Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

на стуле сидел Энрике. Втянув голову в плечи, грузно навалившись на стол, Фернандо вел дневниковые записи. Шурин без приглашения опустился в кресло напротив командира.

– Поругался с Пунсоролем? – спросил Магеллан.

– Хуже, – махнул рукой Дуарте.

– С Эспиносой?

– Нет.

– Чего нахохлился?

– Антоний заметил изменение курса! Мы надеялись, что два-три дня об этом никто не узнает. Зачем вахтенным сверять маршрут, если ночью плывут за фонарем, а днем – за флагманом?

– Зря вы с Гомесом посчитали себя умнее других. Если священник заметил изменение курса, то кормчие давно уткнули носы в компасы, – решил Магеллан.

– Теперь жди неприятностей.

– Почему? Они покорно поплывут за мной. Отойдем от Тенерифа, возьмем круче к югу. Разве ты не готов?

– Готов.

– Вот и прекрасно. Иди успокой команду если кто-нибудь заподозрит подвох. А коль тайное стало явным, прикажи Альбо повернуть к югу еще на десять градусов!

– Может, сразу взять на юго-юго-запад?

– Рано.

Дуарте направился к выходу.

– Где сейчас Мескита? – вспомнил Фернандо.

– Играет в кости с Моралесом.

– Позови ко мне!

– Думаешь, испанцы используют такую мелочь как предлог для мятежа?

– Осторожного человека – Бог бережет! – закончил адмирал.

* * *

Первая утренняя вахта на «Консепсьоне» шла спокойно. Сытый, разомлевший на солнце Ганс Варг жмурил от удовольствия глаза, сопел носом, втягивал запах табака, оставлял белую струйку дыма. В воздухе плавала длинная тонкая трубка, окуривала канонира американскими «благовониями». Наступил час душеспасительных бесед. Упершись спиной в лафет пушки, рядом сидел Глухой. Юнга Педро с завистью следил за полетами трубки в ожидании, когда Мастер Ганс позволит пососать мундштук. Канонир медлил, выбирал тему.

Вдоль передней стенки юта Гаспар Кесада мерил шагами палубу. Он гордо смотрел вдаль, как бы возвышаясь над корабельной суетой, непонятной и чуждой офицеру охраны севильского архиепископа. У бортов Кесада резко оборачивался, словно чучело еретика на жерди, избегал встречи взглядом с матросами, бросал взор в море, хмурился, будто решал важную задачу, продолжал прогулку. На самом деле капитан беззаботно дышал воздухом, радовался теплому осеннему дню.

В каюте кормчих в одежде, широко раскинув руки и уткнувшись лицом в подушку, после ночной вахты спал Элькано. Тараканы бегали по мятой желтой рубахе, спускались на тонкую загорелую шею, подбирали с кровати хлебные крошки. На постель Карвальо забралась мышь, деловито обнюхивала простыни. На столе, под окном, по грязным тарелкам с объедками завтрака ползали отправившиеся в путешествие севильские мухи. Их не вылавливали, не били, – скоро ветер выдует крылатых спутниц.

На юте командовал судном Жуан Карвальо, на баке следил за направлением португалец Франсишку Родригеш, одним своим видом раздражавший Кесаду. Маленький Хуан суетился у длинных ног отца, мешал матросам поворачивать рукоять румпеля.

– Флагман – слева! Флагман – справа! – раздавался голос Родригеша.

– Право руля! – четко приказывал матросам Карвальо, ему вторил высокий звонкий голосок сына, возомнившего себя капитаном.

От резкого детского крика Кесада вздрагивал, недовольно глядел на корму, но прогнать мальчика с мостика не решался, вспоминал своего Диего, оставшегося с матерью на континенте.

Матросы добродушно посмеивались, величали помощника штурмана «вашей светлостью», «вашей милостью». Хуан вошел в роль, принялся командовать самостоятельно. Палубные вахтенные, привыкшие к точным повторам приказов отца, полезли на ванты убирать паруса. Карвальо мягко оттолкнул сына к нактоузу, велел помолчать. Малыш не хотел расставаться с должностью капитана, и тогда отец предложил ему стать юнгой, вслух вести счисления компаса. Хуан согласился, выпросил позволение забраться в «воронье гнездо» на грот-мачту.

