Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

— Все в порядке, — рассмеялась Джо, ставя на стол поднос с большим чайником, чашками, молочником и печеньем.

— Что с ней случилось? — невольно полюбопытствовала я.

— Она умерла, — обыденным тоном сказала Джо, но глаза ее подернулись печалью. — Туберкулез. Этот снимок был сделан за несколько недель до того, как она заболела.

— Очень вам сочувствую, — пробормотала я и осторожно вернула фотографию на каминную полку. — Трудно себе представить, через что вам пришлось пройти. Когда скончался мой дядя, тетя чувствовала себя совершенно потерянной. Тяжело было это видеть, но еще тяжелее самому перенести подобное.

— Да, это ужасно трудный период моей жизни. Я много лет ощущала себя потерянной без Амелии, но потом осознала, что те, кого мы любим, на самом деле никогда не покидают нас. Она была неотъемлемой частью моей жизни. И теперь живет во мне, в своих друзьях, в нашей памяти о ней, — с улыбкой произнесла Джо. — Время не лечит, но оно притупляет боль. Если бы я могла вернуться в прошлое и что-то изменить, то не стала бы этого делать. Я предпочла бы краткую великую любовь, которая у нас была, долгим годам брака без страсти. Вы согласны?

— Не уверена, знаю ли я, что такое страсть… — робко ответила я.

— О, конечно, знаете! Вчера вечером вы были полны страсти… — Джо сделала паузу, и я покраснела, вспомнив, как страстно мне хотелось поцеловать Александра. Джо улыбнулась, и в этой улыбке мелькнуло что-то по-кошачьи лукавое, а затем добавила: — Я имею в виду, когда вы говорили о своей работе.

Я подумала о том, как это чудесно и естественно — работать над картиной, часами погружаться в нее и не замечать, как проходит время! И о сильном волнении, которое я испытывала, когда начинала писать что-то новое, словно меня наполняли огонь и музыка. Я вспомнила, что почувствовала вчера, воочию увидев картины Ван Гога, — и по моему лицу медленно расползлась улыбка.

— Вот видите, — сказала Джо с сияющими глазами. — Вы знаете, что такое страсть. А теперь давайте снова взглянем на ваши работы, которые вы показывали мне вчера.

Мы провели целый час, обсуждая мои наброски. Джо принесла мне из своей библиотеки несколько книг о Ван Гоге. Чай медленно остывал в чашках. Наконец нашу беседу прервали шаги на лестнице, и я осознала, что музыка стихла. Сердце мое невольно замерло, когда на пороге появился Александр: убрав с лица растрепанные волосы, он с удивлением уставился на меня.

— Не ожидал увидеть вас так рано, Берди.

— Я не могла спать, так как Нина забрала одеяло, — ответила я. — Кстати, вы, случайно, не встретили ее по пути сюда?

— Боюсь, что нет, — он уселся на «честерфилд» с газетой в руках и скрестил длинные ноги. Я разочарованно вздохнула. — Что-то не так? — осведомился он, опустив газету.

— Нет, просто мы собирались отправиться на Хэмпстед-Хит. Но ей, по-видимому, никак не удается подняться с постели. Понятия не имею, когда мы туда попадем.

— Это не слишком далеко, — успокоил меня Александр. — Если вы планировали идти туда днем, то, значит, утро у вас свободно. В таком случае я хотел бы сделать что-то особенное в честь вашего дня рождения. Почему бы нам не осуществить это сейчас, пока Нина спит? — Взяв с блюда печенье, он поднялся с дивана и подошел взглянуть на одну из незаконченных картин Джо. Его тетушка откинулась на спинку стула с торжествующем видом, словно только что сумела решить трудную головоломку.

— О, вы не обязаны… — пробормотала я смущенно, понимая, что они оба ждут моего ответа. Мысль о том, что я окажусь наедине с Александром после того странного мгновения накануне вечером, вызвала в моем желудке спазм.

— Я настаиваю, — мягко произнес он, пристально глядя на меня. — Вам не каждый день исполняется двадцать лет, не правда ли?

— Ну что же, хорошо, — согласилась я несколько более уверенно, чем себя ощущала. — Куда мы отправимся?

— Это сюрприз, — нараспев ответил Александр. — Вам двоим нужно еще немного времени, или вы, Берди, готовы отправиться в путь сейчас?

— Думаю, мы закончили. Ступайте развлекаться, — промурлыкала Джо, одарив племянника сияющим лукавым взглядом.

Собрав свои вещи, я последовала за Александром. Выходя из студии, я оглянулась на Джо, и она молча кивнула мне с ободряющей улыбкой.

— Берди, у вас такой вид, будто я тащу вас в лондонские доки. Поверьте, это приятный сюрприз, — пообещал Александр, распахивая парадную дверь. Он направился к своему автомобилю, припаркованному на улице, и открыл передо мной дверцу. Я забралась внутрь, и он, обойдя машину спереди, сел на водительское место.

— Может, хотя бы намекнете? — спросила я. — Я не особенно люблю сюрпризы.

— Вам не придется долго терпеть. Это недалеко, — твердо ответил он и повернул ключ в замке зажигания. Но потом посмотрел на меня и смилостивился. — Могу лишь сказать одно: проходя вчера мимо того места, я сразу же подумал о вас.

— Прекрасно. — Я с трудом сдержала улыбку. — Вы пойдете с нами сегодня вечером в «Клуб молокососов»?

— Если вам этого хочется, — учтиво отозвался он, не отрывая взгляда от красного сигнала светофора.

— Если вы думаете, что я собираюсь вас уговаривать, то ошибаетесь, — заявила я, и он фыркнул.

— Не сомневаюсь, — протянул он, но затем смягчился. — Конечно, я там буду.

Непонятно, почему я боялась оставаться с Александром наедине. Иногда я забывала, что мы знакомы не так уж и долго, — ведь всякий раз, когда мы оказывались вместе, наш разговор получался легким и приятным, я чувствовала себя невероятно спокойно и комфортно, словно надевала старую пару любимых ботинок. Вскоре Александр припарковался на тихой улочке в Блумсбери, вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть для меня дверцу.

— Что мы здесь делаем? — осведомилась я, озираясь в поисках ответа. Он махнул рукой в сторону неприметного магазина с темно-зеленым фасадом и золотыми буквами на козырьке: «Л. Янссен и сын». Вывеска ничего для меня не прояснила. Окно-«фонарь» выступало над тротуаром, и, подойдя ближе, я увидела внутри образцы красок, подвешенные на тонких, почти невидимых нитях. Витрина была заполнена стеклянными баночками с пигментами и бутылочками с чернилами, и я решила сперва, что передо мной какая-то волшебная аптека. Александру пришлось взять меня за руку и провести внутрь.

В магазине ощущение волшебства только усилилось. Передо мной открылась настоящая пещера сокровищ Аладдина, полная принадлежностей для художников. Вдоль стен стояли деревянные стеллажи с полками и выдвижными ящиками, до отказа набитыми карандашами, тюбиками с красками, мелками, пастелью всевозможных оттенков. Я медленно двинулась по скрипучим деревянным половицам, открыв рот от изумления.

— Я подумал, вам здесь понравится, — тихо проговорил Александр у