Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

посланника, он не считал демарш Англии, Франции и других стран чем-то провальным. Наоборот, американец был рад избавиться от укоризненных взглядов Линдлея и постоянных подковырок Нуланса, который при каждом удобном случае отпускал в адрес Соединенных Штатов и лично их представителя какие-то необъяснимые гадкие шутки. Зачем, например, публично спрашивать, умеют ли ковбои с Дикого Запада, мобилизованные в армию, организованно ходить в атаку, знают ли, что такое воинская дисциплина?

Френсис был далек от мысли, что Нуланс не знал, что регулярная армия Штатов сильнейшая на континенте, прошедшая несколько локальных войн, основана на передовых принципах и является одной из лучших в мире. Зачем тогда эти колкости, только из чувства неприязни к послу Соединенных Штатов?

Их отношения не сложились сразу же по приезду Нуланса в Россию. Француз всегда ставил себя выше американца и демонстративно не желал слушать ничего, что касалось политики и исходило из-за океана. Как будто это не американские войска сейчас спасали его Париж от немцев! Когда по выслуге Френсис стал старшиной дипкорпуса, француз начал себя вести еще более демонстративно. И это нежелание прислушаться к доводам американской стороны и остаться в России как раз из арсенала сделать наоборот.

Англичанин Линдлей не вызывал у Френсиса той неприязни, что французский посол. Новый посланник в подметки не годился бывшему послу сэру Джорджу Бьюкенену, не имел должного авторитета у коллег и в стране пребывания. Линдлей – типичный карьерный дипломат, какие хороши в мирное время. Но сейчас идет война. Уехал, и бог с ним.

Насчет дипломатов остальных стран американец даже не задумывался. Что такое посольство Бельгии, если страна оккупирована немцами? Греки, португальцы, даже итальянцы – какое значение имеет их мнение? Ровным счетом никакого, уезжают – скатертью дорога. Это выражение американский посол выучил в России, и оно ему очень нравилось. Изящная форма изложения при весьма конкретном посыле – убирайтесь прочь!

Из всех коллег миссуриец выделял только сербского посланника Сполайковича. Он запомнил его еще по делу Диаманди как человека решительного и честного, который в трудную минуту не будет молчать и скажет, что думает несмотря на любые последствия. Но серб связан с французами и будет «плясать под их дудку».

«Что остается в итоге? – думал под стук колес представитель Соединенных Штатов, – опираться надо исключительно на себя, тогда эти европейцы поймут, что времена изменились, на мировой арене теперь новые лица, и подчинятся реальности».

Конечно, это случится не скоро, вероятно не при его жизни, но то, что такой перелом должен произойти, Френсис не сомневался. Для него, представителя нового света, отъезд из России европейских дипломатов был шансом проявить себя. Более того, это был шанс сказать всему миру, что теперь во главе мировой дипломатии будут стоять совершенно другие люди со своими непохожими на европейские принципами. Мировой порядок, который они установят, будет новым демократическим порядком, где главным арбитром во всех спорах станут Североамериканские Соединенные Штаты.

Старшине дипкорпуса, который фактически остался в гордом одиночестве, теперь предстояло доказать, что его решение остаться в России было единственно правильным в сложившихся условиях.

Утром чуть свет Смыслов прибыл на вокзал и узнал ужасную новость. Американцы ночью уехали из города, причем был какой-то скандал прямо на перроне с китайским посольством, задержка на три часа, но янки как-то все уладили. Он понял, что влип. Провал мог стоить ему места в британской военной миссии и относительного бытового благополучия не только его, но и семьи генерала Мизенера, которая во всем теперь от него зависела.

Подпоручик прибыл в расположение военной миссии, нашел Кроми и доложил ему, как было дело.

Поначалу капитан был полон негодования.

– Как вы могли нарушить приказ и провалить задание?

– Виноват, готов понести наказание, был введен в заблуждение информацией, что до утра состава не будет.

– Вы узнали, в чем суть конфликта между американцами и китайским посланником?

– Насколько я понял, конфликт уже исчерпан. Китаец поставил себя вровень с японским послом вопреки своему должностному статусу, и американцы указали ему на место. Сейчас он пребывает в вагоне в гостях у американского посла и, наверное, уже подъезжает к Вологде.

– Понимаете, Смыслов, мы сегодня не должны верить никому, даже союзникам. Пример России показал – предать интересы Антанты может любой, поэтому правильно держать ситуацию под контролем.

– Я понимаю, господин капитан.

– Вы должны понести наказание, – серьезно сказал Кроми, – в другое время за невыполнение приказа я лично отдал бы вас во власть военно-полевого трибунала, но сейчас не время для судебных расправ. Вы, Смыслов, поедете вместе с остальными посольствами в Финляндию и будете сопровождать их до того момента, пока они не пересекут линию фронта. Нам важно знать все, особенно настроения белых и красных финнов относительно посольств стран Антанты. Собирайте данные о немецком влиянии, о том, какой гарнизон держат боши на Аландских островах, будут ли снабжать Маннергейма оружием, возможна ли высадка десанта. Особое внимание уделяйте французскому посольству. Кстати, вы говорите по-французски?

– Oui, monsieur[23], – ответил Смыслов.

– Вот и отлично. Мы выправим для вас документы на имя французского коммерсанта. Большая колония франкоговорящих граждан едет с посольствами на родину, вы будете одним из них до самого перехода на сторону белых финнов. Потом уже с нормальными документами и удостоверением офицера британской военной миссии вы вернетесь в Петроград. Помните, от успеха вашей поездки зависит ваша будущая карьера.

– Я понимаю, – согласился подпоручик.

– Данные будете шифровать по книге русского писателя Льва Толстого «Воскресение», передавать нам телеграммами или через газетные объявления по мере необходимости, но не реже чем раз в два дня.

– Как долго я буду в Финляндии?

– Вы уедете оттуда, когда последний французский дипломат покинет красную зону. Остальные нас не интересуют.

– Могу я спросить? – Смыслов посмотрел на Кроми.

– Конечно.

– Моя задача только наблюдать?

– Разумеется. Вмешиваться ни во что не надо. Если все пойдет без осложнений, ваша командировка в страну Суоми не продлится больше недели.

Вечером подпоручик сказал Лизе, что вынужден уехать на неделю по специальному заданию. Девушка заволновалась: – Неделя это же так долго, целых семь дней.

– Всего семь дней, – успокоил ее Смыслов, – зато потом долго будет спокойная служба без всяких поездок, а сейчас надо ехать, это приказ.

– Понимаю, – вздохнула дочь генерала.

– Лиза, – неожиданно для себя вдруг сказал девушке Смыслов, – вы мне очень дороги, поверьте, раньше со мной так никогда не было. Я все время думаю о вас и жду встречи.

– И я, – прошептала мадемуазель Мизенер.

Смыслов собрался с духом, взял девушку за плечи, привлек к себе и нежно поцеловал.