Некоронованные - Дмитрий Георгиевич Драгилев

– потому что когда-то жил с родителями на Алтае и в Хакасии, в Бурятии и Туве. Из Тувы в Москву попал, названия похожие, кстати. В горловом пении разбираюсь прекрасно, оно покруче тирольских йодлей. Все эти несложные факты дали повод Ребекке – немецкой подруге – долго и безоглядно верить в мою исключительность. Или хотя бы подозревать во мне нечто особенное. Улицу, которая звуками бурных берлинских ночей по-своему баюкала и ее жилище, колонизировали круглосуточные турецкие бакалеи. Поначалу продавцы и владельцы почему-то принимали меня за своего. Не верили, что их языка не знаю и на Босфоре никогда не был. Или привыкли к узкой целевой, к герметичному контингенту. На вопрос о моем происхождении подруга отвечала коротко, без запинки: «Прибыл из Улан-Батора». – «Надо же. Монголай!» – громко и с почти образцовой симметрией отзывались глотки бакалейщиков. Выплескивая смешанный экстракт удивления, почтения и испуга. Перед ними стоял чувак смуглый, кареглазый, но ведь еще и скуластый, если внимательно присмотреться. И даже раскосость разглядеть нетрудно.

Когда-то в школьные времена меня спросили, какое закордонное наречие желаю я изучать. Сильно призадумался. Начнем с того, что мало-мальским немецким мог уже похвастать. И что, опять? Ахтунг, ахтунг, шнэллер, натюрлих, айн момент, дойче зольдатэн, дойче официрэн? Да ни в жисть. Пусть Рябчиков в немецкий углубляется. А мне пора было грызть дополнительные языки. Раз уж выдался один из редких случаев возможности «самому» выбрать предмет. Тем временем учитель биологии и немецкого Исаак Давыдович (у него наш Рябой в самом деле занимался и даже частным образом уроки брал) на опытной станции поставил будку с загадочной надписью «Рваный Шпасс». Объяснения странным словам не было, спросить никто не решался. С тех пор Давыдыча так и величали в народе. Шпасс казался псом. Пес, псун. А ведь «шпасс» – что-то вроде радости. Хотя в переводе «радость» суть «фройде». Почти как фамилия главного психоаналитика. Однако «шпасс» за все отвечает, остро необходим на все варианты и опции жизни. Его нужно иметь, он должен быть. «Шпасс мусс ман хабен, шпасс мусс зайн». Совершенно непереводимое слово. Расплывчатое. Шутка – тоже «шпасс». Но есть и другое слово – «шерц». Остро́та. Кайфом не назовешь. Словари уточняют: забава, потеха, удовольствие, развлечение, веселье. А рваный шпасс – это что? Прерванный коитус?

Выходец из Биробиджана Исаак Давыдович еще и на идише балакать умел. Наречии, которое, надо полагать, было подлинным мамелошн турецкоподданного Бендера. Папаши того гражданина, который стал мужем мадам Грицацуевой. Ясный перец – Остап маскировался. Что до Давыдыча, то именно ему принадлежит изречение: «Без драпировки вытанцовывается лишь исключительно редкое дело». Постепенно постиг я смысл этих слов. Тут как с рваным шпассом, даже проще. Да, мы украшаем и делим пространство, утепляем, камуфлируем и укутываем. Чаще всего – собственное отношение к действительности. Главное, чтобы складок побольше. Для такой стратегии даже научный термин придумали: тегименология, наука о покровах. Маска тоже в этом перечне. Наконец, мы притворяемся. Как объяснить, например, учительницу русского языка и литературы? Она теряла мои тетради с тщательно написанными сочинениями. Вызывала мать в школу. В дневник ставила колы по поведению. Тройки по предмету. Училка имела свой шпасс. Ведь что такое кол? Тоже тройка: слово из трех букв, которое произносишь, увидев в школьном журнале – кассилевском кондуите – цифры на раз-два-три. Скудный ассортимент цифр.

Рябчикову, кстати, приходилось не лучше, поскольку мы оба играть в слова любили. Да и нынче не против. «Вот что, Дутцев, хватит дуться, нам давно пора uns duzen[15]». «Ксантипическая реакция жены». «Der SS-Barbar wurde beerdigt in der BRD»[16]. В последнем предложении почти все гласные сочетаются. Единственные согласные буквы, которые реально выпадают, – это SS. А две русские литеры «с», повернутые друг к другу, образуют «о» посередке. Точнее – всего одну букву вместо возможных трех. Или ноль. Едва ли не круг энсо – символ первоначального лица, буддистского просветления, полной луны. «Или жест матушки-канцлерши. Она обычно так складывала пальцы на животе, – гадко потешается Кудкудах. – Разломанный бублик с дыркой от бублика. Трансформированный СОС в кириллице, одна „c“ глядит на другую».

Ох уж это мне дурацкое выражение «послать на три буквы». Что плохого в слове из трех букв? Даже корабли с ним теперь рифмуются, разные там дредноуты. И, кажется, один из президентов Украины высказывался на тему. Значит, все уже было. И текст этот тоже уже был. Но в пору описываемых здесь разговоров с Рябчиковым, Кислицыным, Панталыкиным, с Ребеккой и Непостижимкой мы жили еще по старому календарю. Так или иначе, есть много разных и хороших трехбуквенных слов. Не начальных трех из слова «сволочь». А естественных, надежных, населявших русский словарь задолго до легализации перехода к ордынскому сраму, тем более современным аббревиатурам. Муж, мяч, меч, душ, туш, лук, луг, сук, лес, бор, дуб (со златой цепью, разумеется), зуб, вол, дол, лоб, кот (один олигофрен в моем классе исписывал этим словом тетрадные страницы), рот, мяу. Сом, сон, сад, дар, дом, сыр, мир, май, мел как способ первого ненацирленного соло продолжительных учеников. Наконец, просто «три». Или Нуц, мастер Нуц, тут дело в нем. Хотя нет, Нууц, все-таки четыре… А Б-г? А дыр бул щыл? Футуризм, поэзия. А сим-сим? Телефонные арабские сказки. А ФИО, ЗИМ, ГУМ, ЦУМ, ГПУ, ЦРУ, США, ФРГ, КГБ, ДНД, ДОТ? Турандот. Dot.com. Дот можно взорвать. Лом. Против лома нет приема. Ни против Лома, ни против ломки, ни против капитана Врунгеля, ни против ЦРУ, ни против ВСУ, ни против США, ни против СМИ, ни против исламских террористов… Ни против хама – читай: Жуя, ни против БАБ, то бишь жен.

Вот Ребекка (Рябой – Ребекка, как-то они перекликаются) не переваривала, когда я в плохом, нет, просто в рабочем настроении звоню ей и что-то из своего дня рассказываю. Она, дескать, не мой дневник. Не исповедальня. Фройляйн (запрещенное ныне слово, гендерно некорректное) оставляет право считаться слабой и несчастной только за собой. А ты, дружок, будь постоянно энергичным и неумолимо остроумным. Неутомимо веселым скакуном. Скаутом. Как в те времена, когда мы только познакомились и тебе важно было завоевать меня… Я же – роза, несмотря на все суфражистское равноправие. А в тебе так или иначе течет русская кровь. «Ви роза!» – пел мсье Трике. «Рус ви или не рус?» – может спросить любой посланец Запада. Конечно, рус. А это обязывает, если ви – рус. Вирус. Не трус. Счет можно выкатить по полной. Однажды подарила мне моя немка кружку с надписью «Allways kiss