Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

Исправив ошибку Рэнсома, Локкарт все же водрузил над одним из зданий в городе британский флаг.

Особняк Николая Михайловича Дружинина подошел для английской миссии как нельзя лучше. Он находился близко к центру города на пересечении Пятницкой и Благовещенской улиц, имел два входа и полуовальный балкон на первом этаже, выходящий в залу. В случае неожиданности через него можно было выйти из помещения. Хозяин дома, бывший помещик и предводитель уездного дворянства Дружинин, обрадовался британским подданным и уступил им половину особняка под офис и комнаты для жилья. Ему грозило уплотнение, и наличие иностранных квартирантов освобождало его от этой повинности.

В Вологде разворачивалась арена для новой войны, на сей раз за умы российских граждан, которые очнулись после зимней спячки и увидели свое отечество разоренным и поруганным.

Не все были согласны терпеть это унижение. Впервые в столицах появилась оппозиция, способная на реальные дела вместо надоевших всем разговоров. Провинциальная печать, которая после всех чисток временами еще проявляла свою оппозиционность, сообщала о зверствах анархистов, отделении национальных окраин, сопровождавшемся жутким разграблением русского населения, засилии немцев в Петрограде и других крупных городах после заключения мира и, конечно, о местных проблемах, которые новые власти не всегда хотели и могли решить. Кроме легальных изданий в народе ходили подпольные газеты и журналы с ярко выраженной антибольшевистской позицией.

Френсису послали номера журнала «Свободная Россия», где на обложке страна была изображена в виде бессильно лежащей девушки в русском сарафане, который разрывали всякие мерзкие людишки в характерных национальных костюмах. В другом номере была иллюстрация, изображающая немецкую свинарку. Под ногами у нее хрюкало стадо свиней – «Die russischen Schweine»[33]. Третий номер содержал карикатуру на русскую армию, пьяную от вина, безвластия и беззакония. Блаженная улыбка хмельного солдата на всю полосу и довольный немец-бош, который стоит чуть поодаль и подкручивает усы.

Русская сатира так потрясла Френсиса, что он приказал отправить номера журнала для сохранности в свой архив.

Ежедневно посол получал письма от русских знакомых из числа бывшей аристократии, оставшихся в Петрограде. Они умоляли представителя союзной державы помочь в возрождении России. Френсису было искренне жаль их, ведь в революцию они решились всего, но президент Вильсон настаивал на политике невмешательства. Приходилось лавировать и планомерно убеждать Госсекретаря Лансинга в ошибочности ставки на Роббинса с его бесконечными идеями о признании коммунистической власти и сотрудничестве с правительством Ленина. Обстановка в стране становилась все более напряженной.

Глава 26

На другой день после отъезда англичан Нуланс пришел на аудиенцию к «красному» генералу Уэсли, к тому времени уже освобожденному из-под ареста и вернувшему себе должностные полномочия.

– Вы должны нам помочь с переходом линии фронта, как помогли англичанам, – начал он с напором достойным Наполеона.

– Это была стратегическая ошибка, – парировал Уэсли, – в тот момент, когда мы заключили перемирие на этом участке фронта, белые ударили в другом месте и захватили важный населенный пункт.

– Я не слышал выстрелов, – удивился Нуланс, – неужели они захватили плацдарм без боя?

– Именно так, – отвечал Уэсли, – среди «белых» много бывших охотников, это меткие стрелки, они привыкли бить пушного зверя в голову, чтобы не портить шкурку, и теперь оттачивают свои навыки на наших товарищах. Говорят, что «белым» их немецкие инструкторы внушают: «10 патронов – 10 врагов». Положение серьезное. Вы напрасно мне не верите, во время этого пресловутого перемирия группа «белых» с ножами подобралась к нашим позициям и вырезала взвод красногвардейцев, захватив пулемет и патроны. Это больно ударило по самолюбию наших солдат, и они во всем винят иностранцев.

– Странная у Вас логика, господин генерал. Во всяком случае вы будете не против, если мы все-таки выбросим на территорию противника листовки с условиями перехода.

– Мы согласны только на то, чтобы перемирие было установлено по всему фронту и никакие переброски в это время не осуществлялись.

– Вот об этом мы и напишем Маннергейму. Думаю, из уважения к нам он пойдет на эти условия. Нужно всего 6–8 часов на всё мероприятие, а потом, как говорится, можете продолжать.

На следующий день аэроплан «красных» раскидал над позициями противника листовки с предложениям дипломатов о переходе. Рачительные белофинны обрадовались дармовой бумаге и пустили листовки на самокрутки. Ни один документ до Маннергейма так и не дошел.

Удержать четыре сотни разночинной публики в вагонах было задачей не из легких. Иностранцы, одетые в хорошие меховые шубы и шапки, всем видом контрастировали с защитниками города и вызывали множество неприязненных чувств.

Нулансу доложили, что арестованы четыре француза по обвинению в шпионаже. Он помчался на выручку и нашел группу в «красной» комендатуре. Выяснилось, что господа рассматривали фортификационные сооружения и высказывали суждения об их надежности. Послу стоило немалых трудов, чтобы убедить финнов в абсурдности этого заявления.

Кроме «шведского стола» в Скандинавии распространены общественные бани. Любой финн ежедневно бывает там, это один из самых чистоплотных народов Европы. В саунах не только смывают грязь, там ведут политические разговоры, бывает, что употребляют пиво и крепкие напитки, несмотря на объявленный по случаю военного положения «сухой закон». А еще по скандинавской традиции в банях обслуживают клиентов исключительно женщины.

Узнав об этой замечательной традиции, многие иностранцы сделались большими приверженцами гигиены. Нулансу докладывали о том, что в парных происходят вакханалии и распространены плотские утехи. Надо же как-то отдыхать от трудов молодым и энергичным мужчинам!

– Дядя, Вы слышали, что сотрудники нашего посольства посещают финские сауны, где ведут себя самым непотребным образом? – возмущалась за чаем племянница посла мадемуазель Фесса.

– Не все, заметьте, – вставил реплику граф де Робиен, – некоторые ходят исключительно с целью помыться.

– Согласитесь, вдвойне приятно, когда спину клиенту трёт мочалкой белокурая красавица, – не унималась Фесса.

– Дитя, – отхлебнув из чашки, сказал Нуланс, – идет война. Многие из этих мужчин давно не имели женской ласки, нужно относиться к этому с пониманием, как это всегда делается во Франции.

– Смотрите, дядя, как бы всё не закончилось каким-нибудь скандалом.

– Я уверен в наших мужчинах, – сказал атташе посольства, – француз женщину и ребенка никогда не обидит, а за другие народы мы отвечать, увы, не сможем.

Фесса оказалась провидицей. Буквально на следующий день Нуланс был снова приглашен в комендатуру. Он нехотя собрался, явно не желая выслушивать от «красных» нотации о беспечном поведении членов его команды. Но начальник комендатуры был на сей раз очень серьезен.

– Господин посол, мы вынуждены уведомить Вас, что один из членов французской группы задержан нами за связь с немецкой шпионкой.

Такого Нуланс не ожидал.

– Какие у