Далайя - Абай Тынибеков

Плата, назначенная правителем за службу, доходила до наёмников в мизерном размере, причём в виде скупой снеди, почему-то всегда, то ли от жары, то ли от дорожной тряски, сильно усыхавшей при доставке к ним. Со временем наёмники уже сомневались в том, насколько правильно они расслышали при поступлении на службу, какова будет величина их вознаграждения, и, путаясь на этот счёт в оголтелых спорах между собой, стали постепенно забывать, что им изначально обещали. В конце концов получалось так, что все они служили хорезмийскому властителю всего лишь за скудную пищу и захудалый кров, превращаясь из бывших воинов, пришедших из разных стран мира, в обыкновенный сброд убийц и мародёров.

Назначенные правителем ответственные лица, исполняя его веление, изредка лично объезжали эти поселения, и тогда, к радости оголодавших защитников, улучшалось их питание, за что после отъезда визитёров все они вдруг по оглашению своих сотников становились ещё большими должниками своего покровителя.

Прослужив одну зиму и не дождавшись никакого вознаграждения, некоторые из сотников, соображавшие в тонкостях жизни, поняли, что по долгам рано или поздно, а придётся расплачиваться, и нашли единственно правильное и простое для себя решение – грабить грабителей караванов.

Опасаясь доносчиков, почему-то расплодившихся в последнее время, парочка хитроумных сотников под предлогом проведения разведки округи с целью предупреждения о приближающихся врагах собрала самых отчаянных вояк, коих набралось у одного из них с целую сотню, а у другого полсотни, и однажды они двинулись в поход, очень желая скорейшей встречи с разбойниками.

За всю весну, не учитывая того, что в это время года ни один купец не рискует куда-либо направлять свои караваны, опасаясь сезонных природных преград: сильного разлива рек, таяния снега и схода лавин в гористых местах и прочих, – оба сотника, не раз выводившие своих людей, так ничего и не сумели добиться.

Несмотря на это, к началу лета они всё же вновь отправились на поиск добычи.

* * *

Не сбавляя высокого темпа хода, сотня саков быстро продвигалась по долинам, где всё чаще появлялись невысокие скалы, чередуясь с холмами, заросшими ярко-зелёной свежей травой.

Сотник, зная свой огромный вес, старался тяжёлым телом как можно мягче, в такт каждому шагу приседать на спине своего крепкого скакуна, облегчая ему поступь, отчего сам терял силы, сильно потея, но поступал верно, помня из опыта, что слабая лошадь в бою обязательно подведёт.

Двое молодых воинов, что постоянно находились возле него, иногда отставали, о чём-то переговаривались между собой и изредка оглядывались на отряд.

На Далайю и Русу уже никто не обращал внимания. Они вели своих коней обособленно, сбоку от сотни, примерно вровень со срединной частью отряда, не отставая, дабы не дышать поднятой до небес пылью.

Остановились лишь единожды в полдень у неприметного ручейка. Не позволяя разгорячённым лошадям пить, что привело бы их к неминуемой гибели, лишь освежили их, слегка обдав водой, и, наспех утолив свою жажду и приведя в порядок упряжь и оружие, сотня двинулась дальше.

Солнце быстро клонилось к горизонту, забирая с собой дневной жар, уступавший место вечерней прохладе.

* * *

Внезапно размеренный ход был нарушен. Последние всадники стали наскакивать на передних, едва избегая столкновений и разлетаясь в стороны, словно брызги. Оттеснённые воинами Далайя и Руса оказались позади всех, ничего не понимая в происходящем.

Подав сигнал поднятой вверх рукой, сотник остановил свое го скакуна, вглядываясь в сторону единственного холма, находящегося у них на пути. Сотня, от неожиданности с полного шага рассыпавшаяся по флангам, быстро поправила свои ряды, затихая в ожидании команд.

То, что увидел сотник, теперь было видно всем. На небольшом расстоянии от них из-за холма навстречу к ним мчались трое саков, прежде высланных вперёд по движению отряда. За ними лавиной вылетела конница, не менее сотни человек, почти настигая беглецов.

Пущенные преследователями стрелы угодили в двоих вои нов, один из которых тут же слетел под копыта их лошадей и вмиг был растоптан. Второй же воин с торчащей в спине стрелой держался ещё некоторое время, сильно припав к конской гриве, но ловко брошенный аркан снёс его через круп лошади, резко опрокинув, словно он был сбит ударом дубины в лицо.

Больше не медля, сотник развернулся всем торсом к своим воинам, взметнул обнажённый акинак над головой, махнул им в сторону врага и двинул вперёд скакуна, всё сильнее разгоняя его ударами мощных ступней по крутым бокам.

Его воины по мере движения быстро выстраивались в ровную линию и, натягивая до самого уха страшные по мощи луки, выпускали с огромной силой тяжёлые стрелы, вдвое превосходящие в полёте подобное оружие, имевшееся у противника.

Третий дозорный сак, завидев приближающуюся к нему свою сотню, пригнулся ниже, на полном скаку описал полукруг и, выпрямившись в рост, выпустил раз за разом несколько стрел в преследователей. Четверо ближайших к нему всадников были сражены наповал, исчезая в густой пыли под копытами надвигающейся лавы.

Успев до сближения с противником выпустить ещё тьму стрел в его сторону, саки выхватили мечи и с диким воем ударили полумесяцем, не давая врагу опомниться и видя, что его ряды не представляют пока какого-либо построения.

Далайя и Руса, оказавшиеся на самом конце правого фланга, не имея иного выбора, также ввязались в стремительно начавшуюся бойню.

Саки охватили кольцом хорезмийскую сотню, не позволяя выскользнуть из неё никому, всё сильнее сжимали свои ряды, но не углубляясь и стараясь держать линию.

Такую тактику ведения боя Руса увидел впервые.

Каждый второй сак, по команде десятников одновременно с другими отступив из строя, очень быстро выпускал несколько стрел в самую гущу противника, зажатого в центре, затем вновь вступал в битву, заменяя своего напарника, совершавшего тот же манёвр.

Повторив такие перемещения многократно, теперь уже по команде сотника все воины враз отступали от противника на небольшое расстояние, расширяя круг и оставляя его на месте, и, тут же развернувшись, с молниеносной быстротой вновь выпускали по нему свои стрелы, после чего опять устремлялись на него с диким воем.

Враг от этого нёс большие потери.

В один из таких манёвров Руса, не сумев понять подаваемых ему Далайей знаков, чуть было не остался наедине со всей массой врага, и лишь чутьё бывалого воина да природная смекалка спасли его от неминуемой гибели.

Кровавый полудиск огромного светила, исчезая за линией дрожащего горизонта, с холодным безразличием продолжал отбрасывать последние в этот день остывающие косые лучи, бледно-красными мазками обдавая небо и землю, на которой на