Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

Армор перевёл.

– Это отличная новость, – похвалил секретаря Френсис, – мы сегодня же воспользуемся этим приглашением.

– Я слышал, что Вы собираетесь задержаться в нашем городе, осмелюсь спросить, надолго ли?

– Это зависит от любезности немцев, – неожиданно ответил посол, – но я надеюсь остаться в Вологде на продолжительный срок.

– В таком случае посольству нужны квартиры для сотрудников и место под канцелярию?

– Да, мы как раз хотели хлопотать об этом, наш представитель говорил, что квартирный вопрос как раз находится в Вашем ведении, господин мэр.

– С жильем вопрос сложный. Город перенаселён, управа вынуждена уплотнять некоторые дома. Ваши сотрудники, если не хотят жить на вокзале, должны будут снимать жилье в городе. Мы порекомендуем несколько приличных адресов, что касается размещения канцелярии посольства, то у меня есть один неплохой вариант.

– Мы вас внимательно слушаем, господин мэр, – Френсис вежливо улыбнулся. Он знал, что в России после таких слов обычно следует некоторое коммерческое предложение, от рассмотрения которого зависит решение основного вопроса.

– На улице Екатерининско-Дворянской есть здание клуба приказчиков, большой старинный мебелированный дом, принадлежащий городской казне. По причине войны, революции и ограничения частной торговли приказчики больше не занимают это здание, оно пустует. Я предлагаю Вам осмотреть дом и, если на то будет Ваше желание, занять его под нужды канцелярии посольства. Кстати, там на втором этаже были номера для гостей. Место для проживания господина посла с приближенными и прислугой наверняка найдется.

– Вы очень любезны, господин мэр. Мы сегодня же отправимся в город и посмотрим на этот замечательный дом.

– Продовольственный паек в городе не велик, но мы постараемся решить вопрос и поставить господ дипломатов на довольствие, надо лишь списки ваших сотрудников для оформления заявки.

– Премного Вам благодарны, – сказал за посла Армор, – такой список уже готов, вот он.

В этот момент в купе с подносом вошел слуга Филип Джордан. Александров с удовольствием выпил настоящего черного кофе и благосклонно кивнул чернокожему официанту. Он никогда не видел негров и в этот момент почувствовал себя рабовладельцем-плантатором.

– Разрешите откланяться, – сказал он послу, – надеюсь, теперь наши встречи будут регулярными.

– До свидания, господин мэр, мы вам очень обязаны за доброту и понимание.

Александров ушел. Американцы переглянулись.

– Неужели он ничего не попросил за свои услуги? – спросил Френсис.

– Нет, и даже намека не сделал, – ответил Армор.

– Пялился на меня, как дикарь, будто никогда черных не видел, – проворчал Филип.

– Наверняка не видел, – утвердительно произнес Армор.

– Какой приличный человек, – задумчиво произнес посол, – в столице таких не сыщешь.

– Приличный, как мэр Нью-Йорка, – вставил Филип, ему дозволялись подобные шутки.

– Мы получили сегодня много полезных сведений и должны их проверить. Филип, – скомандовал Френсис, – мы идем в бани, потрудитесь собрать мне пару свежего белья.

– Да, губернатор. Все давно готово и ждет Вашего распоряжения.

Найти Веденеевские бани в Вологде, названные так по имени купца-основателя, труда не составило. Они сняли отдельный кабинет и прекрасно помылись. После парной запасливый Филип выставил для господ бутылку вина.

– Русские говорят, после бани укради да выпей, – проявил эрудицию личный секретарь Джонсон.

– Что за криминальные предпочтения, Эрл, – пожурил его посол, – Христос завещал не воровать.

– Что там, Христос, когда это было, для нас, американцев, новый Христос – это президент Вильсон, его 14 тезисов о мире для нас сейчас важнее всякой Библии.

– Это трудно опровергнуть, – засмеялся Армор, – хотя попахивает нешуточным богохульством.

После бани они направились вдоль по Малой Духовской улице, названной по имени монастыря, который находился по соседству. Всю дорогу Джордан не закрывал рта.

– Я слышал, – разглагольствовал Филип, – что здесь есть русские негры, им всегда жилось гораздо хуже, чем неграм в Америке. Главный русский поэт Пушкин тоже был негром, не повезло ему родиться в России, его убили. Вот если бы он родился в Америке, он бы достиг гораздо большего.

– Филип, ты надоел, – сказал Армор. – В годы, когда жил Пушкин, в Америке негров продавали в рабство, и неизвестно, что бы с ним стало. К тому же он не совсем черный, только квартерон[32]. Его дед был слугой царя Петра Великого и вместе с ним строил Петроград, а отец – генералом русской армии, так что жаловаться на судьбу Пушкину было не надо.

– И все-таки белые его убили, – сказал в споре последнее слово Джордан.

Армор только рукой махнул, этот слуга – совершенно несносный человек, но посол его любит, а Филип ему предан. Что тут скажешь, сердиться на слугу ниже достоинства дипломата.

Они прошли мимо деревянных домов, каменной стены Свято-Духова монастыря. Вдали виднелось большое здание какого-то собора.

Впереди перед иностранцами возникла широкая мощенная круглым булыжником улица. Справа прямо посреди дороги была видна небольшая церковь.

– Судя по всему это должна быть церковь Екатерины, о которой нам говорили, – показал рукой Армор, – значит перед нами и есть Екатерининско-Дворянская улица.

– Товарищ, – Армор остановил какого-то гражданина, – где здесь здание клуба приказчиков?

– Там, – показал рукой в сторону церкви прохожий, выпучил глаза на Филипа, и заспешил прочь.

– Люди здесь не болтливы, – обобщил Джонсон.

Дом, который они искали, стоял через квартал на пересечении двух улиц. Это был большой особняк с колоннами, бельэтажем и мезонином. На фронтоне здания была помещена надпись: «Вологодское общество вспомоществования частному служебному труду». Перед домом был устроен палисадник с ограждением из штакетника, над входом красивые резные с аркой ворота. Армор дернул за веревку в калитке, щеколда приподнялась, и двери раскрылись.

Они зашли во двор. Увидев гостей, на крыльцо выскочил дворник.

– Пожалуйте посмотреть, Ваше превосходительство!

– Удивительный город, всё как при прежнем режиме, даже дворники на месте, как будто и не было революции.

– Мне это город определенно начинает нравиться, – сказал Армор.

Компания с ним согласилась.

Любезность служителя, сдобренная бумажным червонцем от Филипа «на чай», не знала границ. Дворник показал весь дом, открыл каждую комнату.

Помещение действительно было просторное и весьма удобное для посольства. На первом этаже по фасаду располагалась передняя и два больших зала для приемов, на внутренней стороне дома – комнаты для прислуги, кладовка, дворницкая и кухня.

Бельэтаж был приспособлен для жилья. Два смежных помещения идеально подходили для кабинета посла и комнаты отдыха. Небольшие апартаменты в мезонине могли служить жильем для сотрудников.

– Главное понять, куда следует поселить нашего бразильца, иначе он устроит международный скандал, – пошутил Френсис.

– Вам придется потесниться, – подхватил шутку Армор.

– А Вам, судя по всему, места здесь не достанется, – ответил ему посол, – мне будет не хватать Вас, Норман.