Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

старейшина в сопровождении пяти воинов направился к Магеллану, выражая знаками радость по поводу встречи с людьми. Голые обильно татуированные тела лоснились от кунжутного и кокосового масел, предохранявших от солнечных ожогов и океанского ветра. Черные блестящие волосы опускались до плеч. Осколки раковин на груди переливались розовым и бело-голубым перламутровым сиянием. Вооружение воинов составляли щиты, копья, короткие дротики. Магеллан запретил морякам двигаться и разговаривать между собой, вышел навстречу туземцам.

Старик приложил руки к голове, сердцу, воздел к небу. Командующий повторил его движения.

– Сулуан,  – отчетливо сказал вожак, показывая на остров, расположенный к юго-востоку от Самара.  – Су-лу-ан,  – повторил он, как бы приглашая посетить свою землю.

– Испания!  – гордо ответил Фернандо, кивая на корабли.

– Исаня,  – довольно произнес индеец, разглядывая гигантские лодки.

– Ис-па-ни-я!  – нравоучительно поправил Магеллан и представил притихших моряков.

– Сания, Сания…  – добродушно закивал старик, переделавший непривычное слово на туземный лад.

– Ис-па-ни-я,  – настойчиво повторил Фернандо.

– Сулуан!  – согласился дед.

– Черт с ним!  – не выдержал Барбоса.  – Пусть будет Сания.

– Сания!  – обрадовался старик, приветствуя Дуарте.

– Чего они с пиками пришли?  – заволновался Окасио.

Воины светились радушием, толстые губы расплывались в улыбках. Индейцы с интересом глядели на одетых людей, стальное оружие, большие парусиновые дома, растянутые на кольях. Гости вели себя почтительно, с достоинством, не выказывали робости перед испанцами. Они считали себя хозяевами Хомонхона, могли защитить свои владения.

Магеллан пригласил индейцев к шатрам в тень пальмовой рощи, велел угостить их скудными запасами пищи. Туземцы почувствовали благожелательность, позвали охранявших лодку товарищей. Все девять человек уселись кружком, съели бананы, собранные для больных. Вождь выделялся среди соплеменников обилием украшений. Ото лба до кончиков пальцев ног тело аборигена покрывала причудливая татуировка. Моряки с любопытством разглядывали орнамент из цветов, листьев, геометрических фигур.

Гостям подарили красные шапки, зеркала, гребенки, погремушки, изделия из слоновой кости, бусинки, разную мелочь. Дикари пришли в восторг, принесли испанцам из лодки свежую рыбу, кувшин пальмового вина, бананы, два кокосовых ореха. Старик растопыривал четыре пальца, показывал на Сулуан и клялся, будто привезет щедрым пришельцам горы фруктов и рыбы.

Полупонятная беседа, прерываемая почтительными приветствиями и поклонами, тянулась долго. Индейцы сообщили свои имена, названия видимых из лагеря островов, а Пигафетта старательно записал в тетрадку, где составлял словарик языка туземцев.

Вечером гостей пригласили на корабль. Путаясь в лабиринте парусов и канатов, натыкаясь на незнакомые диковинные вещи, воинство обшарило палубу, спустилось в трюм и замерло от зависти и восхищения у груды хлама, предназначенного для обмена. Индейцам показали гвоздику, корицу, перец, имбирь, мускатный орех, матию, золото и прочие товары, за которые они могли получить эти драгоценности. Островитяне деловито обнюхали пряности, заявили, что все это есть на Сулуане.

На прощание адмирал приказал выстрелить из пушек, дабы к почтению и приветливости добавились страх и уважение. Испытанное средство возымело успех: испуганных гостей пришлось вылавливать из воды, вытаскивать из-под парусов.

