Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

кремля. Очень красиво, — Варя положила нож на стол, взяла вилку в правую руку, улыбнулась чему-то. — У них там, в Граде, стоит железная клетка. В средние века в ней выставляли на обозрение неверных жен.

— Нам это не грозит, — заметил Остудин. — Железа на клетки не хватит.

— Ну и шуточки у тебя, Роман, — укоризненно глянула Нина.

— А что? Все правильно, — сказала Варя. — Сама во всем виновата...

Варя прилетела в Таежный после обеда. Весь ее багаж составляла маленькая дамская сумочка на длинном ремешке. Повесив сумочку на плечо, Варя направилась к дому Еланцева, который в глубине души считала своим. В женитьбу Ивана она не верила, хотя он и написал об этом. Она подумала, что он решил просто пригрозить. «Самое большее, на что он способен, — казалось ей, — это завести легкий роман». Она готова была простить ему это. Тем более что такой роман уже несколько лет тянулся у нее с директором филармонии Ачиком Мамедовым. Варя зависела от него. В руках Мамедова находилась вся власть. Он устанавливал зарплату и выдавал премии, заключал контракты на гастроли, определял их участников. Не уступи она Ачику, ей никогда бы не стать не только звездой филармонии, но и вообще не попасть на большие подмостки.

В маленьком поселке, где все знают друг друга, посторонний человек сразу вызывает невольный интерес. Так и с Варей. Едва она ступила на деревянный тротуар главной улицы, тут же ощутила на себе любопытные взгляды. Ей показалось, будто она вышла на сцену. Многие узнавали в ней первую жену главного геолога и именно поэтому отказывались верить своим глазам. Если это действительно она, значит, всему Таежному надо готовиться к зрелищу. Женщины стали высовываться из-за оград и провожать Варю взглядом. Эта беспардонность не обозлила ее, а вызвала сожаление. «Боже мой, — подумала она. — Вот что меня ждало в этой дыре. Через год и я бы стала такой, как они».

От этой мысли решимость, с которой она шла к дому Еланцева, немного угасла. Она на некоторое время даже сбавила шаг, но потом заторопилась снова, стараясь не смотреть по сторонам. Ей стали неприятны провожающие взгляды. Но главный удар ожидал ее у дома Еланцева.

За оградой дома молодая женщина в простеньком платье и явно больших старых мужских туфлях на босу ногу развешивала белье. Его подавала обряженная в цветастый фартук крепкая девочка лет четырех. Она доставала из тазика скрученные в бельевые жгуты мужские сорочки, встряхивала, расправляла и подавала матери. Эта сцена обожгла Варю. Она резанула ее по сердцу, по затаившемуся инстинкту женщины-матери, по всему существу. Варя потеряла под ногами опору, прислонилась грудью к штакетнику, ухватилась за него руками. Сумочка сползла с плеча и упала на землю.

Анастасия, увидев прислонившуюся к ограде незнакомую женщину, кинулась к ней. Девочка поспешила за матерью, зацепилась за что-то в траве, упала, запоздало пискнула, но не уселась, капризно размазывая слезы, а поднялась и направилась к ограде. Уцепилась за материнский подол как раз в тот момент, когда мать, столкнувшись взглядом с женщиной, сразу узнала ее.

— Варвара Георгиевна?.. Вот уж кого не ждала, — медленно сказала Настя. — Честное слово... Давайте зайдем в дом.

Девочка, ухватив мамину руку, тоже было зашагала к крыльцу, однако Настя сухо, но без раздражения, сказала:

— Оставайся здесь. Мы с тетей немного поговорим, а ты тут поиграй.

В бывший свой дом Варвара Георгиевна заходила в смятенных чувствах. Не потому, что стеснялась чужого нежеланного человека, с которым не знала, как и о чем говорить, а потому что с этим, даже внешне не обустроенным домом, в котором она была всего-то три или четыре раза и то наездами, так или иначе связывались двенадцать лет жизни. Да, уже двенадцать лет существовали, а вернее, сосуществовали они с Еланцевым. Они отдавались друг другу сполна. Но кончалась страсть и, не удовлетворенные душевно, они сжигали себя во взаимных, иногда очень болезненных и резких упреках. Правда, она, насколько позволяли обстоятельства, избегала случайных связей с мужчинами. Не потому, что греха боялась и казнила себя за неверность. Однако при одной только мысли о неподготовленном, случайном сближении она испытывала чувство гадливости, словно к ней прикасались чем-то обжигающе холодным и скользким, от чего потом ни отмыться, ни оттереться.

Но это было и крестом ее, и спасением. Представьте себе: молодая, яркая, к тому же очень обаятельная девушка со школьной скамьи устремляется в театральную жизнь. У Вари и голос дай боже. По ее убеждению, ничуть не хуже, чем у разных знаменитостей. Однако при всех данных Варя на экзаменах в консерваторию провалилась. Поначалу она растерялась и стала искать причину неудачи. Как ни старалась, не могла найти. Тут же появились толкователи. О тех причинах, которые они выставляли, Варя думать не хотела, к тому же думать было поздно — экзамены закончились. Вступительные закончились, экзамены-соблазны только начались. Обычная возня вокруг красивых девушек: обещания помочь, приглашения в рестораны, теплые компании «влиятельных людей».

Из таких переделок редкие искательницы славы выбираются, не опалив крылышек. Очень уж надо быть «девушкой с характером», чтобы благополучно миновать затягивающую трясину богемы. Варя миновала. Как раз потому, что противны были ее жизненному настрою случайные связи. Прагматичный по внутренней своей конструкции человек, она в создавшемся щекотливом положении разобралась здраво: вышла замуж за геолога Ивана Еланцева и уехала с ним в Среднесибирск.

Работал в ту пору Иван Тихонович Еланцев в геологическом объединении. Зарплата была вполне сносная, и Варваре не приходилось тянуть рубли от получки до получки. Вспоминая свой тогдашний настрой, Варя иногда удивлялась себе: неужели ее удовлетворяла роль домашней хозяйки? А ведь не только удовлетворяла, одно время она этой ролью даже увлеклась. Ей нравилось, что знакомые расхваливают ее стряпню, нравилось заводить вещи, наводить в квартире уют. Еланцев, вдоволь налазившийся по тайге и Северу в поисках нефти и газа, все действия молодой супруги одобрял с пылом человека, беспамятно влюбленного и только-только привыкающего к размеренной городской жизни.

Единственное, в чем они не сходились — в желании иметь ребенка. Доводы ее были капризны, в своей основе сомнительны, но она повторяла их и повторяла обиженному Еланцеву.

— Мне всего девятнадцать, — Варя нервно ходила по комнате и резала воздух ладонью. — Какая из меня мать? Я ведь еще не жила как женщина.

Он вначале пытался убеждать, говорил, что любая женщина рано или поздно должна стать матерью, но на все его