Далайя - Абай Тынибеков

Промыв чистой водой небольшое рассечение на голове Русы и сумев остановить кровотечение, Далайя уложила его недалеко от костра, укрыв накидкой.

К её удивлению, сотника у огня уже не было. Еда находилась на прежнем месте. Отпив воды и прождав его довольно длительное время, она прилегла здесь же, у костра, и через некоторое время заснула.

* * *

С первыми лучами солнца Далайя проснулась и тут же вспомнила все ночные события. Оглянувшись по сторонам, она увидела воинов, заполнивших всё урочище. Они изредка переговаривались между собой, занимаясь делами.

Русы на месте не оказалось, что очень взволновало её, но размеренное спокойное поведение окружающих людей вселило в неё уверенность, и она поняла, что с ним всё в порядке. И действительно, она застала его у ручья, что струился в небольшой расщелине среди урочища. Вид у него был гораздо лучше, опухоль спала, лишь синева кожи свидетельствовала о полученном ночью увечье. Увидев её, он поднялся с колен.

По пояс раздетый, с мокрыми волосами, которые, слегка завиваясь, спадали на плечи, он, утирая мокрые руки о штанины, взглянул на неё и улыбнулся.

Не подходя к нему, а лишь прикрыв глаза, чтобы дать понять, что всё хорошо, Далайя, пройдя ниже по течению ручья, также приступила к утреннему умыванию.

Ночное поведение сотника, не ставшего досаждать ей расспросами, тревожило её больше всего. «Его не может не интересовать, кто мы. Тогда почему он до сих пор не задал ни единого вопроса? Как понимать такое его поведение? Я не знаю его и точно уверена, что мы с ним никогда прежде не встречались. Но ведь это не значит, что он не видел меня и не может знать обо мне, и если это так, то ничего хорошего не следует ожидать ни мне, ни Русе. То давнее поражение их племён от нас не забыто никем. Что же делают они здесь, вдали от своих кочевий? Остаётся ждать и, главное, не совершить ошибки».

У потухшего костра по-прежнему никого не было. Поднявшись и посмотрев по сторонам, она увидела, что воины заняты приёмом пищи. В воздухе стоял запах печёного мяса.

Сделав шаг, она случайно взглянула себе под ноги и с удивлением обнаружила, что чуть не наступила на исходящее паром мясо на деревянном сакском блюде, рядом с которым стоял кувшин со свежей водой.

Тут же присев на корточки, хотя и чувствуя сильный голод, Далайя с интересом стала рассматривать искусно изготовленную, уже постаревшую посуду, очень бережно прикасаясь пальцами к её низким щербатым бокам, потемневшим от времени. Даже аромат мяса не мог перебить кисловатого запаха дерева, столь родного и так давно не осязаемого ею.

Вновь тоска по родным кочевьям и родной земле захлестнула её душу.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она приподняла голову. Рядом с ней, не мешая её раздумьям, сидел Руса.

Не ведала Далайя о том, что за нею с самого утра издали внимательно наблюдал сотник, этот странный в своём поведении человек.

Свернув лагерь, отряд был готов двинуться в путь. Не зная предстоящего направления и дальнейших планов хаомаваргов, Далайя направила своего коня к стоявшим в ожидании на небольшой возвышенности сотнику и двум воинам. Завидев её, приближённые вожака почтительно отступили в сторону, сдерживая лошадей и усмиряя их шаг, но при этом не сводили с неё глаз.

Сотник, мельком скользнув по подъезжающей женщине цепким и колючим взглядом, вновь стал всматриваться прищуренными глазами в долину, словно пытаясь отыскать кого-то.

– Не знаю причин твоего молчания, но хочу поблагодарить тебя за покой и пищу. Захваченные нами кони по праву принадлежат тебе.

Далайя не успела договорить. Вдали, быстро приближаясь, вздымались клубы пыли, и уже отчётливо слышался стук копыт несущихся во весь опор скакунов. Сотник, слегка приподнявшись в седле, подался вперёд, успокаивая коня, похлопывая огромной ладонью по его шее. Его волнение невольно передалось и Далайе.

Двое молодых воинов, с места пустив вскачь лошадей, умчались навстречу всадникам. Из-за поднятой ими пыли невозможно было увидеть, повстречались они с ними или нет.

Уловив чьё-то приближение, она оглянулась. Это был Руса. За его спиной, чуть ниже, влево и вправо от него, бряцая оружием, выстроилась грозная сотня. Давно не видевшая такого количества сакских воинов, Далайя на миг невольно залюбовалась ими.

Вскоре осевшая пыль явила взорам ожидавших пятерых всадников, в том числе и двух встречавших. Когда до них оставалось расстояние полёта стрелы, сотник, сдерживая горячие порывы своего коня, стал медленно спускаться вниз, стараясь не выказывать своего нетерпения и в то же время желая быстрейшей беседы с прибывшими людьми.

Отряд, направленный на разведку день назад, должен был вернуться ещё прошлым вечером, но его появление затягивалось, и это очень беспокоило сотника. Теперь же, увидев своих воинов, он несколько успокоился, однако, не ведая пока о том, какую весть они несут, он вновь стал нервничать, отчего его душа наполнилась тревогой. Самые худшие ожидания, к сожалению сотника, сбылись. В сравнительной близости от этого места его дозорные обнаружили противника.

Два хорезмийских отряда, состоящие из сотни и полусотни наёмников, следовали на небольшом отдалении друг от друга, постоянно меняя направление движения, словно выискивая оставленные кем-то следы.

Больше не мешкая, сотня хаомаваргов двинулась из урочища на юг, выслав во все стороны дозорные отряды.

* * *

Правитель всё богатеющего Хорезма, сатрап властителя всей Персии Ардава, своим молчаливым согласием поощрявший грабёж караванов, чьи пути неминуемо пролегали по его землям, много раз заверял послов владык западных стран, что покончит раз и навсегда с разбойниками, по чьей вине причинялись огромные убытки купцам и в итоге казне царствующих семей, на самом же деле не собираясь исполнять обещанного.

Соседствующие с ним сакские кочевья, прежде наводившие на него ужас, но с некоторых пор ослабленные и персидскими нашествиями, и частыми внутренними войнами между союзами их племён, и постоянными межродовыми распрями, теперь не представляли для него особой угрозы, что также было благоприятно для процветающего Хорезма.

С подачи разжиревшей знати, не желавшей, чтобы их отпрыски служили в его армии, и вносившей взамен службы огромные выкупы, властитель нанял себе на службу огромное воинство, дав богатеям приучать своих чад с юношеского возраста ко всем тонкостям придворной жизни и торговому ремеслу.

Окружив Хорезм со всех сторон многочисленными поселениями, переполненными наёмниками, он без сомнений доверился уверениям своих придворных в их исключительной преданности, установил им плату за верное служение и строго наказал не трогать людей, приносящих благо, иными словами, разбойников, а сам погряз в распутной жизни,