Под уральским небом - Тамара Петровна Москалёва

«Интересно, как при жизни ко всем этим людям относились родные? Так же горячо любили?» – размышляла про себя Нина, проходя по неширокой галерее между рядами могил, поднимаясь выше, отыскивая нужную.

А выше – захоронения более ранние. Памятники поскромнее. «Чем проще памятники, тем больше силы придают они чувству грусти…» – неожиданно пришло в голову где-то вычитанное замечание Ж. Бернардена. Здесь кое-кого Нина знала лично – жила недалеко от еврейского квартала. Узнавала – приостанавливалась, здоровалась… Могилы рядами поднимались вверх. Крутые, в полшага, местами ветхие, осыпанные ступеньки, вели от ряда к ряду. Приходилось искать выбоину и по ней подниматься наверх, чтобы не наступить на могилу – не осквернить.

Вот так, в сопровождении улыбающихся, внимательных взглядов с памятников, Нина поднялась несколько ярусов. Она была здесь только раз, во время похорон Ханы. Место запомнила. Ориентир: могила семьи, погибшей в автокатастрофе вместе с дочкой – трёхлетней Бэллочкой, как значилось на записи. Нина тогда сердечно пожалела погибших: надо же такому горю случиться.

Женщина немного устала, огляделась… Ага, вот она – Бэллочка с родителями. А вот и Ханина могила! Земля кое-где раскрошилась, чуть подалась вниз. На краю могильной плиты – небольшая дыра. Простенькая стела посерела, фотокарточка на южном солнце выцвела, лица не разобрать.

– Здравствуй, соседка! – тяжело дыша, поздоровалась Нина. – Ох… дай отдышусь маленько… – переведя дыхание, продолжала: – Ну…как ты тут? Памятник, смотрю, запылился… Сейчас могилку приберу. – Женщина протёрла памятник, смела с надгробия хвойные иголочки, оброненные молоденькой слезливой сосёнкой, одиноко стоявшей неподалёку. Поставила сирень с банкой. Присобрала землицы. В дырку уложила камушки, присыпала, разровняла. Ладошкой прихлопнула. – Ну вот, траву повыдёргиваю и всё!

Прибирая могилу и негромко рассказывая бывшей соседке накопившиеся за несколько лет новости, Нина вдруг чётко услышала чей-то глухой, будто из-под земли, голос:

– Ты-ы з-з-а-ч-чем з-з-де-е-есь?..

Женщина оглянулась. – Никого… Прислушалась… – Никого… Кто спросил?..

– Померещилось… – усмехнулась Нина. И хоть она была человеком неробким, ей стало немного не по себе… Непонятная жутковатость медленно вселялась в душу, мелкими колючками расползаясь по спине… Отгоняя страх, Нина всё же решила побыстрее закончить нехитрую уборку.

– Ты-ы заче-ем зде-е-сь? – протяжно спросило уже несколько нестройных низких голосов громче и настойчивее.

– Что за ерунда такая со мной творится?! – разозлилась на себя Нина. Она выпрямилась. Снова посмотрела по сторонам… На кладбище кроме неё не было ни души.

И тут снова откуда-то из-под земли стал нарастать разноголосый шум толпы, грозно завывающей:

– Ты-ы-ы з-з-з-а-а-ч-ч-е-м-м з-з-де-е-сь-сь?!.. Ты-ы з-з-а-а-че-е-м-зде-е-сь?!

– Господи, боже мой! Что же это?.. – Нина не на шутку перепугалась. – Что происходит?!

Прозрачный воздух подёрнулся вдруг струящейся пеленой. Небо кругом посерело. Нина очутилась в большом шатре из тумана. Множество мерцающих огоньков-светлячков заполонили пространство. Лики усопших с каменных портретов стали почему-то злыми и со всех сторон пронзают глазами… Нина хотела, было, ответить, неизвестно кому, что пришла навестить бывшую соседку Хану, но не смогла произнести ни слова – онемела. Губы налились свинцом и, словно склеились так, что невозможно открыть рот.

