Три истории на моих поминках - Евгения Захарчук

Мы идем смотреть записи с камер.

На них видно каждое мое движение, каждое движение Мии. Это даже пугает. Видно, как мы протираем руки антисептиком перед тем, как начать есть.

Сотрудник службы безопасности помогает следить за моим телефоном. Тот лежит на столе. Я перекладываю его в карман, когда мы встаем из-за стола. Мы подходим к стойке с дегустацией сыра, и я убираю телефон в рюкзак. Достаю телефон из рюкзака у грузинской лавки — там мы выяснили, что Мия никогда не ела чурчхелу, и купили одну на пробу за пятьсот рублей. На камере видно, как я перекладываю телефон из одной руки в другую, видимо, в тот момент, когда говорила Мие, что сомневаюсь, что чурчхела за пятьсот рублей может быть вкусной, вкусная чурчхела должна быть в пять раз дешевле.

Но потом мы оказываемся в мертвой зоне камер, дальше ничего не понятно.

Мы с Мией выходим на улицу. Я беру ее телефон, вспоминаю пароль от своего айклауда. Первым делом блокирую свой телефон и выставляю на его экране сообщение с просьбой любому, кто найдет, позвонить по номеру Мии. Потом проверяю геолокацию, слабо веря в успех. Если телефон украли, скорее всего, его уже выключили и вытащили из него сим-карту.

Но, к моему удивлению, телефон не выключен. И я вижу его местоположение на карте. Мой телефон замер в одной точке. На Парке культуры.

Мия предчувствует приключение. Она заказывает такси.

— Будем преследовать точку, — говорит Мия. — Как детективы.

Дом, к которому мы приезжаем, вызывает недоумение. В нем нет никаких магазинов или компаний. Это жилой дом. Историческое здание. С вензелями, колоннами. Мы даже перепроверяем, не ошиблись ли адресом. Но все верно.

Я все же решаюсь зайти. Подъезд неловко называть подъездом, в голове всплывает питерское «парадная».

Нас встречает консьерж:

— Девушки, вы к кому?

Я неуверенно рассказываю ему всю историю. Показываю точку на карте — где-то в этом доме прячется мой телефон. Консьерж смеется. Он спрашивает, представляю ли я вообще, какие люди живут в этом доме. Я в целом представляю. После долгих переговоров консьерж разрешает мне быстро пробежаться по этажам.

Я поднимаюсь по лестнице, через мой аккаунт в айклауде Мия включает сигнализацию поиска на моем телефоне. План заключается в том, что я смогу услышать громкий ор своего телефона в чьей-то квартире. План не учитывает того, что у каждой квартиры в этом доме огромная массивная дверь. Я понимаю, что каждая такая дверь стоит минимум как пять моих телефонов. Оценку точнее я дать не могу, концепции настолько дорогих входных дверей в моей жизни никогда не было.

Я признаю неудачу, консьерж вторит мне вслед «а-я-же-вам-говорил».

Я сажусь на ступеньки у входа в подъезд. В парадную. Мия стоит рядом, ей не хочется пачкать штаны.

Телефон Мии начинает звонить. Она в панике передает его мне — Мия хорошо говорит по-русски, но ненавидит делать это по телефону. Я быстро выхватываю его у нее из рук и отвечаю. Звонят с моего номера.

Со мной здоровается мужчина. Говорит, что нашел мой телефон.

— А где именно? — спрашиваю я.

— Ну как где? Лежал вот там. А я его взял. А то, думаю, приберет к к рукам кто-нибудь другой, а там же в телефоне вашем — сим-карта, все номера. Неприятно было бы потерять все это.

— Вы, получается, мой ангел-хранитель?

— Ну что вы, что вы. Я сам был в такой ситуации, знаю, каково это. На рынке этом одни мигранты работают, хватают все, что плохо лежит. Вот и я подобрал, отдам вам.

Говорю мужчине, что я уже на Парке культуры, и предлагаю встретиться. Он извиняется: сейчас у него совещания и миллион важных дел, но он позвонит мне, как только освободится. Я спрашиваю у него его номер для связи, но он кладет трубку и не успевает дать никаких контактов. Ладно. Телефон нашелся.

Мы едем домой воодушевленные. Мия возвращается к работе, а я маюсь без телефона, который за годы успел стать продолжением руки. Без него я не умею даже чистить зубы, мне обязательно надо положить его на раковину, открыв какой-нибудь текст, и пялиться в экран, пока электрическая щетка делает свое дело. От скуки я ложусь на диван, стащив с книжной полки Мии какой-то комикс на немецком. В нем подружки-школьницы пытаются понять, почему они очнулись в кинотеатре, ничего не помня о том, что случилось двумя часами раньше. Пока они ищут ответы на вопросы, пространство города мрачно сжимается вокруг них.

Мия прибегает ко мне, она в больших наушниках, с ноутбуком в руке: поставила на мьют рабочее совещание, потому что наконец-то снова позвонили с моего телефона. Жестами она показывает мне что-то в стиле «сама разберись». Я забираю у нее телефон, изображаю в ответ пантомиму «премного благодарна, забей, я дальше сама», и она убегает с ноутбуком в руках обратно к себе в комнату работать.

Я снимаю трубку и несколько раз говорю «алло», но мужчина меня не слышит. Зато я слышу его разговор с кем-то другим. В отдалении он рассказывает кому-то, как нашел мой телефон. Мама называла такое «позвонить жопой». Он звонит мне жопой и не знает, что он мне звонит. Кажется, он говорит с кем-то в салоне связи.

Он все-таки догадывается поговорить со мной. Он. Я так и не знаю, как его зовут. Он назначает мне встречу на Кропоткинской через полчаса. На улице, у памятника. Я говорю, что у меня фиолетовые волосы, он говорит, что у него голубая рубашка в полоску. Мы точно найдемся.

Я весь день размышляла, как поблагодарить мужчину за то, что он нашел мой телефон. Откуда-то в голове появилась мысль, что стандартная такса за такую услугу — пять тысяч рублей. Или коробка рафаэлок. И то и другое казалось мне глупым, когда я вспоминала двери в его доме. Мия пожимала плечами и предлагала купить ему бутылку вина. А я не понимала, насколько дорогим должно быть это вино.

Но теперь, когда через полчаса надо быть на Кропоткинской, решение находится мгновенно. Я достаю из чемодана, который даже не пыталась разбирать, банку своего любимого варенья из фермерских яблок с кальвадосом — привезла ее из Франкфурта на случай, если кому-нибудь нужно будет подарить сувенир. Во Франкфурте все просто помешаны на яблоках. И я тоже. Варенье должно быть достойной наградой для моего богача. Я снова отвлекаю Мию от