Фантом Я - Ольга Устинова

сам. Впрочем, тут же позвонил снова и сказал: «Папа, ты что-то не то делаешь. Она ведь только хочет передать деньги на похороны умершему в Питере родственнику. Двести долларов».

Так я и знал, что будет для Карины поручение. Откуда она высосала из пальца этого родственника? Повод для знакомства. Хитрая идея.

Шквал ревности и страха налетел на меня и стал душить нехваткой кислорода. Моя Карина. Единственный друг. Кто-то хочет завладеть ее вниманием. Дать понять коварно, что я ей не ровня. Приобрести полезное профессорское знакомство и наладить мост между Питером и Нью-Йорком для передачи дурацких посылок. Поколебать ее ко мне сипатию тонкой интригой и сплетнями.

Дать моей супруге шанс, и она от Карины не отстанет.

Этот снежный ком паранойи превращался в лавину в моей голове. Последней идеей моей супруги было вернуться в Питер, куда от нее сбежала за подлость характера ее дочь от второго брака, и там она возьмется за Карину. Использует свой проклятый светский шарм и тонкость интриг.

Я больше не владел собой. Я не мог дать использовать себя и сынулю для хитрого знакомства. Я заорал в трубку: «Ты что, не понимаешь, что ей нужно? Она за двадцать лет в Нью-Йорке после развода не удосужилась меня навестить, видите ли, по состоянию здоровья. А тут рванулась приехать. Да ей два часа добираться».

Сынуля заныл: «Она же одинокая старуха. Ее все бросили».

Я заорал: «Да она всех нас переживет. Вот увидишь. Ладно. Я передам Карине эти двести долларов. А тебе надо научиться пользоваться телефоном. Мы тебя ждали».

И Карина уехала к себе в отель. А назавтра в Питер. Сынуля игнорирует меня третий месяц за несостоявшееся свидание с Кариной. Я исстрадался после всех своих телефонных звонков, на которые ответить он не удосуживался.

И вот, наконец, на моей улице праздник. Пришел сынуля, одарил меня своей энергией, обнял и вовлек в свою теплую ауру.

Вливание состоялось. У меня кружилась голова от счастья, пока я жарил ему картошку и варил его любимые брокколи.

Мы выстрелили друг в друга парочкой приветственных фраз и смущенно замолчали. Наше общение шло на энергетическом уровне. Физически я погрузился в приготовление пищи, а сынуля уткнулся носом в компьютер.

Телефонная компания больше никого не присылала. Я остался без интернета. Сынуля отсоединил провода и коробочку и запаковал их, чтобы вернуть компании, столь лихой в рекламировании себя.

Поев, он попросил меня заглянуть в словари Даля и Ожегова, разыскать ему значения некоторых старо-русских слов, нужных ему для перевода на английский Чеховского «Дяди Вани». Он выполняет перевод для престижной американской фирмы.

Было уже поздно, когда он запросился домой. Я понял, что больше его ничем не занять, и мы распрощались с легким поцелуем в щечку.

Тишина и покой снизошли на душу мою. Я понял, что могу жить дальше, до новой встречи.

Я пронежился до своего дня рождения. А в день рождения просидел в ожидании у телефона. И напрасно. Вечером, устав ждать поздравления, в соплях, я сказал себе: «Поделом тебе. Всю свою жизнь ты сжигал дарованную тебе энергию в огне бесконечных эмоций. И сжегши ее, бросался на поиски нового источника, не всегда доброкачественного. Ибо ты был голоден. Ты сжег тонны энергии и ничего не сотворил, кроме страдальческих воспоминаний и болезней. Нет гарантии, что тебя будет кому похоронить. Таковы плоды твоих мучений».

Так я проводил свой день рождения. Я накачал себя до маниакального состояния. И тут телефон зазвонил, и голос сынули объявил, что он идет ко мне.

Теперь ад моего ожидания превратился для меня в ад волнения перед встречей. Мои руки дрожали. Лицо сынули расплывалось перед глазами, волнуемое сумасшедшими вибрациями моего вспугнутого энергополя. Таково было мое счастье.

А со следующего утра снова потекли дни одиночества, поначалу медленные и спокойные после этого прыжка в счастье, потом постепенно все ощутимее пустые и голодные по нему, моему сокровищу, моему сынуле. А вслед за ними и вовсе безумные от недостатка его близости, его сильной энергетики, его ко мне любви.

* * *

Со мной случилось несчастье — я влюбился. Между прочим, по совету сынули: «Заведи себе кого-нибудь и оставь меня в покое». Такую любовь называют с первого взгляда. Случилось, что я навещал Аннет, сидел в ее спальне, поскольку только там находился прохладный кондиционер и телевизор, и смотрел фильм на русском, записанный на DVD.

Пока я смотрел фильм, в гостиной появилась гостья, зашедшая без предупреждения с визитом. Аннет вошла в спальню, чтобы объявить мне об этом, и спросила — не хочу ли я выйти в гостиную и познакомиться.

Женщин я возненавидел после второго развода и выйти к незнакомке злобно отказался.

Создалась неловкость. Аннет путешествовала из гостиной и обратно, развлекая двух гостей.

Мне она нашептывала: «Не знаю, зачем она пришла вот так вот, без предупреждения, что ей надо?»

И уходила в гостиную, откуда доносился тихий напев: «…перепуганный старик… боится женщин… знаешь, ожегшись на жене, на воду дует». Это меня рассердило, и когда Аннет опять появилась в спальне, готовая нашептывать, я сказал: «Ладно, это невежливо. Идем знакомиться».

Аннет предупредила: «Не бойся, она одного с тобой возраста». Но женщина оказалась великолепно сохранившаяся и подошла ко мне как бы покровительственно.

«Ну что вы…. чего же тут стесняться… прекрасный вид…»

Представилась: «Эмма».

— Эрик.

Пожали друг другу ручки. Аннет защебетала о чае и тортике на сладкое. Уселись за стол.

Эмма уставилась на меня доброжелательно и объявила: «Вы хорошо выглядите».

Я ее поддел: «Спасибо, вы тоже хорошо сохранились».

Аннет поставила на стол чашки и чайник и сообщила:

— Эмма приехала в Нью-Йорк из Колорадо, Денвер. На траке «восемнадцать колес». Чтобы провести время.

— Знакомый подвез. Двое суток пути со всем комфортом: раковина, туалет, кухонька. Прокатилась я по красивой этой стране, ребята.

Я спросил: «А что Колорадо? Как там?»

— Прекрасно. Приезжайте, Эрик, на лыжах покататься, — и смотрит в упор и с вызовом.

Мне стало неловко, что меня приглашают, а Аннет вроде нет, и тогда я заявил, тоже нагло: «Аннет, поехали в Колорадо, на лыжах погонять».

По выражению лица Аннет я понял, что идея ей сильно понравилась.

Эмма посмотрела на меня ласково и сказала тихо: «Эрик, вам это ничего не будет стоить. Все на мне. Приглашаю».

Аннет мгновенно сконцентрировалась: «А дорога?».

— Ну что же, — произнесла Эмма медленно и разочарованно, — я подумаю. — И снова направила свое внимание на меня. — Эрик, пригласите меня в гости. Я хочу вас навестить.

Я