Последняя книжная вечеринка - Карен Дюкесс

– Думаю, для тех, кто давно в браке, это такой способ подогреть чувства, – сказала Лэйн. Она спрыгнула со стола, подняла руки над головой и потянулась. – Какая-то странная интеллектуальная любовная игра.

Я отпила немного кофе и попыталась звучать убедительно:

– А мне кажется, переодевание в парных персонажей это признак хороших отношений. Признак совместимости.

– Или признак сверхкомпенсации, – сказала Лэйн, поставив руки на бедра и делая наклоны вправо и влево, как боксер, готовящийся к выходу на ринг. – Ты разве не замечала, что обычно все летит в тартарары именно у тех пар, которые со стороны кажутся идеальными, всегда счастливы, всегда готовы позировать для фотографии, ходят под ручку и все такое?

Я такого не замечала, о чем тут же и сообщила.

– Ой, да ну, – сказала Лэйн, оставаясь в той же позе. – Например, какой-нибудь тренер малой бейсбольной лиги, который с приходом ночи превращается в жалкого забулдыгу. Или женщина из ассоциации родителей и учителей, которая на деле оказывается пьянчужкой и обжорой. Что-то из этой серии. – Она сделала паузу. – Нужно всегда с осторожностью относиться к людям, которые снова и снова пишут о клятвах, данных на свадебной церемонии.

– Думаешь, люди, которые пообещали друг другу всегда смеяться над шутками друг друга, обречены на развод?

– Если честно – да, – ответила Лэйн.

– Это как-то сурово.

– Да не слишком, – сказала Лэйн и сжала губы. – Честно говоря, я всегда хорошо понимаю, что происходит в отношениях между людьми. И чаще всего это полностью противоречит тому, что видят другие. Просто нужно смотреть очень внимательно.

Она смотрела на меня, как будто ожидая, что я что-то скажу. Или в чем-то признаюсь. Я же смотрела на свой кофе и дула на него, как будто он все еще был горячим.

– Мне пора работать, – сказала я и ушла с кухни в кабинет Генри.

Тот уже сидел за своим столом. Он протянул ко мне руку. Я поднесла палец к губам и закрыла дверь до тихого щелчка.

– Лэйн, – прошептала я, показывая на пол. – Она мне нравится и в то же время она меня до смерти пугает.

– Глупышка, – сказал он, подзывая меня ближе и утягивая к себе на колени. Он зарылся лицом в мои волосы и потерся носом о шею.

– Кто глупышка – я или Лэйн?

Он поднял голову и вдруг стал очень серьезным, как будто обдумывая мой вопрос:

– Вы обе.

Я нахмурилась.

– Но по-разному. Лэйн из-за того, какой серьезной она пытается казаться. Она думает, что это признак зрелого человека, однако все как раз наоборот.

Я была удивлена тем, что у него были такие глубокие мысли насчет Лэйн.

– А я? – спросила я.

Генри провел ладонью по моей ключице и запустил пальцы под бретельку моей майки.

– А ты, – сказал он, – восхитительно глупа в своей готовности позволять мне делать это. – Он поцеловал мое плечо. – И это. И это.

29

– Так ты работаешь на Генри Грея! И как оно тебе?

Это был невинный вопрос, и я знала, что мне его зададут не один раз на этой коктейльной вечеринке, которую устроили родители, но не знала, как мне на него отвечать. Я не хотела врать Арнольду, но неприкрытая правда не входила в список доступных опций. Арнольд, налоговый юрист – всегда внимательный и добрый, как и мой отец, – был мне почти что родной дядя. Я знала его с четырех лет и выяснила, что у него есть дочь, Тина, когда наши семьи ловили моллюсков вместе на Колд Сторадж Бич. Мы с Тиной быстро потеряли интерес к моллюскам и объединились, чтобы построить «самый красивый в мире песчаный замок». Мы тогда очень сдружились, совсем как сестры, и наши родители тоже начали общаться, что вылилось в долгую дружбу. Тина, все еще одна из моих ближайший друзей, жила в Барселоне, что меня, с одной стороны, огорчало, с другой – приносило некоторое облегчение. Если бы она была в Труро, я уже давно рассказала бы ей о Генри и обязана была бы выслушать ее мнение, каким бы оно ни было. Мне было проще оставить эту информацию при себе.

– Работа интересная, потому что у Генри очень разнообразные темы, – сказала я Арнольду. – Но иногда слишком много бумажной работы и просто скучно – ну, знаешь, когда надо что-то заполнять бесконечно, и все такое. – Я бросила взгляд вдаль на горы, вниз на болотистый берег и на краешек узкой реки Памет, которая с приливным течением петляла в сторону дома Генри и Тилли. – Всяко приятнее, чем в том закутке, который был у меня в городе, но в некотором смысле это не вертикальное продвижение, а горизонтальное.

Я представила себе, как усмехнулся бы Генри, услышав это: «Горизонтальное, определенно».

Арнольд приподнял стакан со скотчем, чтобы чокнуться им с моим бокалом с вином.

– Сейчас лето, – сказал он. – Не стоит воспринимать все слишком серьезно. Осенью ты продолжишь свой путь и найдешь хорошее применение своему дорогостоящему образованию. Главное, чтобы этот прославленный мистер Грей хорошо к тебе относился.

Арнольд присоединился к своей жене в дальней части веранды. Глядя на пары, которые болтали и вежливо смеялись, я осознала, что друзья моих родителей были практически того же возраста, что Генри. Но все они казались такими занудными и церемонными, одежда стискивала их немолодые тела так сильно, что, казалось, у них даже шнурки на ботинках завязаны слишком туго. Я не могла представить сексуальные отношения с кем-либо из них. Или я не права? Я осмотрелась вокруг, взглянула на Арнольда с его шортами цвета хаки, костлявыми коленями и чистенькими топ-сайдерами, на Дон Шварца в его накрахмаленной короткой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и в отглаженных слаксах, и на его жену Элейн с массивным украшением на шее, в такой же накрахмаленной льняной блузе и коротких штанах в цветочек.

А затем, с готовностью обдумывая то, что прежде казалось немыслимым, я представила, как я переступаю черту, нарушаю правило, которое так глубоко сидит во мне, что я даже не осознаю его: «Эй, Арнольд, могу я к тебе присоединиться?» Скользнув в джакузи во дворе его дома, я развязываю бретельки своего купальника. Он в шоке, а я улыбаюсь, чтобы успокоить его, подплываю к нему и прикасаюсь к его поясу. «Дон, кажется, ты пропустил пуговицу», – пока я расстегиваю остальные и прижимаюсь губами к его груди. «Не обращай внимания, Элейн», – когда подхожу к ней сзади и проникаю