Площадь атаки - Кори Доктороу

– Вот я и пытаюсь. Что, не терпится узнать? Ладно. В общем, это было неделю назад. Я стараюсь быть в курсе всего, что происходит в Альянсе чернокожих и цветных. В моей рабочей группе десять человек, все стояли у истоков организации. Мы нацелились против Оклендского информационного центра. Казалось бы, после той истории с утечками они станут легкой добычей, но не тут-то было. Они зубами и когтями борются за свою жизнь, потому что понимают – иначе им конец.

Я, конечно, слышала об Оклендском информационном центре. Пустая затея, возникшая на волне борьбы с терроризмом. Он поглощал тонны центрального финансирования и занимался тем, что помогал местным полицейским координировать все свои шпионские уловки с самыми разными федералами, от Управления по борьбе с наркотиками до Агентства национальной безопасности. Я смутно помнила, что у них был какой-то скандал, связанный с утечками, но не смогла восстановить в памяти, в чем конкретно было дело.

– Напомни, пожалуйста.

Таниша вздохнула. Этот вздох перенес меня на много лет назад, он предназначался специально для белых, которые на словах принимают сторону чернокожих, но уделяют ноль внимания событиям, чрезвычайно важным для любого из их цветных знакомых.

– Это было месяц назад. Не слышала, что ли?

– Ниш, я была на другом континенте. Не суди меня строго. Много ли ты знаешь о народных волнениях в Словстакии?

– Погоди, это та самая Словстакия? Черт, так значит, ты там? Видела этого застреленного парня-нациста? Видела стычку с военными?

– Мне стыдно. Ты знаешь в подробностях, где и кто во всем мире сражается за справедливость, а я не слыхала ни о чем, что не влияет лично на меня и на мой тесный привилегированный мирок. Ну так что, объяснишь? Или я пойду почитаю статью в Википедии и перезвоню минут через двадцать?

Таниша фыркнула:

– В Википедии? Там сплошное очковтирательство. Сторонники мужского превосходства и защитники полицейского произвола давно вычислили, что распространять свои идеи через Википедию гораздо выгоднее, чем через соцсети. Ведь именно там ленивые журналисты добывают справочную информацию. Короче говоря, кто-то взломал Информационный центр и слил материалы. Вину, конечно, возложили на пакистанцев, однако все говорят, что тут замешан кто-то внутри, потому что разоблачитель говорил: «Я пришел на эту работу, чтобы помогать людям, но обнаружил, что несу им только зло», в общем, бла-бла-бла, стандартная болтовня в стиле Сноудена. Короче говоря, утечка показала, что оклендская полиция погрязла по уши. Агенты из бюро по наркотикам занимались рэкетом и использовали данные Информационного центра для слежки за своими жертвами, а потом щедро делились друг с другом паролями и советами о том, как подчистить свои следы в журналах. Еще один тип, сержант, был сутенером, поставлял клиентам несовершеннолетних девочек и через Информационный центр вычислял конкурентов и проверял, не являются ли они тайными агентами. Чем дальше, тем хуже: копы заводили интрижки друг с другом, обсуждали, как избавиться от жен и мужей, и не просто шутили, а составляли подробные планы их устранения.

– Да, дело серьезное.

– Еще какое. Поначалу все спускалось на тормозах, типа «мальчишки в синем – такие мальчишки», и вообще это же Оклендская полиция, все знают, какие они мерзавцы. Но по мере изучения материалов ужас нарастал, и в конце концов на сцену вышли федералы и взялись за аресты. Сказали, что Информационный центр будет закрыт, и все стали праздновать победу, ура-ура, зло побеждено, но я-то понимала, что радоваться рано, назревает что-то страшное. С анонимных аккаунтов я подписана на «федбиз» и на Федеральный реестр, слежу за контрактами и поставками, и наткнулась на планы, из которых следовало, что Информационный центр будет расширен раз в десять. Через Альянс чернокожих и цветных я передала это в рабочую группу, занимающуюся свободой информации, и они подали множество запросов, которые были отклонены. Потом за дело взялось северно-калифорнийское отделение Союза борьбы за гражданские права. Затем произошла еще одна утечка, не такая большая, как первая, и в ней содержались тонны документов, которые они от нас скрывали, и тогда все увидели, что копы и подрядчики, строившие центр, считали его вопросом жизни и смерти, пан или пропал. Между собой они называли его Информационным суперцентром, и там целый отдел был посвящен взлому телефонов подозреваемых с целью добычи улик.

– Черт.

– Вот именно. – Наступило долгое молчание, какое бывает только в телефонных разговорах, когда цифровое сжатие отсекает тихие звуки вроде дыхания или легкого шевеления, оставляя только глухую непроницаемую тишину. – Маша, я никогда не расспрашивала тебя, чем ты занимаешься, ты ясно дала понять, что ответ мне не понравится, но в этих документах речь шла о том, что полиция может втайне включить камеры и микрофоны на всех телефонах в округе и слушать голос преступника или ловить ключевые слова.

– И что?

– Ну и мне казалось, что все это ерунда, научная фантастика, что какой-то поставщик дает заоблачные обещания, чтобы получить контракт. Но…

– Но, оказывается, это возможно, да?

– Да.

Я пожала плечами, хоть она и не могла меня видеть.

– Да, это возможно. Радиомодули, чипы, которые общаются с сотовыми вышками, это все чушь, тут нет никакой реальной безопасности, они могут перехватывать весь трафик, поступающий на телефон или идущий с него, и операционная система об этом даже не догадается. Если у тебя есть коллекция эксплойтов для Android или iOS, вполне возможно путем атак через радиомодуль подчинить себе все телефоны, соединенные с данной конкретной вышкой, однако такой эксплойт будет, вероятно, обнаружен очень скоро, и даже у федералов в конце концов иссякнут все уязвимости нулевого дня. Но если твоя задача – взломать бóльшую часть телефонов, те, на которых стоят устаревшие операционные системы, то да, это будет совсем несложно. Люди, правда, могут догадаться об этом, когда батареи начнут садиться на двадцать пять процентов быстрее, но, черт, батареи все равно никуда не годятся…

– Маша, притормози.

– Прости, прости. Да, это возможно.

– Ты так и сказала.

– Да, я говорю серьезно.

– Тебе видней.

– Я серьезно.

– В общем, после этого все встали на уши, потребовали от городского руководства взяться наконец за дело, привлекли прессу. Это ведь ужасный ужас – мысль о том, что твой телефон за тобой следит, и каждый мог легко представить себе, что копы, едва услышав о такой возможности, сразу скажут – да-да, мы с большим удовольствием превратим каждый телефон к востоку от Залива в подслушивающее устройство. Когда эта тема начала раскручиваться, мы смогли организовать масштабные протесты, и не как обычно, когда в первый день приходит тысяча человек, во второй пятьсот, в третий