* * *

Гром канонады разнесся по островам. Всем захотелось иметь красные шапки и чудесные прозрачные стеклянные бусы. Лодки с фруктами и пальмовым вином заспешили на Хомонхон. Шла честная меновая торговля, когда обе стороны довольны и убеждены, будто надувают друг друга. Тетрадь Пигафетты пополнялась словами и целыми фразами. Летописец подробно записал способ приготовления пальмового вина, чудодейственного средства от цинги, помогавшего больным лучше священной воды «Водоема с хорошими признаками».

«Кокосовые орехи – это плоды пальмового дерева,  – сообщает Антонио.  – Подобно тому, как мы удовлетворяем нужду в хлебе, вине, масле, молоке, туземцы извлекают все необходимое для питания из этого дерева. Для получения вина они поступают следующим образом: просверливают на вершине ствола отверстие до древесины, из которого начинает сочиться сладкая, терпкая жидкость, похожая на белый муст. Ее собирают в бамбуковые стебли толщиной в ногу и даже больше. Привязанные к пальме сосуды из бамбука оставляют до утра, а подвешенные с утра – до вечера.

Кокосовые орехи, обычно величиною с голову или около этого, имеют внешнюю скорлупу зеленого цвета толщиною свыше двух пальцев. Внутри скорлупы находятся волокна, используемые при изготовлении веревок для связывания лодок. Под скорлупой лежит твердая кожура, более толстая, чем у ореха, ее сжигают и получают порошок для различного употребления. Под кожурой расположена белая мякоть толщиной с палец, которую едят в сыром виде, как мы употребляем хлеб с мясом и рыбой. По вкусу она напоминает миндаль. Ее можно высушить, превратить в муку. Внутри мякоти содержится укрепляющая сладкая жидкость. Если она постоит некоторое время на воздухе, то застывает, делается похожей на яблоко. Для получения масла туземцы дают мякоти перебродить вместе с жидкостью, затем кипятят и получают масло вроде сливочного. Для получения уксуса дают перебродить только жидкости, затем выставляют ее на солнце и получают уксус. Он походит на наш уксус, приготовленный из белого вина. Из этой жидкости можно добыть молоко, мы получили немного его. Мы наскоблили мякоть, смешали с процеженной через полотно жидкостью и получили молоко, вроде козьего. Кокосовые пальмы похожи на финиковые, имеют неровный ствол, менее сучковатый, чем у финиковых. Семья из десяти человек может прокормиться при двух пальмах, используя одну первую неделю, другую – вторую. В противном случае деревья высохнут. Пальмы живут столетие».

В пятницу 22 марта, в полдень, вернулись старые знакомые. Они привезли на двух лодках апельсины, кокосовые орехи, бананы, бататы, пальмовое вино, рыбу, прочие продукты. На куче фруктов воинственно сидел драчливый цветастый петух.

Начальник облачился в хлопчатобумажную ткань, вышитую по краям шелковыми нитками, охрана прикрыла тряпками срамные места. В ушах старика красовались массивные золотые серьги, на руках желтели браслеты. Подстать ему щеголяли и воины. Рукояти ножей и мечей сверкали драгоценным металлом. Головы прикрывали тюрбаны, названные Пигафеттой платками.

Сделка прошла быстро и легко. Испанцы закупили привезенные продукты, а потом сидели и слушали непонятную речь, спрашивали о количестве островов. Старик важно поднимал руки, загибал пальцы, произносил нараспев: Сенало, Хьюнанган, Ибуссон, Абарьен… Переходил на пальцы соседа, заставлял раскрыть ладони, затем к другому. Магеллан радовался, подсчитывал количество поступающих в его собственность земель.

Каждый шестой остров должен принадлежать губернатору – таково соглашение с королем. Архипелаг подчинялся власти королевского наместника. Капитан-генерал превратился в аделантадо, «в пожизненного и на веки вечные наследственного участника всех прибылей, какие будут извлекаться из этих колоний, следовательно, в одного из богатейших людей на свете»,  – писал С. Цвейг.

Радостно текут дни на Хомонхоне. Кокосовые орехи, фрукты, пальмовое вино, рыба, куры поднимают на ноги больных, укрепляют силы истощенных моряков. Затягиваются на телах