Женщина поняла, что надо быстрее бежать отсюда, пока не поздно! Но… что это? Она не может сдвинуться с места! Ноги пристыли к земле, будто обутые в кандалы и напрочь прикованные. Какая-то сила сверху плотно вдавливает вниз. Другая – снизу втягивает в землю, пропитывая ноги жутким холодом, расплывается по телу, пробирается изнутри всё выше. Тяжесть застывает и стискивает кольцом всё тело… Кажется, ещё мгновение – и она превратится в каменную глыбу-статую. Огромные чёрные вороны, неизвестно откуда взявшиеся, низко пролетая, хлопают крыльями, зловеще галдят над головой… А голоса из-под земли всё громче, всё угрожающе вопят:

– Во-о-он! В-в-о-о-н! В-в-о-о-н! Ты-ы-ы з-з-а-а-че-е-м-м з-з-де-е-есь? В-во-о-н!

Со всех сторон стелы с портретами, все эти произведения искусства, оставив свои места, всё ближе наступают на обездвиженную женщину и окружают её плотным кольцом… Скульптуры, того и гляди, схватят каменными руками и выжмут последние соки мощной хваткой, навалятся всей массой и раздавят… Мерцающие огоньки кружатся в непонятном танце, источая холодный свет. Вот и красавец-поэт с балериной, недобро улыбаясь, оказались совсем близко. Почему они здесь? Ведь стояли у входа внизу…

Нина, каким-то непонятным усилием воли, с большим трудом разжала губы:

– Господи! Где Ты? – хрипом вырвалось из груди. – Помоги! Помоги-и-и… – выдохнула она из последних сил.

И сразу почувствовала лёгкость в теле, словно, сбросила тяжеленный саркофаг. Будто, крылья выросли! Слегка придя в себя, в несколько скачков Нина перелетела через могилы, скатываясь по осыпанным ступенькам на галереи, едва не переломав ноги, под уже дружный хор скандирующих! Вся растрёпанная, как сумасшедшая в тумане, металась она по заколдованному лабиринту от могилы к могиле, то вправо, то влево, натыкаясь на памятники, запинаясь и падая… Снова возвращалась назад… Носилась вдоль забора, не находя выход… Чёрные вороны с криком шарахались от вконец обезумевшей женщины. Кладбище не отпускало. Мощным магнитом тянуло назад, снова с силой втягивало в землю, как в вихревую воронку…

– Не-е-ет! – что было сил заорала она. – Господи, да помоги же! Выведи меня отсюда, Господи!.. – Нина стала судорожно молиться, хотя не знала ни одной молитвы…

Вмиг зловещее скандирование прекратилось, туманный шатёр рухнул, мерцающие «светлячки» пропали. Улетело-порассыпалось вороньё. Выглянуло солнышко, на синем небе поплыли белые облака, птички запели-засвистели, деревья зазеленели. Ласковый ветерок поцеловал в разгорячённые щёки.

Нина осмотрелась, медленно приходя в себя… «Что это было?»

Скульптуры и памятники стоят на своих местах. С мраморных портретов улыбаются артисты и музыканты. А вот и балерина. Где-то недалеко от входа-выхода притаился памятник известному поэту. Где он, поэт-то? А-а… вон он… опять красивый и весёлый… А вот и выход…

Обессиленная, измотанная и перепуганная до полусмерти, Нина вывалилась из ворот еврейского кладбища на корявую асфальтную дорогу, опустилась прямо тут же, прислонившись к чугунному забору…

– Эй, подруга! Заблудилась что ли? Айда сюда! Вот оно, твоё место, уже готово!

Нина с трудом подняла голову… «Неужели приключение продолжается?» Нет, это звали её, шутки ради, те трое мужиков, за другим забором. Они выкопали могилу и отдыхали (уже хорошо навеселе). У женщины не было сил даже отреагировать. Она, посидев немного на ступеньке, кое-как пришла в себя. Лишь только теперь она заметила, что в мистической сумятице где-то потеряла сумку. «Ну да бог с ней, с сумкой… Господи, а ключи-то мои где же, а то и в дом не попаду…» – трясущимися руками нащупала связку ключей в кармане: «Здесь… Слава богу…» Нина с трудом встала, поправила волосы, натянула на голову чёрную косынку, сбившуюся на плечи.

Вдалеке на пригорке показалась толпа, появились машины – народ возвращался