Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни

гордости, он верит, что ему сойдет с рук любая выходка. Он ведет себя так, будто они с Хирой настоящие правители Пенджаба, а махараджа Далип Сингх – никто. Хальса-джи, только вы в состоянии исправить эту ситуацию.

– Хира и Джалла и с нами плохо обходились, – признает один из панчей. – Хира гоняет нас туда-сюда сражаться в его личных войнах, будто мы его слуги.

Остальные сердито присоединяются:

– Он нам лжет.

– Сокращает положенную нам плату.

– На этой неделе уволил пятьсот наших братьев просто потому, что ему так захотелось.

– Это все дело рук мошенника Джаллы!

– Как позорно, – говорю я, – таким образом обходиться с великой армией Саркара. Если бы власть принадлежала мне, я бы никогда так не поступила.

Панчи быстро принимают решение:

– Мы преподадим Хире и Джалле урок, который они никогда не забудут.

Нам советуют оставаться в лагере: так мы будем в безопасности, пока военачальники мобилизуют армию. Когда я высказываю желание встретиться с солдатами, панчи соглашаются.

Я одалживаю лошадь и рупор. Я до сих пор так слаба, что мне нужна помощь, чтобы сесть в седло, но перед собравшейся армией я держусь прямо и гордо, как делал Саркар до последних дней своей жизни. Аплодисменты придают мне сил. Когда они затихают, я говорю очень просто:

– Мой сын и я благодарим вас за то, что вы нас защищаете. Если милостью Вахе Гуру я приду к власти, я вас не забуду. – Одним движением я сбрасываю покрывало. – Вы моя семья. Я доверяю вам свою честь и жизнь. Так зачем мне прятать от вас лицо?

Ответом мне служат оглушительные приветствия. Кажется, будто овации никогда не закончатся.

– Победу Май Джиндан, матери хальсы и нашей истинной правительнице! Мы вас не подведем.

* * *

Мы сидим в лагере и напряженно ждем новостей. Армия осадила крепость. Панчи приказали Хире оставить пост визиря. Пообещали выпустить его из Лахора, если он передаст воинам Джаллу, который заслуживает наказания за дерзость по отношению к рани. Хира просит встречи с командирами, чтобы обсудить условия. Панчи соглашаются.

– Визирь никогда не откажется от Джаллы, – говорю я Джавахару. – Наверное, он что-то задумал.

И точно: Хира умудряется связаться со своим дядей Гулабом, и тот, забыв про вражду, посылает полки клана Догра на помощь племяннику. Возможно, дело в том, что его сын Сохан содержится как заложник в Лахоре. Хира и Джалла сбегают под покровом темноты, прихватив с собой Сохана. А еще они крадут несколько телег ценностей из сокровищницы – совсем как хитрый Гулаб, когда бросил Чанд.

Разгневанная армия хальсы преследует беглецов.

Весь день мы нервничаем и ждем.

– Хира и его люди, наверное, уже полпути в Джамму проделали, – говорит со вздохом Джавахар.

– Неважно, – отвечаю я. – Лишь бы от них избавиться.

На закате Автар приносит новости. Армия хальсы догнала Хиру, прежде чем он добрался до Джамму. Произошла кровавая битва. Хиру, Джаллу и Сохана убили. Их головы, надетые на копья, носят по улицам Лахора.

Джавахар в восторге вскакивает.

– Так им и надо! Теперь, сестра, ты станешь настоящей правительницей и сможешь делать что хочешь.

Но я встревожена. Я ненавидела Хиру и Джаллу, но не хотела, чтобы их убили. А бедный Сохан и вовсе пострадал безвинно. Я потрясена жестокостью солдат. Наверняка Гулаб будет мстить за смерть сына и племянника.

Армия хальсы – сильный и страшный зверь. Я выпустила его на свободу, но смогу ли я его контролировать?

Глава 29

Джавахар

На следующий день я с триумфом возвращаюсь в крепость под радостные крики солдат-горчарахов. Горожане, выстроившись вдоль дорог, кричат: «Да здравствует Май Джиндан! Да здравствует махараджа Далип!» На следующий день я иду в дурбар, одевшись, как обычно, в белое. Лицо я больше не закрываю: знаю, что красива. Кожа почти вылечилась благодаря отварам Манглы. Далип идет рядом со мной, Джавахар следом. Придворные приветствуют меня с радостью: многие из них с трудом переносили тиранию Джаллы. Когда я сажусь на место Саркара, посадив Далипа себе на колени, они называют меня Матерью Сикхов и аплодируют мне стоя.

Я сразу же уверяю двор, что буду жить по принципам Саркара, вознаграждая верность и талант. Я обещаю одинаково обращаться с сикхами, индусами и мусульманами, назначаю на высокие посты опытных придворных разной веры: Дивана Дина Натха, Факира Нуруддина и Аттара Сингха Калианвала. Но на одном я стою твердо: визирем должен быть Джавахар.

Да, у него нет опыта, но я верю, что смогу научить брата всему необходимому. Я знаю, что он будет полностью мне верен, и, больше того, хочу разделить славу с тем, кто меня любит.

Однако придворные и панчи против, и даже умница Автар советует мне подумать еще раз. Это меня беспокоит. Панчей уж слишком привлекает принц Пешаура – возможно, потому, что он похож на Саркара: храбрый, харизматичный, хорошо сражается и охотится. Мне советуют вернуть принца из изгнания и сделать визирем.

На это я никогда не пойду. Пешаура при дворе слишком опасен для Далипа. Как только он тут окажется, ему легко будет убедить армию, что он лучше справится с управлением Пенджабом, чем семилетний мальчик. Так что я уговариваю командиров, использую все свое обаяние и повышаю жалованье солдатам, пока войска не соглашаются с моим предложением. Пешауре я тайно посылаю сообщение: «Не приезжай ко двору, и останешься цел». Я предлагаю ему деньги и поместье и испытываю облегчение, когда он соглашается.

Я предупреждаю Джавахара, что нам надо вести себя безупречно. Ужасная смерть членов клана Аттаривала и Хиры показала мне, что армия хальсы легко может превратиться из союзника в смертельного врага. И что она требует от правителей высокоморального поведения. Поэтому, когда Джавахар идет в особняк Хиры и захватывает его богатства, много лахов золотых монет, я заставляю брата на глазах у всей знати передать монеты в тошахану. Часть этих средств мы передаем на благотворительность, а часть – на укрепление внешних фортов Пенджаба. Я слежу за тем, чтобы новости об этом дошли как до армии, так и до народа. Я устраиваю Хире, Сохану и даже Джалле торжественные похороны. Гулабу я гарантирую безопасность на время похорон и, когда он приезжает, обращаюсь с ним уважительно. Я выражаю ему свои соболезнования и говорю, что не хотела этих смертей. Но он мне не верит. На словах он благодарит меня, а я вижу ненависть, которая блестит у него в глазах. Я заполучила врага на всю жизнь. Когда Гулаб возвращается в Джамму, я велю Автару