Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Нас разобьет о рифы!  – возражает Альбо.

– Им уже не помочь!  – в отчаянии нервно шагает по доскам Пунсороль.

– Господи, прими души рабов Твоих!  – ужасается и плачет Антоний.

– Вы погубите эскадру!  – настаивает переведенный на флагман звездочет.

– О, Мадонна, что он делает!  – не сдерживается пылкий итальянец.

– Да, на восток, немедленно на восток!  – спохватывается капитан.  – Антонио, собери капелланов, молитесь за них. Франсиско, поставь к рулю крепких моряков, просигналь огнями на «Викторию» – следовать за нами!

– Они ушли,  – прерывает Сан-Мартин,  – я видел корму каравеллы.

– Мы нагоним Барбосу,  – решает Фернандо.

Гулко и жутко волны врезаются в борт флагмана, перекатываются через палубу, слизывают плохо привязанные вещи. Судно по тюленьи переваливается с бока на бок, ныряет бушпритом в воду. Струною натягиваются ванты, держащие раскачивающиеся мачты. Невесело вызванивает колокол, вносит сумятицу, пугает моряков. То спутницы Нептуна, длинноволосые нереиды, высовываются из пучины с серебряными бубенцами, заманивают доверчивых простаков. Есть лишь одно спасение, испытанное на всех морях,  – достать из сундука Библию и не выпускать из рук, пока не кончится шторм или боцман не кликнет на палубу. Свистит и поет в снастях сиренами ветер, валы дробятся о черные скалы, крушат изъеденные непогодой камни. Соленые столбы вздымаются вверх, падают в разверзшуюся пропасть, пенятся, исчезают.

Корабль выровняли по ветру, легли в дрейф. Альбо жег факелы, давал знаки Серрану с Мескитой; безответно палила пушка, впустую расходовала порох. Бухта была мертва. Ни огня, ни выстрела. Иногда казалось, будто с берега доносятся вязнущие в темноте крики. Да разве можно разобрать в миле от земли? Оставалось молиться, ждать и надеяться.

В запертой каюте адмирал не находил покоя. Пораженный нерв острой болью пронзал ногу, опалял огнем кончики судорожно сжимавшихся пальцев. Но не это мучило Магеллана, привыкшего к физическим страданиям. Что стало с кораблями, где они? Почему не дают сигналы? Успели укрыться от ветра, или шквалы выбросили их на камни? Какая жуткая ночь! Лишиться сразу двух кораблей с сотней опытных моряков! Неужели ошибка Серрана ничему не научила капитанов? Почему они не повернули назад? Что сделают два уцелевших корабля? Это провал экспедиции! Голод! Главные запасы продовольствия хранились на «Сан-Анто-нио».

Кровать качалась под распластавшимся адмиралом, пыталась скинуть его на ковер, ударить о стену. Плясал в изголовье деревянный крест, с потертым Христом, висевший на беленой стене лиссабонского дома дона Педро. Царапали ножками пол зачехленные кресла, в сумраке фонаря зловеще подползали к постели, сталкивались, смотрели на отчаяние Магеллана. Сыпались на плахи забытые на столе астрономические таблицы, стучали о запорную планку на полках приборы. Брызги волн дробью вгрызались в окно, потоками стекали со стекол, просачивались внутрь. С палубы долетала брань, команды офицеров. Из трюма слышалось нестройное пение псалмов.

Фернандо не боялся за свои корабли. Они лавируют на открытой воде, не наскочат на рифы и отмели. Но у берега только чудо спасет Серрана с Мескитой от гибели. Тяжелые неповоротливые корабли не вытянут против ветра, не справятся со шквалами, их выбросит на сушу, разобьет о скалы.

