Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

Ветер свистел в снастях, натягивал струнами канаты и ванты. Вымпела расправились над палубой, потянулись вправо навстречу скалам, показали боковой снос кораблей. Небо из грязно-серого сделалось темно-синим, с белыми клубами дыма. Лазурное море почернело, налилось свинцом, по нему беспорядочно забегали барашки, появились впадины и холмы. Чайки низко опустились к океану, кружились вокруг кораблей. С флагмана ударила пушка, предупредила о близости земли и мелей, приказала убрать лиселя, приготовиться к шторму. Эскадра неслась к горбатому мысу со скоростью три лиги в час.

Шквалы обрушились на корабли. Команды ослабили брасы, заполоскали гроты, марсели упали на палубы. На их место поднялись тяжелые зарифленные паруса. Кормчие назначили к румпелям сильных матросов.

Небо на востоке помутнело, слилось с океаном, желтыми деревьями выросли молнии, послышались отдаленные раскаты грома. Гроза стремительно надвигалась, словно собиралась не пустить корабли за мыс, раздавить тяжелым небом. Пошел дождь. Крупные редкие капли забарабанили по доскам, налили сталью полотнища парусов, прогнали лишних матросов в трюм. Огненные деревья приблизились, разрослись в вышину, расползлись в стороны, прижали флотилию к берегу. Вспенившееся море окрасилось у скал в грязно-бурый цвет. Птицы исчезли. Зелень побережья бушевала, подобно океану; гонимая шквалами, вздымалась волнами. Деревья раскачивались, как корабельные мачты, теряли листву, голые старые ветки. Гром гремел прямо над головой, растекался в стороны, ударялся об утесы, эхом возвращался назад.

«Тринидад» прошел в опасной близости рядом с горой, скрылся за мысом. «Консепсьон» взял левее. Капитаны видели, как за выступом, тяжело работая парусами, корабль Кесады сменил галс, устремился на запад. Из-за горы долетели выстрелы с флагмана, им вторил «Консепсьон». Флаги взметнулись на реях, готовые сорваться с мачт, улететь вслед ветру пестрой разноцветной стаей. «Пролив!» – догадались испанцы. Радость заставила забыть о грозе, броситься к мокрым пушкам, не желающим стрелять под проливным дождем. Матросы вылезли из сухих щелей, обнимались, кричали: «Кастилия, Кастилия!»

За мысом Святой Марии было спокойнее. Под прикрытием береговой линии эскадра круто уходила на запад. Ветер заметно ослаб, но ливень усилился. Изломанные огненные деревья ослепляли вахтенных, рушились в воду. Казалось, не ветер свистит в снастях, а шипит кипящее море, пожирающее небесное электричество. Не сумев раздавить корабли, гром обогнал флотилию, удалился на юго-запад в океан. Он свирепствовал неподалеку, но страха не вызывал. С каждой минутой каравеллы уклонялись от шторма, углублялись внутрь «пролива». По мачтам забегали голубые холодные огоньки, на стеньгах запылали звездные факелы. Огни святых Клары, Эльма, Николая растекались по канатам, садились на блоки, хороводами кружились по ограждениям «вороньих гнезд», наперегонки перескакивали по вантам, поднимались к реям. Они исчезали, вновь появлялись, сталкивались, сбивались в кучу, разрастались в костры, делились на группы, неожиданно вспыхивали, рассыпались искрами. Украшенные небесной иллюминацией корабли торжественно вошли в бухту, бросили якоря, опустили реи с гротами. Огоньки вскарабкались на вершины мачт, засветились ослепительными серебряными кисточками, тихо засвистели, закачались из стороны в сторону.

Дождь закончился. Моряки поднялись на палубы, поблагодарили Господа за спасение, помолились святым телам. Сумрачное небо зловеще шевелилось над головой. Тучи стекали с гор, улетали за ветром в океан. Там дрались молнии, раздраженно ругался гром. На востоке над фиолетовым морем вспыхивали розовые зарницы, обещавшие на завтра хорошую погоду. Пахло берегом, мокрым деревом, пресной водой. Появились чайки, особенно белые и чистые в сумрачном вечернем свете. Потревоженные незнакомыми существами, они пронзительно кричали, кружились над каравеллами, проносились между судов, гадили на головы испанцев.

