Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

– Они что, отозвали свое предложение о мире на немецких условиях?

– Нет, но каждый день приносит новые известия.

– Я не намерен ничего менять, полковник, послезавтра мы едем в Вологду, оттуда с безопасного расстояния будем наблюдать за схваткой, о которой Вы так горячо говорите. Где гарантии, что завтра Ленин не получит от Людендорфа очередные инструкции и не выполнит их? Мне буквально вчера показывали свежие немецкие документы, предписывающие большевикам вывести войска из Финляндии.

– Финляндия уже два месяца как независимое государство, и нахождение на его территории войск другой державы без согласования с властями недопустимо.

– О чем Вы, полковник, идет война, и теперь немцы легко оккупируют беззащитную Финляндию. Насколько я знаю, финны не служили в русской армии и следовательно не умеют воевать. Кстати, наши коллеги из Франции и Великобритании как раз туда собираются, надеюсь, они поделятся своим впечатлением от увиденного.

– Я приду Вас проводить на вокзал, господин посол, – наклонил голову Роббинс, – разрешите откланяться. Он был в очередной раз разочарован решением Френсиса.

На следующий день было памятное совещание глав миссий, где Френсис потерпел фиаско, оставшись в гордом одиночестве.

После того, как дипломаты других стран покинули резиденцию американского посла, он еще долго разговаривал с Армором. Они рассуждали о том, что там в Вологде им по причине отправки части штата на родину придется работать каждому за троих и что неизвестно какая будет политическая обстановка.

– У меня есть указание Госдепартамента по текущему моменту, – говорил посол, – принять то решение, которое я сочту возможным, а я не хочу, чтобы газетчики кричали, будто американский посол струсил и убрался домой, поэтому я остаюсь в России. Наш отъезд был бы сильнейшим ударом по престижу страны, и личная безопасность здесь будет на последнем месте.

– Я с Вами полностью солидарен, – отвечал Армор, – жаль что этого не понимают господа Линдлей и Нуланс, но, наверное, у каждого из них есть свои резоны.

– Вообще-то они должны были прислушаться к моему мнению как дуайена дипкорпуса. Вместо этого они начали кричать, что я не понимаю, что делаю, что оставаться – это безумие. По-моему, уезжать из страны сейчас – это безумие и политическое самоубийство. Во всяком случае, будь я на месте Ллойд Джорджа и Клемансо, я бы подумал, стоит ли в следующий раз доверять таким дипломатам.

Слуга Филип принес кофе, он, как обычно, делал это сам, никого не спросив, считая, что лучше знает, когда послу надлежит выпить кружечку бодрящего напитка и принять пищу.

Френсис пригласил в кабинет главу военной миссии полковника Рагглза и офицеров. Остаток дня они провели за обсуждением грядущего отъезда. Глава военной миссии сделал невозможное: с помощью связей, денег и ящиков с тушенкой сумел забронировать для дипломатов на послезавтра четыре купейных вагона. Оставалось прожить в Петрограде еще ночь. Утром 26 февраля они покинут прифронтовой город.

Глава 20

Френсис приехал на вокзал строго по расписанию, за полчаса до прибытия состава. На сей раз хваленый прежде порядок дал сбой. Состав к назначенному времени не подали. Полковник Рагглз, отвечавший за вагоны, побежал к начальнику вокзала. Тот телефонировал ответственным товарищам и получил ответ, что вагонов нет, весь подвижной состав станции отправлен на фронт. Надо ждать, когда вернутся поезда, и возможно к вечеру что-нибудь прояснится.

Американский посол воспринял новость спокойно. За время пребывания в России он привык ко всему и особенно к русской необязательности. Даже император позволял себе обещать и не делать, что тогда говорить о подданных. Что вообще можно говорить о стране, правительство которой вопреки союзническим обязательствам заключает мир с врагом на его условиях!

«Тем не менее, – Френсис выдержал мысленно паузу, – он остается в этой стране и будет продолжать пытаться, именно пытаться, в то время как многие просто «умыли руки», влиять на ситуацию».

В последний день своего пребывания в Петрограде он принял несколько визитеров, желавших обсудить с послом самые серьезные темы. Все они как один говорили, что дни большевиков сочтены и надежда только на союзников.

Ему докладывали и другие новости. Среди русских как никогда сильна «немецкая партия». Очень многие ждут занятия Петрограда германцами и свято верят, что немцы наведут здесь порядок. Об этом оживленно говорят на каждом углу, и наивная улыбка не покидает измученных большевистским правлением лиц.

«Понять их можно, – про себя рассуждал Френсис, – но так явно показывать свою радость от приближения противника по меньшей мере неприлично по отношению к союзникам. Впрочем, здесь о союзниках пожалуй никто не думает».

– Господин посол, наш состав формируется и через 2–3 часа будет подан к перрону, – доложил подошедший полковник Рагглз.

Его глаза светились от счастья, состава могло не быть вообще, немцы за последние двое суток продвинулись к Петрограду еще ближе.

– Значит мы можем пойти играть в покер? – невозмутимо спросил посол, – это скрасит наше ожидание.

– Вероятно да, кабинеты на вокзале к вашим услугам, я договорился, – поспешил ответить глава военной миссии.

Смыслов подошел на вокзал за час до времени прибытия поезда, который должен был увести американское посольство в его родную Вологду, и издали на протяжении целого дня лицезрел всю неразбериху с отсутствующим составом. А когда Френсис с коллегами удалился в здание вокзала играть в карты, решил, что его миссия на сегодня выполнена, и ушел домой отдыхать. На дворе был седьмой час вечера.

«Наверняка отъезд отложат до утра, раз уж они ушли в здание, – подумал подпоручик, – господа дипломаты заночуют в мебелированных комнатах на вокзале».

Завтра чуть свет он будет на своем месте и увидит продолжение истории с отъездом американского посольства в Вологду.

Дома его ждала дочь генерала. Данное обстоятельство еще больше подталкивало Смыслова оставить наблюдение и уйти. Это стало его ошибкой.

Состав в конце концов подали с опозданием на 12 часов, почти в 9 вечера. Сообщение о долгожданном поезде подняло настроения всем ожидающим, а таковых было несколько сотен. Люди высыпали на перрон.

Вот он, долгожданный поезд. Сейчас он медленно ползет навстречу вокзалу, чтобы забрать отъезжающих из прифронтового города. Пассажиры заметались по перрону: скоро начнут посадку и уедет тот, кто самый сильный и ловкий. Хотя билеты и продавали в кассах, но при входе на перрон их проверяли далеко не у каждого, а при посадке на поезд совсем не спрашивали. Это создавало давку и хаос. Вероятность, что человек с билетом найдет свое место, была ничтожно мала. Главное было залезть в любой вагон, занять любое плацкартное место, желательно наверху, чтобы можно было