Первое сообщение о координатах курса Карвальо пропустил мимо ушей, а Кесада не понял. Вскоре Хуан вновь громко выкрикнул градусы на компасе и невпопад преждевременно пробил склянки. В ожидании очередного сюрприза, отец велел матросам ничего не давать ребенку. Хуан в третий раз назвал курс корабля. Карвальо равнодушно отметил «ошибку», решил после вахты объяснить сыну, как правильно снимать показания стрелки. Хуан помнил об обязанностях. Когда песчинки на часах сбежали в нижнюю колбу, и юнга правильно пробил склянки, он громко сообщил направление судна. Отец недовольно поморщился, надумал немедленно заняться обучением сына, приказал ему взять компас, подняться на ют.

Хуан вскарабкался по лестнице с громоздкой коробкой в руках, степенно уселся на палубу, на щель в досках. Используя ее как дополнительную стрелку, указывающую движения корабля, назвал градусы. Отец удивился, забрал компас, повторил счисления. Все точно, Хуан не ошибся. Карвальо похвалил сынишку, велел юнге уточнить курс по второму компасу. Показания подтвердились.

Нагулявшись по палубе, Кесада начал прислушиваться к приказам вахтенных, разговорам матросов. Он хотел уйти в каюту, но тут юнга сообщил градусы. Кесада не понял сути открытия, однако, насторожился: почему Карвальо проявляет интерес к компасу? Разве ему недостаточно указаний с бака Родригеша о направлении «Тринидада»? Испанец величественно поднялся на ют. Пилот сидел на полу рядом с сыном, пытался обмануть стрелку компаса, загнать ее левее по шкале.

– Изменили курс? – догадался капитан.

– На двадцать градусов, – вскочил на ноги штурман.

– Давно?

– Не знаю. В начале вахты я не обратил внимания, мы ведь плывем за флагманом.

– Полчаса назад шли этим курсом, – доложил Хуан.

– Неужели они не замечают? – удивился Карвальо. – Не может быть! Вероятно, на то есть причины?

– Хотел бы я знать их, – холодно заметил Кесада. – Юнга, – закричал он вниз, – позови Элькано!

Педро выдохнул едкий дым из трубки канонира, побежал в каюту. Вскоре появился заспанный баск, наспех засовывавший рубаху в штаны.

– Что случилось? – спросил пилот, растирая рукой глаза.

– Каким курсом следовали на рассвете? – поинтересовался Кесада.

– На юго-запад.

– Вы уверены?

– Таков приказ капитан-генерала.

– Знаю. Вы проверяли?

– Нет.

– Мы изменили курс, – пояснил Карвальо.

– Выстрели из пушки, предупреди, – посоветовал баск.

– Вы полагаете, Магеллан, Гомес, Барбоса, Мескита и полдюжины офицеров не умеют пользоваться компасами? – зло усмехнулся Кесада.

– Бывают случаи… – припомнил Элькано.

– Бывают, – оборвал Кесада, – но не с лучшими капитанами Королевского флота!

– Никто не застрахован от ошибок, – настаивал баск.

– Флагман взял влево! – раздался с бака голос Родригеша.

– Влево? – удивился Элькано.

– А вы ожидали вправо? – съязвил Кесада. – Они намерены идти португальским путем. Непонятно, зачем Магеллан сыграл комедию с юго-западным курсом?

– Еще десять градусов к югу, – определил Карвальо, когда рулевые выверили курс по «Тринидаду».

– Пальнем из пушки, или вы уже не сомневаетесь? – обратился Кесада к штурману.

– Хитрит капитан-генерал, – задумчиво ответил Элькано.

– Вахтенный, каждые полчаса докладывайте мне курс! – приказал Кесада, покидая ют вместе с баском.

* * *

К вечеру корабли поменялись местами. Тяжеловесный «Сан-Антонио», плавучий склад, доверху набитый продовольствием и снаряжением, пропустил вперед легкие суда. На первое место за «Тринидадом» вышел маленький «Сант-Яго», за ним «Консепсьон» и «Виктория». Согласно распоряжению адмирала, на закате солнца флагман убрал паруса. Прочим