История с продолжением - Патти Каллахан

ней живет социальный работник, и нам часто приходится подыскивать новых. Тетя милая, но допечет кого угодно. Однако мама, да и папа тоже, неизменно отказывались передать заботу о ней в чужие руки.

– Это очень добрый поступок. Со стороны ваших родителей.

– Верно. Отец всегда стремился помогать как членам семьи, так и многим чужим людям. – Он указал на другие коттеджи. – В этих двух тоже живут. В одном моя троюродная тетя Изольда из Ирландии, а в другом смотритель усадьбы, но он сейчас в отпуске в Австралии – этот хитрый малый на время зимы уезжает туда, где лето.

– Каково жить в месте, где всегда так много народу?

Чарли скроил гримасу.

– Разве, описывая нашу жизнь, я произвел на вас впечатление сноба? Если так, то простите.

– Нет-нет, ничуть. Просто это…

– Так не похоже на вашу жизнь?

– Да. По сравнению со здешней она кажется такой маленькой.

– В малом и избирательном нет ничего дурного, Клара.

Мы огибали коттеджи, у меня начал неметь кончик носа. Я принялась растирать его варежкой.

– Вы замерзли.

– Все хорошо. Это… – Я указала на его дом. – Не могу подобрать слово.

– Да у вас в комнате целый список слов.

– Да, это точно. – Я рассмеялась.

Неподалеку под облетевшим дубом стояла деревянная скамейка, я подошла к ней и села. От досок веяло холодом. Чарли сел рядом.

– Было у мамы одно слово, близко передающее то, что я чувствую сейчас. Вот только страница с ним оказалась среди пропавших, и я могу привести определение только по памяти.

– Поделитесь?

– Желание с отчаянием в сердцевине и надеждой по краям. Ритм и танец фразы покорили меня, но самого слова я не помню.

– Повторите еще раз. – Он взял меня за руку, и я не воспротивилась.

– Желание с отчаянием в сердцевине и надеждой по краям.

– Да.

Он держал мою руку в варежке в своей, и так мы сидели какое-то время, пока лед потрескивал по краям серебристого озера, гуси летели клином, криками выражая свою радость быть в этом мире, голые деревья боярышника раскидывали над землей заскорузлые руки-ветви, а мокрые белые снежинки падали мне на лицо.

– Вот и он, – прошептал Чарли.

Набухшие, похожие на вату облака высыпали то, что сжимали в морозных кулаках. Крупные белые кристаллы падали с неба, укутывая нас покрывалом, таким непохожим на хлопья лондонской сажи. Что-то в этом легком падении сверху чего-то прекрасного и совсем не ядовитого тронуло мое сердце, и слезы побежали у меня по щекам, обжигая холодную кожу. Я быстро смахнула их, пока Чарли не заметил.

Меня пробирала дрожь. Чарли встал, и я, не говоря ни слова, поднялась тоже. Мы возвращались по той же дороге, и он рассказывал, каково будет здесь весной: радостная желтизна нарциссов с первым приходом тепла, затем алая россыпь очанок, пестрый ковер лесного журавельника, речного гравилата и родиол. Говорил про то, как серебрится молодая листва на редкой плакучей иве. С каждым новым описанием несбыточное желание увидеть эти края пробуждающимися к жизни все сильнее овладевало мной.

– А эти озера, – промолвила я. – Их так много.

– Шестнадцать главных, но в общей сложности девяносто девять, если считать с тарнами, прудами и омутами.

– Тут целую жизнь можно потратить, исследуя их.

– Да. Я делал это и намерен продолжать. В точности как отец.

– Бьюсь об заклад, у вас миллион историй вроде тех, что про Тиззи-Визи.

– Это так, но можно я вам вместо них расскажу одну ирландскую легенду?

– Расскажите.

Мы остановились и повернулись друг к другу.

– Жил-был некогда великий ирландский воин. Его послали в далекую страну забрать добытые золото и драгоценности. Он взял в поход самых надежных и верных товарищей. Много дней несли они тяжелые сокровища, и однажды великий воин сел на камень и застыл без движения. Спутники просили его встать и пойти дальше, ибо король заждался своего золота.

Чарли смолк, и мне пришлось подтолкнуть его.

– Воин никому не давал ответа. Он просто сидел себе и сидел. Прошло несколько дней, он открыл глаза и сказал, что им пора идти. «Чего ты ждал столько времени?» – возопили все.

– Чего же он ждал? – спросила я, чувствуя, как правда подступает, теснясь в груди.

– Воин ответил товарищам: «Мы шли слишком быстро, и я ждал, когда моя душа нагонит нас».

– Ой, – промолвила я, положив руку на сердце. – Невероятно.

– Надеюсь, вы посидите здесь достаточно, чтобы понять случившееся с вами.

– Спасибо, Чарли. Спасибо.

Я протянула руки, чтобы обнять его, и он прижал меня к себе. Даже через толстую ткань шарфов и пальто я чувствовала его сильное тело. Он высвободился первым, и я поняла, что готова стоять вот так до тех пор, пока моя душа меня не нагонит.

Я почти уже потянулась, чтобы поцеловать его, но мы продолжили прогулку. Следуя повороту тропы, пересекающей дорожку, мы набрели на врытый в землю столб. К нему была приделана дощечка в виде стрелы, указывающая направление по дороге, с вырезанным на ней словом «партаниум».

Я замерла, теплое ощущение встречи с чем-то знакомым шевельнулось глубоко в груди, там, где сердце.

– Партаниум, – произнесла я. – Обнесенный оградой сад, рай, твое собственное место, которое ты искал и нашел.

Я процитировала, как могла, слово и определение, которое видела этим самым утром, написанное маминой рукой на последней из уцелевших страниц.

Чарли потрогал указатель:

– Новый. Я его тут прежде не видел.

– Чарли, это одно из слов матери.

Глава 35

Клара

Озерный край, Англия

Теперь мы точно знали, что связаны друг с другом.

– Я хочу помочь вам выяснить, что случилось с вашей матерью, – сказал Чарли. – Где бы она ни была. Помочь выяснить, как очутился тот кожаный ранец в библиотеке моего отца и откуда взялось ее слово на указателе в саду.

– Это наводит на мысль о разговоре с вашей матерью, а мне известно, что вы не хотели впутывать ее во все это. Не хочу стать причиной неприятностей в вашей семье. – Я не утирала слез, позволяя им литься: потому что они были горячие и потому что мне вот уже много дней требовалось выплакаться. Винни находилась в полной безопасности в стенах этого надежного дома через лужайку от нас. – Я полагала, вы просто хотели передать бумаги и не иметь к ним никакого касательства. – Я попыталась сымитировать его акцент, но вышло неубедительно и сбивчиво. Рассмешить его мне удалось.

– Так было. Но потом я встретил вас. И вот мы здесь.

– Да, мы здесь.

Я утерла слезы.

– Что случилось? – Он отнял мои