Площадь атаки - Кори Доктороу

пятьдесят, а потом всего пять несчастных бедолаг с рукописными плакатами. Это было почти как в свое время «Оккупай», разрасталось все шире и шире, люди приходили даже с детьми. Короче, оклендская полиция оказалась между молотом и наковальней, и все их попытки остановить протесты лишь подтверждали нашу правоту, поэтому, казалось, мы вот-вот победим.[10]

Мне хотелось в туалет. Я отключила звук и села на унитаз. Легко догадаться, чем все это закончилось.

– Дальше все пошло вразлад. Электронная почта всегда была самым ненадежным каналом связи, но в те дни испортилась совсем. Казалось, письма, которые мы посылаем друг другу, исчезают гораздо чаще остальных. Многие, те, кто постарше, стали организовываться в фейсбуке, но потом фейсбук закрыл их группу за то, что они якобы нарушают «стандарты сообщества». Да, такое случалось и раньше, но больно уж странное совпадение по времени. Потом копы стали останавливать и проверять транспорт, у людей находили и изымали незначительные количества наркотиков, а уж если ты припозднился с оплатой парковки или вовремя не сдал библиотечную книгу, непременно жди визита полиции. Мы вычислили, что они, как в свое время Койнтелпро 3.0, обращают особое внимание на лидеров, на организаторов. Мы резко усилили меры оперативной безопасности а заодно удостоверились, что мы чисты как стеклышки, все счета и штрафы оплачены, никто не выходит из дома без удостоверения личности и не совершает ничего предосудительного. Один из товарищей поехал на вечеринку к друзьям, и через пятнадцать минут в дом ворвалась полиция, арестовали сто человек. С тех пор мы перестали ходить в гости.[11][12]

– И теперь ты получила сигнал тревоги от бинарной прозрачности. Какая программа его прислала?

– Openstreetmaps.

Я плюхнулась обратно на диван. Openstreetmaps – это хиппово-травоядная, честная, справедливая версия гугл-карт, но у нее есть преимущество – она включает в себя статические карты, имеющие зеркала по всей сети, а это значит, что вы можете загрузить карту региона и перемещаться по ней, и ни телефонная компания, ни правительство, ни «Гугл» об этом не догадаются. Заразить карту, которую вы рассылаете участникам протестов, не так уж интересно – вы все равно не сможете заманить их пешком в океан, нарисовав несуществующую дорогу. Но у каждого из демонстрантов непременно будут стоять скачанные Openstreetmaps, и, значит, заразив карту, вы сможете проникнуть в их телефоны.

– Только ты? И больше никто из вашей тесной компании?

– Из моей рабочей группы, – поправила она. – Нет, только я. И сообщила им, прежде чем позвонить тебе.

– Угу.

– Маша!

– В общем, худший из возможных сценариев выглядит так. Они смотрят на зашифрованные сообщения внутри вашей рабочей группы, – я постаралась не изображать голосом пальцевых кавычек, но, кажется, получилось не очень, ведь я терпеть не могу вычурный жаргон, – и, хотя им не видно содержание каждого вашего письма, зато заметно, что твои друзья, получив сообщение от тебя, начинают беседовать или действовать…

– Это и есть информационный каскад, да?

– Гм… да.

– Ты мне сама объясняла. Правда, была пьяна как сапожник. Без конца твердила, что ты в нашей группе что-то вроде командного узла. Было очень мило.

В последние пару раз я видела Танишу на вечеринках или на фестивале Burning Man, то есть на больших пространствах, в плотной толпе, где можно было натанцеваться всласть и не слишком распространяться о том, чем я занимаюсь и на кого работаю. И вот, оказывается, я напилась так, что стала обсуждать с ней профессиональные вопросы, а потом все забыла. От этой мысли стало не по себе. Я привыкла считать себя более осторожной. Или, по крайней мере, умеющей раскладывать все по полочкам.

– Ага, наверно. Да, это и есть информационный каскад, и для тебя это худший вариант, потому что если они вычислят, что ты лидер, то постараются тебя уничтожить.

– Этого я и боялась. А каков же лучший сценарий?

– Лучший? Программная ошибка. И никто никого не взламывал. Но если допустить, что тебя все-таки атаковали, то лучшим сценарием будет случайная, ни на кого не нацеленная атака: какие-нибудь хакеры взломали сервер Openstreetmaps и вставляют опасную закладку в каждую n-ую загрузку, просто чтобы посмотреть, что получилось. Иными словами, мелкое хулиганье, а не зловещие правительственные силы.

– Тогда давайте поаплодируем мелкому хулиганью.

– Ниш, не питай напрасных надежд. Считай это учениями с боевой стрельбой. Если окажется, что это сделало мелкое хулиганье, то тебе не придется стыдиться за то, что тебя взломали жалкие недоросли. А если окажется, что все-таки полиция, то не дай бог они тебя взломают, потому что через тебя они доберутся до всех, кто тебе близок и дорог.

– В том числе и до тебя, да? Ведь, может быть, я уже у них на крючке?

– Даже если и не на крючке, ты дозвонилась до меня по моему личному номеру, и не составит труда выяснить, кому он принадлежит. Но, с другой стороны, точно так же легко выяснить, что я твоя давняя подруга и мы с тобой перезваниваемся чуть ли не с пеленок, так что, может быть, машинно-обучаемая система, поглотившая все записи твоих разговоров, сбросит меня со счетов.

– Подумать страшно.

– Ты сама выбрала этот путь.

Напрасно я сказала это. Долгое молчание.

– Маша, не будь сволочью.

Я прекрасно понимала, о чем она говорит. Не она, а я выбрала такой путь, не она, а я пошла работать над строительством этих систем, не она, а я сделала эти системы смыслом своей жизни и посвящала им все свое время с утра до ночи. Выбрать путь активиста – не то же самое, что добровольно согласиться на слежку. Выбрать путь создания следящих систем – значит согласиться на слежку. Я прекрасно понимала, о чем она говорит, потому что мы уже не раз спорили об этом. Вот почему так приятно иметь дело со старыми друзьями – у нас общее прошлое, в базе данных хранится много давних бесед. Но в этом же кроется и беда – разговоры со старыми друзьями вытаскивают на свет множество деталей, которые были давным-давно разложены по полочкам, вдыхают в эти детали новую жизнь и без конца напоминают, что ты много раз огорчал сам себя и всех, чьим мнением ты дорожишь.

Кому-нибудь из нас пора было нарушить молчание. Таниша явно пыталась совладать с собой. А я собирала по щепкам свои разрушенные полочки.

– Маша, на самом деле я не считаю тебя сволочью. – Таниша у нас девушка сентиментальная. Хорошая подруга. Всегда готова пойти на уступки. Хотела бы я быть как она.

– И ты меня прости,