Превозмогая боль, Магеллан перевернулся на живот, принялся горячо молиться на священное дерево, пропахшее ладаном и корабельной смолой. Просил Христа смилостивиться, сохранить людей, поплывших открывать земли ради Него, чтобы исчезло царство Дьявола. Слава Господня засияет над языческими народами, вершины холмов украсятся крестами. Моряки обратят к Всевышнему тысячи индейцев, не причинят им зла, ибо нет ничего отраднее апостольской службы, завещанной Иисусом ученикам. Фернандо верил горячим сбивчивым словам, просил простить гордыню, свершить чудо.

* * *

И чудо свершилось. Но не безумной ревущей ночью, когда флагман с «Викторией» болтались на волнах посреди бухты, а при свете сереющего неба, первых шквальных порывах. «Сан-Антонио» и «Консепсьоном» с вольной воды понесло к берегу. Срочно взяли прямые паруса на гитовы, подтянули к реям. Распустили треугольники штормовых, пошли на рейд. Ветер с прибойным течением оказались сильнее, потащили каравеллы на скалы. Приближался шум бурунов, надвигалась неминуемая катастрофа. Серран метался по палубе не в силах что-либо изменить. Команда высыпала на шканцы.

– Круче бери!  – кричал капитан вахтенным, державшим тяжелую рукоять руля, налегавшим на нее грудью и разворачивающим судно против волны.

– Не вытянем,  – равнодушно сказал Карвальо, словно наблюдал за происходящим со стороны.  – Хоть веслами греби, все равно не вылезем!

– Лодку к борту! Лодку давай!  – требовали в толпе.

Амадис почуял опасность, отчаянно и страшно завыл.

– Себастьян, уйми ослов!  – приказал Серран штурману – Они потеряли головы и не соображают, что лодку разобьет об утес!  – Элькано бросился к шканцам, а капитан подозвал боцмана.  – Бартоломео, замерь глубину, попробуем зацепиться за грунт!

Баскито ухватился за вантину, опустил грузило с руслени подветренного борта. Лот-линь стремительно размотался во всю длину, но дна не достал.

– Более тридцати эстадо,  – послышался голос боцмана.

– Ого!  – удивился Карвальо.  – Берег рядом, а дна нет.

– Вот тебе и лодка…  – кисло улыбнулся Серран.  – Там не меньше десяти эстадо глубины,  – кивнул в сторону суши.  – Неужели они надеются взобраться на отвесные скалы?

Серая гряда наползала на корабли, их несло вдоль нее вглубь бухты.

– Лодку, лодку!  – вопили на палубе.

– Давай обрубим мачту и сбросим за борт,  – посоветовал Карвальо.  – Она замедлит ход, мы выиграем время.

– Это лишит нас управления кораблем,  – отверг Серран.

– Сеньор капитан, «Сан-Антонио» прибавил ходу, пошел вдоль берега,  – доложил Окасио с бака.

– Надеются где-нибудь укрыться,  – догадался Жуан.  – Следуйте за ним!

– Спешат на тот свет,  – Карвальо ткнул пальцем в почерневшее небо.

– Нам нечего терять,  – промолвил Серран, напряженно вглядываясь в изрезанные ливнями утесы.

– Расходитесь по местам, чего подняли крик?!  – Элькано призывал к спокойствию на палубе.

– Мескита правильно поступил,  – решил Жуан.  – Лучше иметь маленькую надежду, чем ждать, пока выбросит на рифы.

– Впереди утес!  – закричал с марса перепуганный юнга.  – Нас несет на него!

– Вижу, Педро. Что за ним?

– Темно… Скалы.

– Господи, это смерть!  – выдохнул Карвальо.  – Пойду разыщу Хуана.

Он в трюме,  – вдогонку ему крикнул рулевой,  – с глухим Родригесом!

– Возьми правее,  – велел Жуан, до боли в пальцах впиваясь в поручни.  – Бартоломео, кинь лот!

– Дна нет,  – послышалось с руслени.

– Проскочим…  – вполголоса сказал Серран.  – Педро, что видишь?

– «Сан-Антонио» уже близко… Не более тридцати брасов!

– Господи, спаси и помилуй!  – Жуан напрягся, ожидая с минуты на минуту услышать треск ломающегося дерева,