Далайя - Абай Тынибеков

грабителей, сотня возвращалась обратно в родные края. Поживиться самим им не удавалось. Всё богатство грабителей состояло из ненужных сакам лошадей и простого вооружения, на которое не позарился бы даже юнец.

Сотник наёмников, желая избавиться от соперников, ведущих охоту на грабителей караванов, несмотря на малочисленность своего отряда и не ведая о количестве сакских воинов, всё же решил атаковать их.

Руса подоспел на помощь к сакам в самый разгар возобновившегося сражения. Ещё издали разглядев, где находится их сотник, он стал пробиваться к нему.

Лишь в начале нового столкновения силы казались равными, но через некоторое время стало сказываться превосходство хорезмийцев, причём не столько в числе, сколько в бодрости их духа и свежести их сил.

Усталость, воспалённые, кровоточащие раны и соответствующий такому состоянию настрой никогда ещё не приводили кого-либо к победе, и этот случай не был исключением. Но прежде чем наступил губительный для хаомаваргов итог, рухнул их сотник, сражённый в грудь копьём.

Двое молодых воинов, приближённых к нему, ещё были живы, но один из них едва держался на коне и уже не отвечал на удары противника, продолжая из последних сил уклоняться от них.

На глазах Русы было покончено со всеми остальными саками, каждый из которых пытался унести с собой хотя бы по одному сопернику, но не всем такое удалось. Теперь против него и этих двух воинов на поле битвы оставался вдвое превосходящий враг во главе со своим сотником.

Шестеро хорезмийских наёмников стали кружить вокруг троицы, из которых один был ещё жив только чудом. Всё это действо продолжалось недолго. Ловко брошенные арканы вмиг сковали Русу и саков. Их не стали стягивать с лошадей.

Подскочившие к ним воины разоружили их, крепче связали по груди и рукам и, забрав поводья лошадей, по команде сотника двинулись в путь.

Следом поодиночке и небольшими группами тронулись осиротевшие боевые кони, вытягиваясь вереницей от покидаемых мёртвых наездников до удаляющихся в спешке всадников.

Каждое из этих животных, за долгие годы ставших одним целым со своими хозяевами, теперь вдруг странным образом ополовинилось и от этого казалось полуживым.

* * *

Далайя, порывавшаяся на помощь Русе, но сдерживаемая правотой его последних слов, была поражена исходом схватки.

Продолжая находиться в тени холма, она спешилась и, отпустив скакуна, бессильно опустилась на землю, ещё не веря в то, что случилось, но уже понимая, что среди уходящих всадников находится пленённый Руса.

«Мне нужно что-то делать, пока не стало поздно. Как же помочь Русе? Что будет с ним? И что будет со мной?» – от этих вопросов у неё зашумело в голове, отдаваясь пульсирующей болью в висках.

Несмотря на нахлынувший ужас, она всё же нашла единственно правильное решение – скрытно следовать за Русой, куда бы ни привела его дорога хорезмийцев.

* * *

На исходе дня отряд наёмников остановился на ночлег у небольшой реки, несущей свои чистые воды широким, но мелким потоком.

Прибрежные пыльные камни, за день прогреваемые солнцем до жара, находясь вблизи от воды, казалось, завидовали подобным себе осколкам, лежащим под хрустальной прохладой влаги.

Усадив пленных на землю спиной друг к другу, воины дружно и очень быстро подготовили своему сотнику место для отдыха и занялись пищей и лошадьми, стараясь как можно скорее управиться со всей этой работой и предаться долгожданному отдыху.

Далайя при тихом движении впереди идущих держалась за ними на значительном расстоянии, дабы не выдать себя пыльным следом из-под копыт. При их ускорении она приближалась вплотную к последним лошадям.

Она чуть поотстала на подходе к этому месту и только теперь настигла их и расположилась среди огромных валунов несколько выше по течению реки, с подветренной стороны.

Понимая, что она ничего пока не может предпринять, а силы ей будут нужны, Далайя решила отдохнуть. Опасаясь ядовитых змей, она окружила себя конской колючей верёвкой, отпугивающей гадов запахом и жёсткими ворсинками, и тут же уснула.

Чуть забрезжил рассвет, отряд двинулся в путь.

Далайя проспала его уход. Вскочив на коня, она помчалась к месту ночлежки отряда в надежде, что Руса оставил ей какой-нибудь знак, но увиденное было ужасным: на месте, где находились пленные, по-прежнему связанный лежал один из молодых хаомаваргов, что всегда находился при сотнике. Он был мёртв. На его лице и в огромной, зияющей на груди ране роились мухи.

Определив по следам направление всадников, напившись свежей воды и набрав её в дорогу, женщина устремилась за ними.

* * *

К селению хорезмийских наёмников Далайя, догнавшая отряд с пленными и осторожно следовавшая за ним на некотором отдалении, добралась под вечер, по первой прохладе.

Пять десятков приземистых мазанок были расположены квадратом на довольно обширном участке земли. Их каркасы вместе с потолками были изготовлены из плотно связанных прутьев и обмазаны изнутри и снаружи глиной, густо замешанной на конском навозе вперемешку с сухой травой.

Справа от селения, подступая к жилищам своим подножием, начиналась невысокая горная гряда. Слева пологий склон в несколько десятков шагов завершался берегом неглубокой, но бурной реки.

Полсотни наёмников готовились ко сну, выставив охрану по углам стана. Увидев появившихся собратьев, они поспешили к ним навстречу.

Выслушав распоряжения, отданные прибывшим сотником, несколько воинов, стащив с лошадей пленных, повели их в дальний конец лагеря, где напротив загона, в левом углу, располагалась яма-тюрьма, в которую их и опустили. Отдельной охраны возле ямы выставлять не стали, так как невдалеке от неё находился один из дозорных селения.

Жилища были небольшими, на три-четыре человека. Все входы были обращены в сторону центральной площадки. Возле некоторых из них горели костры.

Выбрав для себя наиболее удобную, скрытую позицию на безопасном расстоянии от ближнего дозорного, Далайя изучала лагерь.

Вскоре жизнь в стане затихла.

Наступила ночь.

Отведя коня подальше за гору и оставив его там, она опустилась ближе к берегу и стала тихо пробираться к дальней окраине селения. Поравнявшись с последним жилищем, бесшумно пробежала к нему по мягкой траве и, припав к земле, замерла, сдерживая учащённое дыхание.

В услышанное со стороны дозорного Далайя поначалу не поверила. Приподнявшись, она быстро и ловко подползла поближе к охраннику и вновь прислушалась. Она не ошиблась: он спал, громко похрапывая. Спиной охранник прислонился к камню, копьё зажал между колен и обхватил его древко руками.

Часто озираясь по сторонам, низко пригнувшись, Далайя осторожно подошла к нему и приставила к его шее остриё акинака, свободной рукой потянув на себя его копьё. Почувствовав холодное прикосновение стали, тот вздрогнул и в явном недоумении вытаращил на неё глаза,