Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

не обратил внимания. Он прошел в гостиную. За столом, на котором стояла бутылка коньяка и собранная на скорую руку закуска, рядом с Ниной сидела привлекательная, со вкусом одетая незнакомая женщина, которую Остудин никогда не видел. Они повернули заплаканные лица и посмотрели на него удивленно. Он понял, что ни жена, ни та, что сидела рядом с ней, не ожидали увидеть его именно сейчас. Некоторое время они молча смотрели на него. Наконец жена промокнула бумажной салфеткой глаза и, шмыгнув носом, сказала:

— Знакомься, Роман. Это Варя Еланцева.

У Остудина екнуло сердце. Около месяца назад у него произошла совсем другая встреча.

...Он сидел за столом и разбирался с бумагами, когда в дверь кабинета постучали, и на пороге показалась молодая, элегантно одетая женщина. Остудин невольно обратил внимание на ее свежее загорелое лицо. Такое обычно бывает у людей, возвращающихся из отпуска с южного курорта. Женщина была красивой. Ее тонкую стройную фигуру облегал дорогой светло-серый костюм английского покроя, придававший ей строгость. Едва она переступила порог, по всему кабинету распространился еле уловимый запах хороших духов. «Каким ветром занесло такую красотку в нашу глухомань?» — сразу же подумал Остудин и еще раз окинул женщину внимательным взглядом. И тут ему показалось, что он ее уже где-то видел. Но ничего конкретного память не подсказывала, и, чтобы прервать затянувшуюся неловкую паузу, он поспешно спросил:

— Чем могу служить?

Женщина улыбнулась, чуть смутившись:

— Вы меня не узнаете, Роман Иванович?

— Настя? — неожиданно вырвалось у Остудина, и перед глазами сразу встала городская квартира Еланцева. Но не вечер, когда они вернулись в нее после ужина в ресторане, а утро. Настя тогда была в толстом махровом халате Еланцева и в не по размеру больших тапочках. Еланцев еще спал, а она готовила на кухне завтрак.

— Она самая, — не пряча улыбки, сказала Настя. — Собственной персоной.

Настя, очевидно, ждала, что Остудин обрадуется встрече, но он сухо произнес:

— Садись, что стоишь. Ты очень изменилась.

— Ну, не так чтобы очень, — ответила Настя, осторожно отодвинув стул. — Просто стала сама собой.

— А разве ты не была сама собой?

— В газетах иногда пишут: «Журналист меняет профессию». Но чаще всего профессию вынуждены менять учителя.

Остудин не переставал удивляться перемене, которая произошла с Настей. Если бы он сейчас кому-то сказал, что сидящая перед ним женщина была официанткой ресторана, ему бы не поверили. Только теперь он понял Еланцева. Остудин тогда не смог разглядеть Настю до конца, а Еланцев разглядел. Он увидел в ней то, чего не видят другие. Глядя на поразительно изменившуюся Настю, Роман Иванович тоже улыбнулся и спросил:

— Ты хочешь сказать, что снова сменила профессию?

— И что буду преподавать в вашей школе биологию, — добавила Настя.

Остудин расслабленно откинулся на спинку стула. Школьные дела его интересовали лишь в связи с женой. Она преподавала английский, а в школе Таежного учили немецкому. Но немка с наступлением лета уехала на Большую землю и возвращаться не собиралась. Получалось, что школа вообще оказалась без преподавателя иностранного языка. Остудин не знал, что делать, к кому обратиться за помощью. Наконец вспомнил, что в облоно у него есть знакомый. Тот самый инспектор Шустиков, с которым они вместе летели в Таежный и которого он подвозил от аэропорта до школы. Позвонил в Среднесибирск. Поговорил с Леонидом Васильевичем о своей заботе, и все утряслось на удивление легко.

— Вы минут через двадцать позвоните Снегиреву, — сказал Шустиков. — Он за кадры отвечает. А я сейчас зайду к нему, обскажу ситуацию. Его Юрием Сергеевичем зовут.

Остудин позвонил. Юрий Сергеевич ответил приветливо. Обрадовался даже, что преподаватель английского — жена начальника экспедиции.

— У нас в таких поселках, как ваш, иностранцы, как правило, приезжают на один учебный год, — сказал он. — Никто не хочет задерживаться. А тут такой опытный преподаватель да еще постоянный. Пусть ребятишки английский учат. Он сейчас нужнее немецкого.

Но тогда Роман Иванович просил за жену. А что делать с Настей? Снова звонить Снегиреву? Но она, кажется, и не просит его ни о чем. «Интересно, — подумал он, — а Нина пошла бы в официантки? Вряд ли! И вовсе не потому, что считает эту профессию недостойной. Чтобы стать хорошим официантом, как и хорошим учителем, необходимы не только добросовестность и прилежание, но и призвание. Эти две профессии настолько далеки друг от друга, что совместить их в одном человеке невозможно. Слишком в разных сферах они работают».

— Слушай, Настя, а что тебя потянуло в школу? — спросил Остудин.

— Я люблю эту работу, — призналась она и улыбнулась. — Я ведь сюда, Роман Иванович, не с неба свалилась. У меня направление облоно. Ваша биологичка уезжает, а я прибыла на ее место.

Остудин в последнее время не интересовался делами школы, на это не хватало времени. Но учительницу биологии Наталью Федоровну Морозову знал. Ее муж работал механиком транспортного цеха. Они приехали в Таежный с Алтая и теперь возвращались на родину в городок Змеиногорск. Остудин подписал Морозову заявление об увольнении, но не спросил ни у него, ни у Нины, кто теперь будет замещать Наталью Федоровну в школе. Оказалось, Настя.

— Ты уже была у директора? — спросил Остудин.

— Нет еще, — Настя достала из сумочки зеркало и поправила прическу. — С аэродрома прямо к вам.

— Я сейчас позвоню, — он поднял трубку, набрал номер и попросил директора. — Галина Ивановна, — сказал в трубку Остудин. — К нам приехала новая учительница биологии. Она у меня, сейчас придет к вам. Не разочаруйте ее.

Роман Иванович отодвинул телефон, взял лежавшую на столе бумагу, но тут же вернул на место и, вскинув голову, внимательно посмотрел на гостью:

— В школе ждут тебя, — и тут же торопливо добавил: — А квартиру дадим в конце августа. Потерпишь? — улыбнулся дружески, но Анастасия как будто и не слышала последних его слов.

— Роман Иванович, — наклонила она голову и опустила глаза. — Иван Тихонович в Таежном?

Еланцева в поселке не было. Он еще вчера уехал на буровую и должен вернуться в экспедицию только завтра. Остудин думал, что, узнав об этом, Настя расстроится. Но произошло обратное.

— Это даже лучше, — сказала она, не скрывая радости. — Познакомлюсь с директором, со школой, успею осмотреться.

Остудин не стал ее расспрашивать о личных планах.