Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе

Дикарь волей-неволей идет к своей цели. Он пройдет через ад и чистилище, а потом пригвоздит себя к кресту, если такова будет цена, которую он должен заплатить. Его стойкость настолько беспредельна, что жизнь не может найти ей применения. Каждый день в течение двух лет он принимал на себя болезненные муки рождения. Он не хотел быть обделенным, он не хотел быть ребенком, и — он заплатил за это цену. Откуда ему было знать, что на самом деле он обманывается и что ни один человек не в силах прибавить ни ярда к своему росту. Позже он узнал, что это заблуждение, и из этого вытекало величайшее поражение в его жизни. Он поставил свою печать на этом в Мизери Харбор.

Я не испытываю ни малейшего уважения к церемонии посвящения юноши в мужчины, практикуемой некоторыми племенами африканских дикарей, которая заставила Фрекен Нибе перекреститься в священном ужасе. Ибо я еще не слышал ни об одной такой жуткой и затяжной церемонии посвящения в мужчины, как та, которой мы подверглись дома в Янте. Там у нас их было два: аттестация была вторым, и я не могу сказать, какое из них было хуже.

Каждый день означал поражение, шестьсот или более дней поражения, позора, разочарования и неудачи, слишком большой, чтобы ее можно было перенести. Не было никакого чувства стыда, связанного с самим действием, абсолютно никакого — это относилось к другой эпохе — стыд заключался в отсутствии результата.

По прошествие полутора лет последствия уменьшились в силе. Но все равно это было болезненным делом, которое никогда не совершалось ради удовольствия или по причине непристойных разговоров. Никто не смог бы убедить меня в том, что плоды дерева полезны для еды. Но вскоре я узнал, как лучше переносить это; я больше не был вынужден заходить так далеко один, чтобы избежать обнаружения. Раньше, видите ли, я не мог удержаться от крика и плача. В любом случае, каждое утро я просыпалась с новой надеждой: Возможно, сегодня! Когда я смотрю на этого маленького человечка, мне снова приходит в голову мысль о том, каких целей мог бы достичь человек, если бы только знал свою силу. Эта извивающаяся личинка, его разум не признавал никаких барьеров, но они были, и тогда он показал свою силу. Он был готов пожертвовать всем. «Я достигну цели». Даже тень виселицы не смогла остановить его. Будем ли мы снова говорить об извращениях? И экспериментировать с розгами?

Мы оказываемся на крючке мужского поведения. Мы отказываемся понимать человека, который находится на пути. Мы выходим из себя всякий раз, когда сталкиваемся с тем, что еще находится в процессе роста. Мы не в состоянии извлечь из этого пользу и бьем кнутом. Это значит внушать ребенку ужас. Ужас растущего существа перед тем, что не растет. Но мы взрослые и не имеем права применять наши фиксированные стандарты к мимолетным условиям Сказочной страны. Возлагать ответственность на жителей Сказочной страны за их действия так же глупо, как критиковать заднюю лапку лягушки за то, что она реагирует на электрический ток. Мы так склонны измерять длину дороги жидкой меркой и методично писать о своей находке.

Я никогда, будучи взрослым человеком, не терял из виду тот факт, что мы все здесь вместе и имеем равные права на существование. Мы должны подчиняться. Тот, кто отказывается или не может этого сделать, должен быть уничтожен ради блага остальных. От этого условия, навязанного жизнью, мы вряд ли можем надеяться избавиться. Но при сегодняшнем положении вещей человечество в целом уступает и позволяет бить себя по голове в угоду системе. Возможно, сегодня в Европе есть пять или десять человек, которые получают конечную выгоду, но я сомневаюсь в этом.

То, что позволило мне продолжать эту практику, хотя на более позднем этапе жизни она явно означала для меня безумие, — это, конечно, уверенность в том, что день моего триумфа неуклонно приближается. Понятию праздного ожидания нет места в Сказочной стране. Напротив, это была самая изнурительная доктрина. Все должно быть сейчас, сегодня! Жизнь должна быть чем-то фиксированным и стабильным, а не чем-то, что вечно дрейфует впереди себя.

Чудо свершилось в один прекрасный день, который красными буквами вошел в историю мира. И, вместе с этим, на меня снизошла глубокая трезвость ума. Я изо всех сил старался нахмурить брови. На мои плечи легла огромная ответственность. Теперь уже не имело значения, что я делаю. Теперь я сам мог бы стать отцом, с этим больше нет проблем!

Мне тогда шел одиннадцатый год.

Я вошел во двор с полным осознанием того, что теперь я взрослый мужчина. Там стоял младший сын Йенса Хансена, но его я не удостоил его даже взглядом. Я вышел в мир во всей своей силе и славе, чтобы наполнить его внебрачными детьми.

Время от времени я заглядываю в книги на эту общую тему, и почти всегда «извращению» отводится видное место. Но человек не извращает себя, вступая в списки в борцов за равенство.

Если бы во всех этих россказнях, распространяемых некоторыми преступниками на тему паралича мозга, двигательной атаксии, импотенции и т. д. в качестве наказания грешника, была бы хоть какая-то правда, то сегодня не существовало бы человечества.

Смею утверждать, что в том возрасте, когда человек испытывает трепет перед противоположным полом, любой мужчина вполне может быть ни на что не годен, но в остальном я почти не сталкивался с импотенцией, параличом мозга или атаксией опорно-двигательного аппарата. Мое собственное здоровье превосходно почти до неприличия.

Обычно считается, что правильная методика заключается в том, чтобы напугать ребенка, чтобы он прекратил или никогда не начинал, но причина и следствие прямо противоречат друг другу. О, это только потому, что взрослые хотят оградить нас от всего! Чем больше напуган ребенок, тем более испуганным он становится и тем стремительнее и истеричнее бросается в бой за равноправие. Самые страшные угрозы и самые жестокие телесные наказания — это самые эффективные средства, которые я знаю, чтобы стимулировать борьбу за равенство до такой степени, что возможность самоубийства приближается с каждым днем.

НА ТАРПЕЙСКОЙ СКАЛЕ

Можно сказать, что в каком-то смысле мне было легко после… после Мизери Харбор Мое сопротивление знанию ослабло после этого, потому что тогда у меня была польза от знания. В период