Некоронованные - Дмитрий Георгиевич Драгилев

И вообще, как история показывает, нужно вовремя запечатлеть себя за столом в позе мыслителя, а не в старой хламиде на фоне чужого забора, за которым лишь посвященные угадают известную халабуду. Например, дачу господина Листа, не далее как вчера вернувшегося из Бреста или Киева. Или из Риги. В Бресте, говорят, воруют саквояжи, а в иных габсбургских городах и фонтаны воруют, так что деятельная регистрация времени начала и момента прекращения брызг, проводимая нашим радио, очень даже уместна.

Иное дело – освещать праздники. Недавно один зарубежный внедрили. Более того – объявили выходным в регионе. Из Америки осенним ветром принесло его, повергшего несведущих в дополнительную растерянность: как отмечать? То ли читать что-нибудь из доктора Лютера, то ли соседских малышей подкармливать в преддверии ДВС – Дня Всех Святых. Сначала внутренностью тыквы, потом просто сладостями. Грешным делом, мы думали, что владельцы итальянского кафе – те самые, беженцы из Транснистрии, – празднуют Хеллоуин. Совпавший с днем рождения Егора Бидно, первого синдикатора. У журналюг не бывает выходных. А мы вроде как журналюги. Вот и отправились к ним, к кондитерам. Но все впустую. Попытка репортажа не удалась: в кафе не было никакой программы. Да и горожане пока не разобрались в ритуалах – никто из ребятни в урочный день по парадным не шастал, в двери не стучался, не гукал и конфет не просил. Я по инерции вернулся в студию, пытался доковырять какую-то не очень выразительную работу, певица одна знакомая прибегала. Так или иначе, в городе было тихо. Накануне фасад радиодома благополучно прикрыли строительными стеллажами – долгожданная реконструкция. Монтажники завесили свои леса зеленоватой сеткой. Знаете, какой эффект это произвело? Удивительным образом показалось, что на дворе январь, – освещение в студии изменилось, окна помутнели и свет, процеженный сквозь строительный тюль, стал необъяснимо зимним.

«Бурлеск» тоже видно из студийных окон. Вот тетка за столиком, жена почетного консула финского, разделывается с пищей, наклонилась над тарелкой и издали похожа на жуткого инсекта: вилка и нож – щупальца. Почему бы не рассказать об этом в эфире? Попутно и невзначай упомянув о том, что престарелый почетный консул (единственный иностранец в Мареве, если не считать приднестровцев) виз не выдает, с женой не трапезничает, гуляет по городу, несмотря на приближающийся вирус и новую фазу синдицированной локализации, вспоминая, вероятно, недавний отпуск, пляж и воду, которая размывает скалы, скалы мельчают, превращаясь в песок. Песок струится сквозь стеклянный сосуд, отсчитывающий часы, воспоминаний становится больше, они приобретают вес и стиль. Рядом с теткой сидит мужик, который прискорбно щурится. Это бывший ювелир, шармёр, несколько лет подряд воображавший себя меценатом, инициатор местных конкурсов красоты. Тетка, наверное, думает: «Куда делось ваше золотое сердце, сосед? А золотистое обаяние? А очки в позолоченной оправе где? А туфелька для кандидаток в Золушки?» (Пытаюсь протянуть линию: золото – Золушка – Хеллоуин.)

Меценат нас не спонсировал, и женскую обувь мы в эфире не разыгрывали. Тем более хрустальные башмачки. Лично я могу предложить только золотой порошок «Птичка Хоттабыча». Эту сухую краску мне повезло однажды обнаружить в пенале с соответствующей этикеткой. И с той поры иначе не называю. «Объект выкрашен птичкой Хоттабыча», – констатирую я, когда наталкиваюсь на знакомый цвет, чем смущаю народ.

Иногда мы в эфире устраиваем викторины и игру в буквы. К примеру, предлагаем слушателям придумать произвольные трансформации – производные от какого-нибудь слова. Допустим, тот же Хоттабыч. Ваши варианты? Хотя бы часть, хотеть бича, хотя бычара, ход в тапочках, hot on the beach. Другая хохма для желающих убить время – это возможные расшифровки слов и общепринятых сокращений: НЗ (неприкосновенный запас) – нездешняя застенчивость, ПК (пожарный кран) – прочие комплексы, ЧИН – читка нот, ПОВОД – полное отсутствие видов на общественную деятельность, СП (Союз писателей – Северный полюс) – странные пристрастия. У ВИРУСа расшифровка уже давно есть, Бидно своей игрой до и без нас занимался. СЛ, СИЛОК – синдицированная локализация, не нами придуманная. Наконец, последний вариант. Наиболее утомительный. Это когда требуется подобрать энное число слов, начинающихся с определенных литер. Но только тех словечек, с которыми у слушателей связана какая-нибудь история или установилась особая эмоциональная связь. Чтобы раскрыть личное отношение, причастность лексем, тар и бар к собственной жизни, дополнительный смысл в контексте частных обстоятельств.

СКАЛЯРНЫЕ ВЕЛИЧИНЫ

Ну что, поиграем? Точнее – поиграю я, поскольку сейчас не в прямом эфире и в студию вы позвонить не можете. Наугад вытащу из рукава вокабулы. Ограничимся начальной буквой «а». Моих первых друзей звали на «а». На «Ан» звали их. Оттолкнемся от «а» и «н». Не бойтесь, никакой закономерности из этого выводить не хочу. На культовом самолете «Ан-2» я никогда не летал, хотя очень любил последний в мире биплан. С автоматически априорным пиететом, гностическим опьянением воспринимал почти все крылатое с надписью «АНТ». В Антарктиду не заносило, куда как больше интересовался Арктикой. В мнимо итальянском кафе, называющемся почему-то «Андалузский пес», не съел ни одного эклера, не выпил ни одного стакана. (Будем считать, что это негласный уговор с «Бурлеском».) Слово «Анды» обычно заменял более размашистым – Кордильеры, Зурабу Анджапаридзе предпочитал Марио дель Монако, ансамблю – оркестр, а песням андаманцев – цыганский романс. В сказках Андерсена выделял скорее деятельную и отважную Герду, чем обаятельную Дюймовочку, плывущую по воле волн. Хотя тип Герды – при всей деловитости современных девчат – в реальной жизни почти не встречается. А жаль. Многих Каев спасли бы. В Андижане когда-то жила бабушка. «Андорра» – пьеса Макса Фриша, тексты которого любил и люблю, особенно роман о мнимом слепце. Андрадит – минерал семейства гранатов. Анилиновыми красками пользуется Аника-воин. Что там в сухом остатке? Печатавшиеся в Анн-Арборе попали… Да, да, в анналы. Ангажементы случаются не всегда и разве что у Шустрова. Анабиоз – по слухам – знакомое состояние. Анастасия неизвестно где. Антракт важен хотя бы для того, чтобы промочить горло. Аномальные явления лучше переносятся в состоянии подшофе. Хорошо жить анахоретом, когда в магазин ходить не нужно, покупать спиртное.

Внешний вид бутылок меняется, модифицируется даже содержание тары, преображаются взгляды девушек и выражение глаз, чудные люди ездят в городском транспорте. Те, что нам письма пишут. В бровских трамваях протестировали неброские мониторы. На экранах – последние новости и броски хедлайнерские. Ромео в ажурном нитяном белье и кедах приветствует народ с подиумов моды Москвы. Джульетта, добро пожаловать в сеть. Пассажиры опять жалуются. Теперь