Благовест - Алиса Клима

Ларионов наблюдал за Верой. Та пребывала в своем мире. Он видел, что она измотана. Она словно действительно готовилась к чему-то, что-то чувствовала. Ларионов давно заметил, что Вера всегда замыкалась в себе перед каким-то новым внутренним рывком, как будто проводила дни в молитвах. И эта стрижка… Почему она решилась? Ничего вроде бы странного в том и не было – в лагере появились вши, и казалось естественным остричь волосы для облегчения борьбы с инфекцией. Но Ларионову повсюду мерещились какие-то знаки.

Как и Вера, он пророчил впереди лишь разлуку и отчаяние. Представлял, как Вера испаряется из его жизни по воле судьбы или по его собственной неосознанной воле; как окончательно рушится все самое желанное в его жизни и животворящее в нем; как тьма впереди представляется яснее, чем что-либо еще в вечной зыбкости бытия.

И не просто это представлял, а точно знал, как оно будет. Однажды он уже проживал подобное. Помнил клетками тела ломку и затухание внутреннего свечения и душевных сил, когда от года к году, чем дальше ото дня, когда он в последний раз видел Веру, ему становилось все сиротливее. Твердил бесконечно, что в нем говорят безволие и слабость. Что целостные и достойные мужчины способны на отречение от болезненных привязанностей. Измотал себя всеми земными пороками: пил, лез бездумно под пули, пускался в самоволие, вел беспорядочную половую жизнь, женился, старался найти смысл в деятельности, чтобы выхолостить из себя память о своих чувствах… Но каждый из этих порочных путей лишь растил в нем еще большую жадную потребность в этих чувствах, о которых боялся признаться себе и которые упорно подавлял и вытравлял. И все эти усилия и мучения привели лишь к тому, что не успел он встретиться взглядом с Верой на плацу, как потерял голову.

Ларионов знал – не предполагал, а именно знал, – что это расставание станет катастрофой для него. Катастрофой, которая разрушит его теперь уже до последнего атома.

Вера вздрогнула от прикосновения Инессы Павловны:

– Ты согласна?

– Да, да. Согласна…

– Тогда расходимся, – уныло сказала Клавка, бросив на Веру недовольный взгляд.

– Да, да, расходимся, – машинально повторила Вера и накинула платок на шею.

– Ты не могла бы задержаться? – неуверенно спросил Ларионов.

Он, словно в те первые дни их встречи, ощущал какую-то дистанцию с Верой и снова замечал в ней напряжение и грусть.

– Конечно, – спокойно ответила она. – Клава, нам надо обсудить последний акт – финал пьесы. Это очень важно, – добавила Вера уже вдогонку Клавке. – Если Григорий Александрович позволит, я бы пошла с тобой на контроль помывки в баню…

Клавка кивнула и вышла. Ларионов пригласил Веру в кабинет под любопытным взглядом Федосьи.

– Все же это неблагоразумно – идти в баню, – сказал он Вере, пропуская ее вперед себя в комнату.

– А что? – улыбнулась она ему тоже ласково, отчего у него лишь отчаяннее сжалось сердце.

– А вот то. Сколько там заразы после помывок! Пол заплюют, накурят и все такое – ты сама, увы, знаешь…

– Так я давно привыкла, – пожала плечами Вера. – А что вы хотели обсудить?

– Не терпится уйти? – с кривой усмешкой спросил Ларионов.

– Чудной вы. – Вера потупила взор, и волосы прикрыли ее лицо.

– А ты? – Он вдруг приблизился к ней, но не трогал. – Зачем ты остригла волосы?

– Не нравится? – Вера вскинула голову.

– Мне не нравится только одно. – Ларионов взял ее руки. – Что ты опять что-то удумала и скрываешь от меня.

– С чего вы решили?! – Вера дернулась и отошла к окну.

– Значит, точно, – усмехнулся Ларионов.

– Что вы себе вообразили?

– Свои фантазии я оставлю при себе, – продолжал он в шутливом тоне. – А вот твои мне было бы интересно узнать.

– В самом деле? – Вера заносчиво вскинула голову. – Разве вы прежде не знали?

– О чем ты? – улыбнулся Ларионов.

– Тогда присядьте вон там. – Она указала на стол. – Когда вы стоите так непристроенно, я не могу ясно выражать мысли.

– Это еще почему? – засмеялся Ларионов, проходя к рабочему месту.

– Потому что это… это – профпривычка.

– Я внемлю вам, моя учительница…

– Прекратите глумиться, – насупилась Вера. – Ничего нового я вам не сообщу!

– Опять Грязлов? – вдруг спросил Ларионов, и Вера на мгновение стушевалась.

– Да, опять! Вы не понимаете! – Она оперлась о его стол руками и приглушила голос. – Он знает о Хитровке… Он спрашивал про Гиляровского… Он не может знать о Хитровке, но он знает…

– Погоди, – остановил ее Ларионов. – Объясни толком.

– Хорошо. Но, чур, не перебивать!

– Так точно, – улыбнулся он.

– И не ерничать! – приказала Вера. – Слушайте. Когда мы впервые ехали в Сухой овраг той зимой, Кузьмич рассказал, что на Хитровке в Москве было место, где прятались бандиты, уголовники и «деловые люди», так сказать. Это место, как ни странно, звалось «Сухим оврагом». В середине двадцатых Моссовет всех разогнал, а Хитровку сровнял с землей. Грязлов утверждает, что родом из того-то и сего-то, сирота, дескать, вырос у башмачника и потом ушел в РККА и прочее… Но однажды на построении проронил фразу: «стоите, как бродяги хитровские» или что-то в этом духе. Но ведь Грязлов не москвич, и в двадцатых годах с его слов там не был.

– Я понял. Но с чего ты взяла, что он не мог просто знать про Хитровку от кого-то типа Кузьмича? Или одного из зэков? Что-то тут пока не клеится.

Вера прошлась по комнате и снова облокотилась о стол Ларионова, заметив, что он охватил ее при этом взглядом.

– Ладно, – выдохнула она. – Но обещайте, что не пуститесь в нравоучения!

Он покорно кивнул.

– В тот вечер, когда вы в спальне… – Вера запнулась и смутилась, а Ларионов поджал губы и покраснел. – В общем, до того как я вошла к вам в дом, я ему случайно после переклички намекнула на Хитровку…

– Совершенно случайно, – покачал головой Ларионов.

– Ну хорошо! Я намеренно это сказала, но он-то об этом не знал! Там к слову пришлось, и все сложилось просто прекрасно.

– Не сомневаюсь, – иронично, но ласково сказал Ларионов.

– И вот тут он аж весь скукожился! Сразу глазами засверкал, как это он делает, когда чувствует опасность.

– Зато ты, к сожалению, лишена этого чувства, – не выдержал Ларионов.

– Да вы слушайте! – уже не могла остановиться Вера. – Он сразу спросил, к чему это я упоминаю Хитровку. А я ему говорю, мол, книгу читала, вспомнилось… Что скажете?

– И что из этого следует? – Ларионов накрыл ее руку своей. – Вера, я просил и даже умолял тебя не связываться с Грязловым…

– Вот вы опять! – Вера снова забегала по комнате. –