Некоронованные - Дмитрий Георгиевич Драгилев

больные вопросы никто из сотрудников редакции с уверенностью ответить не может. Кроме того, наша задача – не только поддерживать основной гиперборейский нарратив, но и освещать региональную жизнь и создавать контент с учетом запросов целевой группы, максимально приблизив его к темам, темпам и интересам, знакомым и близким слушателю. Нет, мы не должны идти на поводу, скорее наоборот. Вещать по поводу. Но и от обмена опытом с другими регионами и странами не шарахаться, а также ценностей reality show не чураться. Мы смогли бы помочь отцам города в деле ликвидации белых пятен и в щекотливом вопросе примирения языков – у Марева, по вновь открывшимся данным, когда-то свой язык был, с массой диакритических знаков, и теперь эта тема снова остра; таким образом, налицо ясная перспектива заручиться поддержкой муниципальных политиков, а молодежи предложить актуальные развлекательные форматы».

Ох уж эта мне целевая группа. И краснобай Биксин со своей демагогией. Вспомнил бы еще про отрицательное кодирование. Как двоичный триггер дает меандр на выходе. Сигнал, который источает транзистор. С ломаными крестами Егора Бидно путать не след, хотя поневоле вспомнишь, экстраполяция не всегда спекуляция. Спонсоры нам, безусловно, нужны, от лишней популярности кто откажется. Однако это не значит, что пора забить на честность и трезвомыслие. Шнурки (если понимать под шнурками подростков) нас вообще не слушали, они выгуливали своих шнуровок. Расточительные домохозяйки бальзаковские нас слушали редко, ибо в часы эфира они обычно заметали следы, оставшиеся от ненужных покупок и нежных визитов. В основном внимали нам бабули, чьим уделом была и осталась слежка, реже – схватка словесная.

Про иностранные голоса Биксин, разумеется, пошутил. Хотя, может быть, имел в виду недружественные части ближнего зарубежья или пресловутых надменных пиндосов. Вопреки классной панораме Бровска на дисплее, я не убежден, что Петру Великому, Петругану, Педро Романесу удался монтаж окон. Проблема была не в окнах, а в материале – в переходе со слюды на стекло, попутно – в уходе от майолики, развитии ценного промысла. Окна, конечно, образцово горели, и изразцовые камины горели. Огнем охвачены. Богатая во всех смыслах дочь Петра и бедный бергмейстер Виноградов творили чудеса. Но не бифориумы петербургские, ни блюдечки с каемочкой кобальтовой, завозные ли – мейсенские, или родные – кузнецовские, а черные тарелки репродуктора когда-то стали настоящим окном в мир. И диктор смог ощутить особенный статус, сидя в радиоприемнике, в этой шкале транзистора, за которой все наблюдали, подглядывали-подсматривали, интересовались. Несмотря на то что только голос доносился до наблюдавших. Диктор – всего лишь насечка на горлышке мензурки, встроенной в аппарат. На бутылочке для детского молока, из которой кормят младенца, сосуде, в котором хранится и чуть слышно гремит его первая почта.

Увы, нынешний слушатель со своим многоцелевым досугом, современник, купивший билеты в кино, фрик, сам варганящий подкасты, сутками сидящий в теле- и инстаграме, в фейсбуке-вотсапе, во всяких ютубах-видеоблогах, диктором больше не очарован. Он его еле терпит и забывает легко. Публика забывчива по определению. В Лету канули имена любимых некогда музыкантов, что уж говорить о бойцах невидимого «атмосферного» фронта. Так что наше вам с кисточкой. Дикторы хороши, когда карантин, комендантский час, домашний арест. Но это еще полбеды, если из хаты не выйти. Главное, чтобы интернет отключили. И электричество заодно. Тогда весьма к обеду транзистор на батарейках. Примеривший роль чеширско-пушкинского кота, пушистого и сказочно преданного. Войдя однажды в дом и вроде бы исчезнув, он по-прежнему что-то ловит. И все-таки диктор – запасной игрок. Конечно, может оказаться спасителем, не отрицаю. Вагоновожатым заблудившегося транзистора. Между тем диктор и диктатор отнюдь не паронимы. Поэтому дикторов не держим. Пропагандируем неуверенное розово-синее бормотание: так ребенок выдумывает свой язык, язык-гибрид, прижимает к нёбу слова, пробует их на вкус, выплескивает из себя, смотрит на окружающих и уже глубинно догадывается, как много в мире каши и компота.

Наше бормотание, правда, перебивают звуки с улицы. Случаются подобные вещи. Я думал, звукоизоляция, все герметично, ан нет. Несколько дней подряд катался тут за окном какой-то заморыш на роликах. С толстой сумкой на ремне, в обличье посыльного, возницы из элитной курьерской почты. Не просто катался, но выл при этом неаполитанские песни срывающимся баритоном, перевирая текст, раззудив гармошку. И даже какие-то фигуры демонстрировал – тройной аксель или рваный тулуп. Мог бы цирковое шоу возле итальянского кафе, что за углом, устроить (это кафе выходцы из Транснистрии держат, проще говоря – мигранты из Приднестровья). А предпочел почему-то столики «Бурлеска», расположенного по соседству с нами. Заведения, у которого псевдоамериканский флер и какой-то очень путаный эклектичный декорум. Мне показалось, что певец напоминает муху. Такую жирную лохматую муху. Тем не менее здесь на него никто не рыкнул, не прогнал. Хотя посыл конькобежца не ясен. Поначалу я думал: не курьер ли к нам – с письмами от Пруденс, Барсука и Шустрова? Наверное, элитная почта мало платит, решил мимоходом подзаработать. Или рекламирует родное предприятие, флаеры раздает. Покувыркался он маленько, не без того. Грохнулся со своих роликов, получил ушиб руки в районе запястья. Потом ему отвалили бутылку спиртного в качестве гонорара – приз зрительских симпатий или попытка спровадить. Спровадили. Спасибо, что не послали. Теперь он ее вскроет, опорожнит и снабдит письмами.

Но от валяющих дурака певцов, проводящих ребром ладони по солнечным сторонам улиц, вернемся к радио, музыка которого продирается сквозь дребезжащий дорожный шум, шелест газет и конвертов. «Сижу в музее братьев Гримм, снаружи моросит, а ты – под капель мерный ритм – спешишь ловить такси…» – так начинается фокстрот господина Шустрова, висящий на ротации в нашей эфирной сетке. Понятно, что дождь – сигнификатор Бровска, где скоро музей сказочника Бидно откроют. Хотелось бы мне знать, в гостях у какой сказки Юра сейчас штаны просиживает. А то составил бы с цирковым посыльным хороший дуэт.

АРС, ОС И ШУС

Вы, полагаю, уже поняли, что три наших корреспондента попали в историю. История специфическая. Полевые работы не пошли им на пользу. Почти у каждого, кроме общих установок – встретиться с радиослушателями вне стен студии, выехав за пределы райцентра (это было только затравкой), имелось дополнительное задание. Отчасти ребята сами напросились. Первому, можно сказать, неслыханно повезло. Ни много ни мало, ни с того ни с сего командировали его в Модену – обмениваться опытом. Видимо, сплетня о том, что этот город – побратим Марева, оказалась слишком устойчива и ввела в заблуждение даже ответственных лиц. Миссия выглядела не только престижной, но и приятной: под предлогом рассказов о бровских добытчицах,