Девушка с лютней - Фатьма Алие Топуз

у неё в руках. И вот уже нет ни скрипки, ни девушки, ни уда – ничего не осталось… Нигде не видно тех, кто играл для нее, кто звал ее. Но мелодии… Музыка, музыка, она осталась в самой музыке. Вдруг она услышала какое-то движение. Открыв глаза, она увидела, как Михрибан дрожащими руками массирует её плечи. Рустем, как обычно, благоговейно массирует её ноги. Они испугались, решив, что она потеряла сознание. Когда Бедия открыла глаза, она спросила: «Где учитель? Почему он не играет?» Она повторяла: «Ах! Какие композиции, какие мелодии… Я никогда не слышала ничего подобного! Если бы только я могла их запомнить, о! Я могла бы придумать новый макам!»

7

В один из дней я пришла к одной из своих подруг. Из ее дома открывался вид на Галатский Мост, Сарайбурну, Моду и Принцевы острова. Даже почтовые паромы, стоявшие у Топхане, прекрасно смотрелись из окон её дома. Со стороны дома, выходившей на море, был сад. Окна дома были украшены узорчатыми кафесами[50].

– Какой чудесный вид! – воскликнула я.

– Ты знаешь, как я устала от этого вида? Смотрю с самого утра, – ответила моя подруга.

Я посмотрела на неё в удивлении. Она продолжила:

– Я уже несколько часов пытаюсь развеселить себя этим видом. Движением паромов в порту, видом на острова, суетой людей и оживленными улицами, красотой Модинского мыса. Пытаюсь найти в этом удовольствие. Но всё тщетно, я устала. Не знаю, может это из-за того, что паромы и острова мешают глазам объединить море и небо в одно полотно. Мне нравится смотреть на море, не видеть его границ, когда нет преград для взора. Но сегодня этот вид меня угнетает. Казалось бы, вот Стамбул, вот холм Чамлыджа всегда на виду. Да! Вид потрясающий! Город, холмы, горы, море, поезда, паромы, лодки – всё перед глазами, всё восхищает, захватывает взгляд и мысли. Но сегодня мне грустно, весь день в голове мечется одна мысль, но я никак не могу прийти к какому-то итогу, будто слова ускользают и не дают сложить из них что-то содержательное. И от этой ограниченности моих мыслей мне грустно. И ещё мне грустно от того, что природа, такая чудесная, такая прелестная, всегда говорит о своих истинах таким непонятным, таким неясным языком. Ах! Человеческий род обречен на слабость!

Я была озадачена словами и видом своей подруги, совсем несвойственными ей. Она будто бы искала повод, чтобы что-то сказать. Она снова заговорила:

– И бедная птица – добыча охотников, и рыбы становятся едой друг для друга, и берега неустанно получают пощечины от волн, и эти зеленые горы после весны обречены на осень! Вот эти ослы, нагруженные мешками, обречены нести этот тяжелый груз, и лошади, что двигают трамваи, обречены быть битыми хлыстом! А эти дети, они обречены на обман!

Я посмотрела в сторону, куда она показала, на сад перед домом. На ветках вишневого дерева сидели дети, другие стояли под ним. Некоторые съедали вишни, которые срывали. Некоторые срывали вишни и бросали вниз своим друзьям. Кто-то, собрав полную горсть, уже спускался вниз. Некоторые вишни падали в воду зацветшего бассейна, который давно не чистили. Одни расстроенно поджимали губы, не тянули руки, давая понять, что не станут их есть. Другие, те, что не могли удержаться, совали руки в бассейн и проглатывали вишни. Вся эта сцена была наполнена радостью и весельем, детский смех разливался по всему саду.

Моя подруга продолжала:

– Бедные дети… Как те вишни, которые вы упустили из рук, ваши стремления, надежды ускользнут от вас в тот самый миг, когда вам кажется, будто вы уже их поймали! Смейтесь! Смейтесь! Ведь только сейчас вы можете искренне смеяться. Смейтесь, пока не увидите пустоту ваших грез, тщетность ваших надежд. Идите по жизни к вершинам ваших судеб, мечтая о светлом будущем, поглощенные чудесной, но ложной картиной мира, наслаждайтесь радостями жизни! Идите, думая, что вас ждет успех, счастливый финал. А потом, когда увидите перед собой пропасть, вы поймете цену вашим радостям, вашему торжеству. Сколько бы вы ни страшились, сколько бы ни боялись, сколько бы ни стремились избежать беды… Несмотря ни на что, против собственной воли вам придется сделать шаг вперед.

Видя её мрачное состояние, я попыталась сменить тему и показала на строящийся особняк рядом с её домом:

– Ещё не закончили?

– Они стараются, так усердно трудятся. Как они устают, бедняги! – сказала она.

– А что в этом плохого? – спросила я.

– А что хорошего? Столько усилий, стараний, столько мучений! К чему все это, если всё равно мы обречены покинуть этот мир!

– Обречены, да, обречены! Да что с тобой сегодня?

– Ведь Бедия тоже должна умереть!

Эти слова поразили меня. Я видела Бедию всего две недели назад. Она лежала в постели без каких-либо ухудшений. Говорили, что она просто простудилась. Мы с ней чудесно поговорили, она встала с постели, прогулялась по комнате. Она пожаловалась, что роман долго не публикуется. Её обрадовали мои слова о том, что работа завершена. Она с нетерпением ждала, когда книгу пустят в печать.

Пока я стояла в недоумении, моя подруга продолжила:

– Ей осталось жить всего две-три недели! Так сказали врачи после осмотра. Оказывается, у неё острый туберкулёз!

Я не верила в то, что слышу. Бедия пережила столько страданий. Она вынесла столько мучений и невзгод и преодолела их. Она трудилась, старалась и добилась исполнения своих желаний. Ей оставалось только открыть магазин. И к чему все эти свершения? Ради чего? Можно сколько угодно не верить этому, но правда была такова. Михрибан и Рустем, потерявшие Шеми, теперь лишились и Бедии.

Бедия скончалась на втором месяце своей болезни. И конец её истории оказался трагичным. Больше десяти месяцев я не могла найти в себе силы закончить этот роман. Воспоминания о ней, мысли о ней были настолько тяжелы, что не оставляли сил для того, чтобы дописать книгу. Я постоянно вспоминала о ней. Бедии больше нет! Не стало ее музыки, ее голоса! Как тонко она чувствовала, каким живым был ее ум! Неужели всему настал конец? Но я должна была закончить начатое. Ведь желания и стремления Бедии стали для меня ее последней волей.

Примечания

1

 Шадирван – тип фонтана, который строят во дворах мечетей, медресе и дворцов. Используется для обеспечения питьевой водой, ритуального омовения, а также в качестве декоративного элемента.

2

 Ситти