У путешественников было праздничное настроение. Начинался главный этап экспедиции. Здесь погиб Хуан де Солис. Моряки не повторят его ошибок, пойдут на запад в неведомое Южное море, открытое 25 сентября 1513 года Васко Нуньесом де Бальбоа.

Глава XXIX

В устье Ла-Платы

10 января 1520 года флотилия вступила в устье Ла-Платы. Возвышенность на северном берегу получила название Монтевиди. В 1726 году на ней заложат город Монтевидео, столицу Уругвая, главный морской порт страны.

На следующее утро корабли осторожно вошли в «пролив». Впереди промерял глубины легкий «Сант-Яго», за ним следовал «Тринидад», замыкал кильватерную колонну тяжелый «Сан-Антонио». Вскоре неожиданно короткий лот коснулся дна. Кормчие Серрана тотчас передали неприятное известие на флагман. Адмирал не придал ему значения, велел продолжить движение. Опасаясь подводных скал в низменном месте, где вроде бы их не должно быть, передовые лоцманы внимательно следили за дном. Через полчаса свинцовый груз уперся в грунт. На сальное донышко, предназначенное для взятия проб, прилипли частицы песка. Дно плавно поднималось к западу. Взяли мористее, отошли к югу, но и там заметно мельчало.

Магеллан напряженно следил за работой вахтенных, считал узлы и метки на тонком лине, раздумывал, не взять ли круче на юг от материка? Вода за бортом оказалась пресной, это свидетельствовало о наличии большого эстуария мощной реки. О ее существовании упоминали прежние экспедиции. Возникшее мелководье объяснили оседанием выносного грунта. Флотилия потихоньку двигалась на запад. Восторженное чувство сменилось настороженностью: опасались сесть на мель, сломать о камни обшивку. Легкие суда имели запас глубины и свободу маневров, смело плыли вперед. «Сан-Антонио» воспринимал обмельчание как надвигающуюся опасность.

Благоразумие взяло вверх – адмирал приказал глубокосидящему «Сан-Антонио» вернуться в гавань Монтевиди, встать на якорь, ждать разведывательные корабли. Они обнаружат проход и вернутся за ним. Магеллан велел «Сант-Яго» и «Виктории» исследовать северный берег, плыть по малой воде прямо на запад. «Тринидаду» и «Консепсьону» было поручено обойти эстуарий мористее, взять курс на юго-запад. Условившись встретиться у Монтевиди, флотилия разошлась в разных направлениях.

* * *

Назначение Жуана Серрана старшим офицером группы мелких кораблей оскорбило казначея флота и капитана «Виктории» Луиса де Мендосу. Его каравелла имела водоизмещение на десять регистрационных тонн больше, а посему ее командир, умевший лишь считать деньги, претендовал на руководящую роль. Картахена никогда бы не поставил безродного иностранца выше испанского аристократа. Мендоса передал управление кораблем штурману Вашко Гальеге и отправился в каюту излить возмущение контролеру.

– Нашли пролив? – равнодушно спросил Картахена, протирая рубиновый перстень рукавом помятой рубашки.

– Мели, камни, пустынный берег… – недовольно пробурчал капитан, усаживаясь на кровать.

– Португалец хотел встретить указующих путь радостных индейцев? – усмехнулся инспектор, поднимая камень на свет и любуясь прозрачными гранями. – А заодно сразу наткнуться на остров, где добывают такую красоту? – он подышал на перстень, вытер его о грудь. – Вам нравится? – протянул казначею.

– Красивый, – похвалил Мендоса, – прекрасно меняет цвет.

– Карвальо рассказывал, будто у мыса Санта-Мария скрыты острова