Фантом Я - Ольга Устинова

опешил от так быстро разворачивающихся событий и ляпнул с перепугу: «Я никого в свою холостяцкую берлогу не приглашаю». И тут же спохватился, что слишком резко ее осадил. «Но я дам вам мой телефон. Звоните, если будет одиноко».

У нее покраснели кончики крохотных ушек. Значит, обиделась. Я написал ей телефон на клочке бумаги, она протянула мне свою визитку, сопроводив репликой: «В любую минуту, когда вам захочется пообщаться как двум одиноким людям». И веселенько сообщила о себе: «Я вообще-то актриса. Пою, играю на всем, что играет, подрабатываю выступлениями в ресторанах и получаю шестьсот сорок долларов дотации от государства».

Аннет — москвичка. Выяснилось, что и Эмма оттуда. Поговорили о Москве.

Ушки ее все еще продолжали пылать от гнева на меня, но она спокойно поднялась и стала прощаться: «К сожалению мне надо идти».

Время начало стучать по-новому, как взволнованный пульс. Отныне я ждал звонка. Сынуля отошел на второй план. Меня это устраивало: надо дать ему свободу от себя.

Прошло два дня. Потом три. Я начал изнывать, ожидая.

В какой-то момент я вдруг сломался. Не думая ни о какой логике и последствиях, я схватил телефон и набрал ее номер. Никто не отвечал, пока не раздался сигнал: оставьте мессидж. Голос у меня задрожал, когда я бормотал что-то вроде: «мне вас не хватает. Позвоните».

Прошло еще два дня. Три. Никому я не был нужен.

Проклятый телефон, его надо сжечь и обрести покой. Времяпровождение «позвонит-не позвонит» нервирует. А с другой стороны, сказал я себе, чего же ты хотел? Ведь именно того, чтобы что-нибудь (кто-нибудь) тебя отвлек от твоей обсессии о сынуле. Занял собой твои мысли, направил на себя твои эмоции. Высосал их из тебя, абсорбировал. Оставил тебя налегке. Тебя, который жить не может без призраков в голове. Надо поменять объект помешательства. Освободить сынулю. Пусть эта чертова кукла Эмма считает, что держит меня на поводке. Для этого я еще не докатился, но пусть так. Надо освободить сынулю. И я с дрожью в пальцах набираю ее телефонный номер. И опять ее нет. Или не хочет брать трубку. И я оставляю ласковый мессидж, чтобы она не подумала, что я про нее забыл, и предлагаю звонить мне в минуту грусти или одиночества.

Поющий, мелодичный голосок сынули давно не приходил, ибо мысли мои оккупированы этой женщиной.

Что же получается? Я вроде получил то, что хотел — вместо обсессии о сыне я погрузился в обсессию другого рода. Мой сын свободен. Я не добиваюсь его внимания. Моя энергия страдания ушла в другое русло. Но женщина по имени Эмма мне не звонит.

Иногда звонит Аннет и мы треплемся, но только не об Эмме. Я не задаю вопроса. Аннет не выдает информацию. Во мне зреет подозрение. Что-то не ладно. Подожду еще. Рано или поздно Аннет проговорится. На этом горизонте слабо маячит чье-то новое присутствие. Я уже не нужен Эмме. Да и нужен-то был на один заездный момент. Появился кто-то другой. Так мне и надо. Затянул время. Прошло еще два дня. Три. Никому я не был нужен.

Объявилась Аннет. Заявила сходу: «Ни о чем меня не спрашивай. Я тебе свахой быть не собираюсь».

Я спросил невинно: «Ты это о чем?»

«Ни о чем, — говорит. — Просто так. Мы тут с супругом ездили в Апстейт. Неплохая поездка, но утомительно. Хотели тебя взять, но все произошло так внезапно. Тут еще один парень появился, Людвиг, его супруг мой привел, так компанией и поехали».

Прошло еще два дня. И вдруг я обнаружил на своем телефоне пропущенный мною мессидж. Мессидж от Эммы: «Дорогой Эрик. Люди ко мне отнеслись очень хорошо в Нью-Йорке. Недавно пригласили съездить в Апстейт на прогулку. Возят, показывают. Один человек дал ключи от квартиры. Так что вопрос о моем возвращении в Колорадо пока не стоит. Звоните. Буду рада».

Я бросился звонить ей, но куда пригласить — не знал. В рестораны я не хожу — у меня больной желудок, и я сказал как идиот, что приглашаю ее на прогулку в Центральный парк. Я не пригласил ее к себе в гости — мне не нужна была любовница, мне нужен был друг.

Время шло. Она больше не звонила. Я задумался: о ком она сказала, что ей дали ключи, в этом своем месседже? Кто-то, с кем она ездила в Апстейт. После той поездки она и оставила этот свой радостный мессидж и исчезла навсегда.

Звонил Сынуля. Собственной персоной. Я отнесся к этому спокойно. Я был целиком вовлечен в другое.

Но вот позвонила коварная моя подружка Аннет и держала меня в разговоре о том о сем два с половиной часа. Все чего-то ждала. Но я себя не выдал. Честно поддерживал болтовню о погоде и телевизионных последних известиях, и еще что-то, и еще что-то. Не помню.

И наконец, прорезалось. Через два часа болтовни Аннет заявила: «Ты знаешь, только что вошел супруг. Усталый как черт. Это они с утра ездили на Фарроковей пляж. Звали меня с собой, но я им заявила: без Эрика никуда не поеду. У них подобралась компания — Эммка, Людвиг, и мой супруг. Ничего особенного этот Людвиг собой не представляет. Только что машину хорошо водит».

Та-а-к! Значит, неизвестно откуда появившаяся фигура с ключами от квартиры и поездкой в Апстейт, это — Людвиг. И причина последовавшего Эмминого молчания — тоже он. И разъезды туда-сюда — это они катают Эмму и познакомили ее с Людвигом, в расчете на обещанный бесплатный прием в Денвер, Колорадо.

Интересно только зачем поонадобилось Аннет приглашать меня сегодня на пляж. Она явно недовольна Людвигом. Подкоп теперь, после того, как она отвадила меня, идет под Людвига.

Еще не совсем все осознав, я отказался ехать на Фарроковей. Сказал — живот болит. И обещают дождь.

Теперь сижу дома, сосу лапу. Зализываю раны. Аннет забрала у меня Эмму. Но интриги Аннет дали моему мозгу активную работу. Сынуля может счастливо отдыхать.

Еще два дня я провел в черном бездействии. Но постепенно все начинало возвращаться на круги своя. Ныло сердце от пустоты внутри меня. В эту пустоту медленно пробирался сынуля, занимая привычное ему место. Мой побег не удался.

Ну что же, встретились на мгновение и расстались навсегда. Всемогущая лапа сынули медленно захватывала мой мозг. С возвращением тебя, дорогой. Женщина по имени Эмма сдавала свои позиции. Я вновь для тебя свободен. Пытай меня, режь на кусочки. Не давай спать