Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

мы поехали. Часа через два тряски по пыльной грунтовой дороге мы свернули на полузаросший просёлок и, проехав километра три, прибыли на место. Белкин, постепенно увлекаясь сам, водил меня по сопкам и показывал, где была пройдена первая рудная канава, где бурились самые богатые скважины, брал из отвалов породу с рудными прожилками. Было видно, что он с удовольствием узнавал знакомые места и гордился тем, что приложил руку к разведке этого довольно известного месторождения. Наконец мы подошли к тому месту, где, по его словам, была штольня, вход в которую, когда работы закончились, завалили вывезенной из неё породой, чтобы кто-нибудь из местных по любопытству не забрёл туда, рискуя угодить под обрушение кровли. Теперь нам надо было отыскать этот засыпанный вход. Потом сюда приедут геолог вместе с рабочими, расчистят завал и отберут в пробу тонну руды из рассечки для промышленных исследований.

Мы втроём облазили весь склон, плотно заросший за столько лет травой и кустарником, но никаких признаков штольни не было. Белкин ходил то туда, то сюда, чесал в голове, бормотал: «Ну вот же где-то здесь она должна быть», однако сезам не открывался. Устав от поисков, мы сели обедать. Вскрыли банки с мясными консервами, захваченные из лагеря, Белкин достал из сумки несколько привезённых с собой свежих огурцов. Пока главный инженер с водителем ждали, когда закипит на костре вода для чая, я отошёл немного в сторону к зарослям смородины, чтобы сорвать несколько листьев и бросить в котелок для аромата. Заметив под кустом обломки рудоносной породы, отвёл ветку, наклонился и увидел в склоне чернеющую пустотой ямку. Стал разгребать её, и на меня пахнуло подземным холодом.

Белкин сразу определил, что здесь и есть устье штольни.

– Новичкам всегда везёт, – довольно говорил он мне, наводя фотоаппарат на ямку, вокруг которой Димка вырубил кусты. – Не зря поехал. И сам впечатлился, и нам помог.

Он сделал несколько кадров.

– По этим фоткам найдут. Через неделю загоним сюда бульдозер, расчистим вход. Потом снова засыплем, надо будет только штагу какую-нибудь поставить для ориентира.

Белкин долго ходил вокруг и что-то прикидывал, а я вернулся к костру и сказал Димке:

– Всё-таки быстро управились. Вы ещё до ночи в город успеете.

Тот поморщился:

– Кого там! Сейчас он поедет дичь искать.

– Какую дичь?

– Даже не дичь, а кого-нибудь с копытами. Зря, что ли, «Сайгу» с собой взял. Ему хоть раз обязательно стрельнуть надо.

Редко встретишь водителя, который бы недолюбливал того, кого он возит, ведь какие-то плюшки от шефа ему непременно перепадают. Но Димка, судя по его тону, был как раз из таких. Я собирался что-то спросить, и тут вернулся бодрый Белкин.

– Ну что, делу время, потехе час? – риторически спросил он. – Времени у нас ещё полно. Чаю попьём и проедем к Снежинке, посмотрим, что там.

Мы опустошили котелок, собрали свои шмотки, затоптали костёр. Димка пробухтел себе под нос: «Кончил дело – слезай с тела», – и с мрачным видом сел за руль. Солнце плыло ещё высоко, ясный июльский день обещал долгий тёплый вечер. Минут через двадцать Белкин остановил машину и вышел, прислушиваясь.

– Тут ручей недалеко, Снежинка, – сообщил он мне. – Сюда зверь на водопой ходит.

Главный инженер полез в багажник, достал оружейный кейс, собрал карабин, прикрепил оптический прицел. Он сделал несколько шагов по еле заметной тропе, и вдруг стало слышно, что в той стороне кто-то зашлёпал по воде.

– Лось, наверное, – вполголоса поделился Белкин. – Не шумите тут.

Я, помедлив, тихонько двинулся за ним – хотелось на лося посмотреть. Мы подошли к прибрежным кустам ивняка. Белкин сделал мне знак, чтобы я оставался на месте, а сам, взяв карабин в обе руки, стал красться к берегу. Внезапно он замер, что-то увидев, и вскинул ствол, прицеливаясь, но тут раздался громкий плеск – зверь почуял опасность и убегал прямо по руслу. Белкин досадливо крякнул.

– Я ведь видел его сквозь ветки! Изюбрь, красавец, рога – во! Чуткий, собака.

Он с расстроенным видом повесил карабин на плечо. Мы возвратились к машине. И тут Белкин меня удивил – повернулся туда, где скрылся изюбрь, и громко известил непонятно кого:

– Мы приехали за грибами!

Он повторил это трижды в разные стороны и лишь потом сел в машину. А мне объяснил:

– Примета такая. Надо было сразу сказать. Ну, теперь должно повезти.

И Димке:

– Давай на Светлую.

– Это же километров двадцать с лишним, – взвихрился водитель. – У нас бензина в обрез, до города не хватит.

– Давай-давай! А бензин нам Виктор выделит, до первой заправки доедем.

И обернулся ко мне, не спрашивая, а констатируя:

– Ты для вездехода с запасом брал. Три бочки, кажется, залил.

Я вынужден был подтвердить. Конечно, поделиться горючим – святое дело, и мы, может быть, обойдёмся, но, с другой стороны, грабить полевой лагерь, где за сезон может случиться всякое, как-то не того. Однако, судя по всему, главный инженер весьма возбудился и теперь, действительно, пока в кого-нибудь не выстрелит, не успокоится.

По дороге на Светлую Белкин рассказывал мне разные случаи, происходившие с ним на охоте, хвалил свою собаку, которая могла «поставить» хоть изюбря, хоть лося, и сетовал, что хотел бы чаще ездить в тайгу, да вот приходится в конторе торчать. Я кивал, что-то переспрашивал, а сам думал, что теряю время, когда мог бы сейчас посидеть над планом рудопроявления и покумекать, куда изгибаются рудные жилы и где их канавами ловить. Но, как известно, жираф большой, ему видней, а выдвигать ему условия возможности у меня нет.

Между тем мы съехали на узкую лесную дорогу, которая виляла вдоль неширокой поймы, где местами проглядывало за кустами русло речки.

– Вот это и есть Светлая, – сообщил Белкин, посматривая в сторону поймы. – Сюда мы тоже на охоту ездили по выходным. И рыбу тут ловили.

– Ну-ка, стой! – распорядился он через минуту. – Глуши! Тихо!

Стараясь не щёлкнуть замком, Белкин открыл дверь и, пригнувшись, вышел из машины. Пройдя шагов пять, остановился и выстрелил куда-то в кусты. Что он там заметил, я не видел. Белкин махнул мне рукой, подзывая.

– Готов! – воскликнул он, когда я подошёл. И стал спускаться по откосу в пойму. Я последовал за ним. Белкин уверенно шёл сквозь заросли ивы, пока мы не вышли на кочковатую поляну, поросшую высокой травой.

– Вот тут он стоял. Надо поискать, он где-то в траве лежит.

– Кто?

– Плоховато было видно. Наверно, гуран. Или изюбрь молодой. Но точно не лось, тот темнее.

Мы исследовали всю поляну, даже выходили в окружавшие её