Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Почему из-за баб? – не поверил цирюльник. – Кто тебе сказал?

– Зачем индейцам убивать моряков? Наверное, люди Солиса насиловали женщин, вот и поплатились.

– Хуан, мальчик мой, иди сюда, – Ганс позвал сына Карвальо. – Ты, почему невеселый? Что-нибудь случилось?

– Молуккские острова очень далеко, мой народ не доплывет до них на каноэ, – пожаловался малыш.

– Мы разве чужие тебе?

– Нет, но там мама. Отец сказал, племя ушло на север, а ведь оно могло повернуть на юг. Правда, дядя Ганс?

– Могло, – согласился канонир, пуская в лицо цирюльнику сизые клубы дыма. – Обязательно повернуло. Сам посуди, чего ему делать на севере? Там холодно, земля не родит, охота плохая. Конечно, индейцы ушли на юг. Не сомневайся.

– Мы встретимся? – обрадовался Хуан.

– Возможно, сынок. Если сейчас не найдем, то разыщем на обратном пути. Или в другой раз, когда опять поплывем в южные моря. Ты не горюй, мама жива, ничего с ней не случится. Как ты думаешь, Эрнандо?

– Жива, жива… – подтвердил цирюльник. – Мне кто-то говорил, будто видел ее в этих местах, а потом она ушла в лес.

– Мы найдем ее, – успокоил Мастер Ганс— Либо ты встретишь маму, когда вырастешь большим, будешь водить корабли. О чем мы говорили, сеньор Бустаменте? – вспомнил канонир.

– Ты рассказывал о замке Синей Бороды.

– Правильно, – подхватил немец. – Давно это было. В те века рыцари съезжались на турниры, а мейстерзингеры прославляли их подвиги…

Затаив дыхание, Хуан слушал легенду.

* * *

Попутное Южное Пассатное течение и северо-западный ветер несли эскадру к мысу Санта-Мария. Днем испанцы подходили к земле, проводили простейшие гидрологические исследования, наносили на карту очертания берегов. Ночью брали мористее и несколько часов до рассвета плыли по звездам, сверялись с компасом. Адмирал вынимал из сундука секретные карты, разглядывал очертания материка. Берега Бразилии уходили неровной линией на юго-запад, где между 30 и 40 градусами южной широты открывался пролив, обозначенный Мартином Бехаймом и неизвестными лоцманами.

Фрагмент карты Пири Рейса с побережьем Южной Америки

На арабской карте адмирала Турецкого флота Пири Рейса, выполненной в 1513 году, земля изгибалась полукругом в обратную сторону (на юго-восток), сливалась с очертаниями Южного материка – Антарктиды. Неужели штурманы Пири Рейса прошли задолго до европейцев вдоль Земли Святого Креста и не обнаружили прохода в Южное море? Или проскочили мимо, не заметили за туманами, дождями, ночной мглой? Откуда у арабов изображение не известного христианам побережья? Фантазия или практический опыт искусных мореходов? Много вопросов возникло у Магеллана за длительное изучение пергаментов и бумаг. Можно отбросить арабскую карту, посчитать списком с испанской или португальской портуланы, но где прототип? Его не было в Тезорариуме Мануэла и в Индийском совете дона Карлоса, Фуггеры не упоминали о нем, не писали в других странах. В эпоху секретности это служило слабым аргументом отрицания первоисточника, однако, зачем прятать то, о чем говорят? Может быть, арабы сознательно скрыли пролив?

Карта Пири Рейса составлена в правление султана Селима, повторявшего слова Магомета II, что «не положит оружия, доколе в Европе останется хотя бы один христианин». Его армия правит на землях славян, греков, Северной Африки, Востока. Она самая сильная в Европе, ее основа – 130 тысяч свободных всадников. Для них война – любимое занятие, по Корану дающее право сразу попасть в Рай, и средство существования, ибо за службу добровольцы получали наделы (тимары), приносившие от трех до пяти тысяч пиастров годового дохода. Стремительный рост населения требовал новых тимаров, вызывал экспансию в соседние страны.

Помимо конницы, Селим располагал лучшей пехотой из янычар. Со второй половины XIV столетия турки использовали отобранных у родителей на захваченных территориях здоровых крепких христианских мальчиков. Каждое пятилетие сановники осматривали в селениях малышей, отправляли самых сильных в метрополию. Малая часть увозилась в сераль, основная – попадали в Анатолию, где до 20 лет училась военному искусству, участвовала в обработке земель. Затем юноши возвращались в европейскую Турцию, вступали в ряды янычар. Бойцы, уверовавшие в Аллаха и забывшие родной язык, становились жестокими врагами христиан. Они жили в казармах, не имели права отлучаться на ночь, жениться, завести семью. Любое неповиновение наказывалось смертью. Начальники янычар выбирались по общему согласию из их рядов. Воины пользовались определенными льготами. Султан покровительствовал «гвардии», не ходил без нее на войну, не участвовал в сражениях.

Мальчики, воспитанные в сералях Адрианополя и Константинополя, знали науки, языки, военные обряды. Они не получали тимаров, служили за жалованье в конной охране султана. Юноши становились полководцами, администраторами, придворными Селима. Великие визири XVI столетия, военная и политическая слава Турецкой империи, вышли из их рядов.

На протяжении веков султаны вели активную завоевательную политику, вынашивали захватнические планы. Возможно, в интересах будущей Всемирной турецкой империи они скрывали свои географические открытия. Сильнейший в Средиземном море Турецкий флот, возглавляемый европейскими капитанами и кормчими, играл важную роль в войнах XVI века. Достаточно вспомнить флотилию ренегата-итальянца Барбаросы, продавшего на невольничьих рынках сотни тысяч христиан, причинившего большие неприятности императору Карлу V Корабли Барбаросы решали исход сражений в Италии и Франции. Турецкие суда вполне могли пересечь Атлантический океан, достичь берегов Нового Света.

– Заходи, Дуарте, – пригласил Магеллан шурина, стоявшего у двери каюты. – Что слышно на палубе?

Барбоса бочком протиснулся между кресел, присел к столу.

– Пигафетта скрипит пером, строчит историю.

– Он напишет книгу не хуже твоей.

– Куда ему! – усмехнулся Дуарте. – Когда мы вернемся, я запрусь дома и буду работать с утра до вечера.

– У тебя появятся иные заботы.

– Какие?

– Назначу тебя наместником, а сам отправлюсь исследовать Южное море, искать проход среди льдов к Южному материку.

– Не шутишь?

– Ничуть. Твой отец стар, не годится для этой роли, а Мескита с Серраном прекрасные капитаны, но плохие правители. Я возьму их с собой.

– Значит, я плохой капитан? – огорчился Дуарте. – Почему ты отдал корабль Меските?

– Ты командовал женщинами, – напомнил Фернандо.

– Неужели из-за них?

– Разве мало?

– Обидно, – вздохнул Барбоса.

– Ты нужен мне на «Тринидаде», – признался Магеллан. – Я не доверяю Гомесу Он не забыл, как Фуггеры хотели сделать его капитан-генералом.

– Ждешь, что встанет на сторону Картахены?

– Сейчас мы сильны – он с нами, а завтра?

– Пока он не промолвил о тебе ни одного плохого слова.

– Знаю.

– При аресте контролера вел себя молодцом, наблюдал за Кесадой.

– Помню. Я собирался назначить его на «Сан-Антонио», чтобы успокоить испанцев, но в последний момент передумал.

– Правильно сделал. Нельзя соединять волков в