегать встречи с представителями подобного рода. А когда от этого было невозможно спастись, нахала ждал такой обескураживающий прием, что ему все и сразу становилось понятно.

Мадмуазель де Кюсси, не питающая особой любви к представителям пиратской профессии, не скупилась на выражения, чтобы показать всю степень своего презрения и брезгливости ко всякого рода проходимцам. Конечно, не всякий мужчина, переступивший порог ее дома или оказавший девушке какие-то знаки внимания, был пиратом или капером. Хватало на Тортуге офицеров гарнизона, торговцев или людей других, более приемлемых профессий. Но за время проживания на острове на долю Адель выпало столько излишнего внимания, что она готова была уйти в монахини, лишь бы не выслушивать очередное признание.

Категоричные высказывания, а также отвращение, которое она и не стремилась скрывать, обеспечили дочери губернатора славу неприступной фурии, что стало излюбленным предметом для обсуждения среди завсегдатаев всех злачных заведений Тортуги.

Поэтому мадмуазель де Кюсси с радостью вырвалась из места, где ей было тяжело уединиться или просто пройтись по улице. Там она чувствовала себя изгоем, вынужденным ущемлять себя в свободе передвижения и даже скрываться от назойливых попыток завести с ней более близкое знакомство.

Из всех мужчин на Тортуге, кроме своего отца, девушка могла общаться только с месье Николя Пиноше. Он был человек не только учтивый и порядочный, но и обладающий прекрасным чувством юмора и неиссякаемым оптимизмом. Прекрасный семьянин, он обожал свою жену и детей, и с ним Адель чувствовала себя свободно и в безопасности.

Однако события последних дней начисто вычеркнули ее предыдущую жизнь на Тортуге. Ступив за границы острова, она словно распрощалась и с засевшей в ней неприязнью ко всем мужчинам, как если бы ее заслуживали лишь те, кто жил среди Берегового Братства. Оказавшись на «Рубис», она познакомилась с капитаном Мореттом и была приятно удивлена общению с ним. Довелось ей также разговаривать и с другими моряками на пинасе, и все оказывали ей должное почтение. Адель словно вырвалась на свободу. Жажда путешествовать и увидеть новые земли открылась в ней с новой силой.

А затем она пережила ужасную бурю и вслед за этим нападение испанцев, и ее собственные чувства отступили куда-то далеко на задний план. Когда она увидела своими глазами ужасное сражение, разыгравшееся на палубах сцепленных кораблей, все ее прошлое недовольство своим заточением на Тортуге померкло, как не имеющее никакой важности.

И вот из ветра и дождя шторма, из огня и дыма недавней битвы, словно в ореоле света, выступил перед ней образ Джека Белчера. Когда она думала о своем новом знакомом, сердце подсказывало, что ему можно довериться. Она заглядывала в глаза капитана Белчера и видела в них открытость, бескорыстие и порядочность, и от этого рядом с ним становилось тепло и уютно. Этот англичанин разительно отличался от изнеженных французских молодых аристократов, с которыми ей приходилось общаться. Но самое главное – он совершенно не был похож ни на одного из пиратов, которых ей довелось узнать на Тортуге. Джек Белчер представлялся ей выкованным из стали, уверенным и надежным, но вместе с тем добрым и чутким человеком.

Однако одновременно с этими ощущениями ее грудь сжималась от страха. Все же она еще совсем плохо разбиралась в людях, а в особенности в тех, кого жажда наживы и крови привела в Новый Свет. В силу своей неопытности она могла просто не заменить в нем тех отрицательных качеств, которые присущи всем авантюристам.

Да, несмотря на молодость, мадмуазель де Кюсси тем не менее имела проницательный ум, и ей следовало довериться своему чутью. Но проказливое существо в ее сердце продолжало насмешливо спутывать все чувства и мысли, обращенные к капитану Джеку Белчеру.

ГЛАВА 6. Приватир его величества

Двадцать пятого сентября 1684-го года в сопровождении шхуны «Тике» из гавани Порт-о-Пренса вышел внушительный фрегат «Консепсион» с восемьюдесятью матросами на борту, не считая офицерского состава. Несмотря на то, что этот город не мог создать хоть какую-то конкуренцию Тортуге по количеству увеселительных заведений, в его немногочисленных тавернах капитану Белчеру удалось набрать около семи десятков матросов, среди которых было немало английских моряков. Объяснялось это, главным образом, тем, что в Порт-о-Пренсе в силу его удобного расположения нашли убежище множество англичан, пострадавших от рук пиратов или испанцев и ищущих способ вернуться в родные земли и снова заняться морским делом. Приход в гавань «Консепсиона» был для них самой настоящей удачей. Впрочем, капитану Белчеру повезло не меньше, чем матросам, которым было предложено место на его судне. Многие из моряков проходили службу на военных английских или французских кораблях и хорошо понимали свое дело. Благодаря этому команда «Консепсиона» была пополнена не только умелыми моряками, но и канонирами, плотником и даже парусным мастером.

Должность боцмана осталась за Пэдди Дуганом. Он неплохо разбирался в морской науке и отличался прекрасной выдержкой и устойчивым характером, что очень хорошо сказывалось на морали команды. А если кто-то из моряков и забывал про расторопность или позволял себе вольности, то увесистая рука боцмана быстро напоминала провинившемуся о его месте и правильном положении дел. В конце концов, получить затрещину от боцмана было всяко лучше, чем двадцать плетей от старпома мистера Томпсона. Оба Дугана успели изрядно привязаться к своему капитану и были его верными помощниками. Благодаря им Белчер знал, что на палубах у него все в порядке, дисциплина блюдется, а работа не стоит на месте.

Стоя на квартердеке и наблюдая за дружной работой матросов на палубе своего фрегата, капитан Белчер не мог не задуматься о превратностях судьбы. О том, что еще менее чем две недели назад он валялся с жаром в постели портовой гостиницы Сент-Джорджа на Бермудах, а из всего имущества у него был мундир, кошелек с несколькими фунтами и офицерское назначение. Сегодня же он являлся капитаном прекрасного военного фрегата с полным трюмом припасов и малочисленной, но умелой командой моряков.

Джек нахмурился, вспомнив о разговоре с Адель де Кюсси на вершине утеса. Следующие два дня после памятного ужина в ее доме он всецело посвятил себя